Колонка Татьяны Сулимовой: Дискотека 80-х

Воспоминания — стихия, только затронь тему, и целый шквал уже спешит обрушиться, вытесняя действительность образами, звуками и даже запахами из прошлого.

— Подержи мою сумку, — попросила подружка на вечеринке.

— А помнишь, как мы в ранней юности на дискотеке, чтобы сумку не стащили, ставили вещи прямо на танцпол, перед собой, и скакали вокруг?

— А помнишь, как в пионерлагере медляки крутили, и как начинались Scorpions Still loving you, все девочки вещи положат возле самой страшненькой, которую точно никто не пригласит, и она сторожит.

— Ламбаду, помнишь?

Хохочем, вспоминая движения.

— Восьмерочку попой рисовали, кто круче.

— А какой был в моде макияж? Боевой раскрас! Килограмм туши, стрелки до ушей, тени до бровей и тональный крем “Балет”, тон номер два — самый дефицитный. Как появлялся в ГУМе — сразу очередь.

— А прическа у тебя была волчица или головастик?

— Волчица! А головастик — это такая короткая стрижка и тонкий хвостик от затылка? А парни-парни! Помнишь, в “петушках” ходили и шапках, сдвинутых на затылок. И высший пилотаж — магнитофон на плече, кассетный, и оттуда рев Metallica.

— Да! И все вырисовывали на обложках черновиков устрашающие закорючки SEPULTURA, KISS и AC/DC... А на дискотеке пацаны становились в ряд или кругом, и когда врубалась та же Metallica, начинали “пилить” на воображаемых гитарах и трясти головами.

— А я однажды специально для похода на дискотеку джинсы “сварила”. Такие были хорошие штаны, фирмы F.U.S.

Но немодные совсем, и вот я их свернула калачиком и в кастрюлю с отбеливателем на полчаса. Рисуночек получился хоть и странный, но это ж “варенки”.

— А первые польские вещи помнишь? С рынка. После всей той серости, которую можно было купить в универмагах, это была бомба. Перламутровые помады, розовые шнурки и голубые плащи...

— И “Ласковый май”!

— И Depeche Mode!

Помню, мы устроили конкурс “А ну-ка, девочки” и после него классную дискотеку. Учительница сидела за столом и проверяла тетрадки, все одноклассники расселись по периметру на деревянных стульчиках, а несколько парочек танцевали под Джо Дассена, держа друг друга вытянутыми руками, чтобы не нарушить “приличное” расстояние. А потом была школьная новогодняя дискотека, где смешались 7—8-е классы, и меня пригласил покружиться старшеклассник. Не помню уже даже, как звали того парня, тем более что личность его не имела никакого значения. Главным в тот момент было переполняющее девичью душу чувство гордости за то, что я танцевала, а девочки стояли. А потом был белый танец, и несколько смелых пионерок отправились через весь зал совершить свой геройский поступок. Парни краснели, опускали глаза, но отказать не смели.

Гриша был продвинутым троечником, разочаровавшимся в учебе, но владеющим японским магнитофоном, усилителем и огромными колонками. И поскольку диджеев тогда не было, а Гриша знал в музыке толк, то главная роль на всех масштабных вечерах общешкольного формата отводилась ему. Парни уважали Гришу, Гриню, Гри... и никогда не давали ему в нос по завершении танцев.

Драка была обязательной точкой любого праздника. Били за углом школы, во дворах и под овощником (овощным магазином, что стоял прямо за школой). Девочки с ужасом рассказывали страшные истории, как Костик “врубил” Толяну, и, конечно, отводили себе лестную роль “причины”. Я же, само собой, грезила о знакомстве с Гришей и эту мою мечту делила с доброй половиной школьниц, а оттого чувствовала одновременно безысходность и радость коллективного существования. Когда Гриша стал встречаться с Юлькой, мы всей “полшколой” затаив дыхание следили, как они танцуют под нечастые вспышки самодельных приборов светомузыки, состоящих из трех-четырех светофорных светофильтров, и желали Юльке сломать каблук. Уже когда Гриша “выпустился”, в школе появился зеркальный шар, и в дискотечные ритмы ворвались хиты Modern Talking, CC Catch, Sandra и Savage. Дискотека и вся школа будто обмельчали... Может, это и мое субъективное, но уже точно никто не ставил Accept и Queen...

А потом вышли на экраны “Курьер”, “АССА”, “Интердевочка”, “Маленькая Вера” и “Игла”... Начались какой-то брейк-данс и правда-матка про нашу жизнь. Все это наложилось на мои пятнадцать и подростковое желание протестовать, так что я самозабвенно и с удовольствием присоединилась — сделала себе прическу в стиле панк и пошла тусоваться к “Стене Цоя”. Начинались девяностые, которые стали совсем не про танцы.

Память, ясное дело, стирает все плохое. Как не было колбасы, например. Да это меня, если честно, мало волновало.

А вот эта дискотека с самодельным стробоскопом запомнилась на всю жизнь.

Time, it needs time... Девочки, подержите мою сумочку, пожалуйста. Я танцую этот медленный танец теперь уже всю жизнь, внутри себя, с тем, кого не помню по имени.