Дисбат: в срок службы не засчитывается

На первый взгляд, это обычная воинская часть на окраине Минска. Но колючая проволока и предупреждающая надпись на бетонном заборе «Стой, стреляют!» свидетельствуют об обратном. Так оно и есть. Здесь находится, если следовать официальному наименованию, дисциплинарная воинская часть Вооруженных сил Беларуси. В обиходе, то есть неофициально ее называют дисбатом. Дисциплинарный батальон – это особое подразделение со своим распорядком дня, режимом воинской дисциплины, своим, если хотите, укладом армейской жизни. Потому что здесь содержатся солдаты и бывшие младшие командиры (сержанты), осужденные военным судом за различные правонарушения, совершенные во время прохождения срочной военной службы. В советский период казармы дисбата были переполнены. Сюда поступали осужденные не только из Белорусского военного округа, но и из других округов, в том числе из Группы советских войск в Германии. «Этапы», если прибегнуть к языку зэков, прибывали часто, и уже рассматривался вопрос о том, чтобы открыть для содержания осужденных военнослужащих еще один дисциплинарный батальон. Вскоре, однако, наступили перемены, связанные с перестройкой советской системы хозяйствования. Они, как известно, зашли так далеко, что в конце концов развалились и огромная страна, и ее армия. Казалось, в войсках, ставших национальными по составу, почвы для правонарушений или вовсе не будет, или же станет значительно меньше. К сожалению, этого не случилось. И сегодня дисбат принимает солдат, нарушивших правила взаимоотношений между военнослужащими, совершивших кражи военного имущества, пренебрегших нормами караульной службы. Замки и запоры на дверях и воротах, металлические решетки на окнах, наблюдательные вышки для часовых, караульные собаки в ночное время… В дисциплинарном батальоне многие требования продиктованы специальными документами, положениями действующего законодательства, инструкциями служебного толка. — Дисциплина в армии начинается с порядка во всем, — говорит командир батальона полковник Георгий Новиков. — Поэтому мы постоянно заботимся о том, чтобы осужденные военнослужащие, во-первых, хорошо знали установленные здесь правила поведения и, во-вторых, имели необходимые для их выполнения условия. Та же грозная надпись «Стой, стреляют!» вовсе не для устрашения, а для напоминания замысляющему побег о том, что жизнь его за пределами охраняемой зоны находится в опасности. Аксиома: чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Командир дисциплинарного батальона полковник Георгий Новиков часто обращается к такому простому, но чрезвычайно важному правилу, проецируя его на дела и задачи вверенного ему подразделения. Как научить подчиненных «не сорить», исполняя устав, служебные обязанности? Прежде всего, считает Георгий Михайлович, нужно показать и младшим командирам, и солдатам, где и какой должен быть порядок. Как театр начинается с вешалки, так и воинская часть и дисциплина в ней начинаются с контрольно-пропускного пункта. Сразу замечаешь, что здесь нет расхлябанности, а дежурный офицер – образец пунктуальности, вежливости и воинской четкости. Деловая тишина в штабе. Каждый знает свои обязанности и думает над тем, как лучше их выполнить, а не озабочен поиском причин, по которым что-то не сделано. Полковник Новиков показывает казарму, где содер- жатся осужденные. Обычное помещение, только запоры на входе и решетки на окнах. Бытовая комната, где есть все, чтобы подшить подворотничок, отутюжить форму. Сушилка – температура будь здоров! Постирал обмундирование – вмиг высохнет. Библейский класс. Тут религиозная литература, видеокассеты и телевизор. Можно посидеть в тишине, побыть наедине со своими мыслями, может быть, попросить у Бога прощения за содеянное. Комната для длительных свиданий. Скромная обстановка: кровать с белоснежным бельем, чайник, посуда. По-домашнему уютно, чисто и аккуратно. Телевизор даже есть. Приедут родители на встречу с осужденным сыном — пусть пообщаются в теплой обстановке. Столовая. Тоже чисто и светло. Нормы довольствия – вот они, на красиво оформленном стенде. А командир не совсем доволен: табло должно быть светящимся… В дисциплинарном батальоне личный состав имеет две составляющие – постоянный и переменный. Постоянный состав – это охрана, службы медицинского, финансового, морально-психологического и другого обеспечения. Переменный состав – это осужденные. Так и звучит: рядовой переменного состава. Даже если был сержант, в дисбате он уже рядовой, так как разжалован, часто еще до суда, в ходе следствия. Порядок везде — от КПП до, извините, туалета, как раз и служит образцом для подражания. Все же переменный состав, то есть осужденные, для комбата и подчиненных ему служб обеспечения – объект повышенного внимания. Полковник Георгий Новиков семь лет командует специфическим батальоном. А всего в армейском строю свыше тридцати лет. Начинал солдатом срочной службы в ракетных войсках стратегического назначения, был командиром отделения, потом поступил в общевойсковое командное училище. Поколесил немало по огромной когда-то стране, жил с семьей во многих военных гарнизонах. Теперь знает, чем, образно говоря, дышит солдат. Вот музей «небоевой славы». Так назвали стенд, на котором собран «творческий поиск» предыдущего поколения осужденных: самодельная машинка с миниатюрным электромоторчиком для наколок на теле, обшитый шинельной тканью альбом, ложка с еле угадывающейся гравировкой «ищи мясо». Рядом другой стенд: «Нательная живопись осужденных». Можно было бы и не демонстрировать «худтворчество», а просто сказать, что это запрещено. Но наглядный урок, согласитесь, воспринимается лучше. Наколок уже нет. Мода уродовать собственное тело ушла не сама по себе. Ее перестали считать мелочью при предоставлении свиданий с родными, условно-досрочном освобождении. А раз так, то и осужденные поняли: привычки зоны нужно забыть навсегда. В дисбате содержится около сотни осужденных. Из них 62 процента наказаны за так называемые неуставные отношения. Еще 12 процентов приходятся на бывших младших командиров. Сержанты в большинстве случаев наводили порядок кулаком. За рукоприкладство теперь расплачиваются. Бывший сержант, а ныне рядовой переменного состава Виктор Чеботико. Служил в Гродно в отдельной механизированной бригаде. Командовал отделением. Однажды ночью с двумя сослуживцами своего призыва младший командир решил выпить. Спиртные напитки заготовили днем. Водка сделала свое черное дело — затуманила мозги. И понеслось. «Деды» подняли с постели молодого солдата, стали издеваться над ним. В пьяном угаре вдруг родилась дикая идея. Достали старый телефонный аппарат. В войсках еще есть такие: крутишь ручку – вырабатывается малый электрический ток. Им и пытали молодого солдата. «Хотели пошутить», — оправдывались «деды» на следствии. — Глупо вышло, — говорит теперь Виктор. – Уже был бы дома, работал или учился, а приходится отбывать срок в дисциплинарном батальоне. Спасибо нынешним командирам, с их помощью я встал на путь исправления. Александр Д. (фамилию просил не называть, стыдно перед друзьями и знакомыми) до службы учился в техникуме. Служил хорошо, без замечаний. Предоставили отпуск. В родной Березе и произошла пьяная драка. А дальше – задержание милицией, следствие, военный суд. Григорий (фамилию тоже просил не указывать) служил телефонистом, но уже десять месяцев — в дисбате. За то, что однажды дал волю кулакам. Сергей Д. в учебке, что в Печах возле Борисова, был младшим командиром, обучал курсантов. Как-то с сослуживцем отправились в самовольную отлучку. Возвращались в подпитии. В электричке разгулявшихся молодцов задержал офицер. Смелым «воякам» уже было море по колено. Самовольщики избили офицера и скрылись. Однако, как это бывает чаще всего, тайное стало явным. Уголовное дело, суд, дисциплинарный батальон… Андрей Т. отчислен из Военной академии, хотя с приговором не согласен. По его мнению, уставных нарушений не допускал. Жаловаться в установленном порядке ему никто не запрещает. Права и обязанности рассматриваются в одной связке, так как, считают в батальоне, процесс исправления – это комплексное воздействие, в основе которого – справедливость. Как ни крути, а недорабатывают порой отдельные командиры, полностью полагаясь на горластых сержантов, которым нередко из-за их общей ограниченности и метлу доверять нельзя. В дисбате на первом плане – подбор людей, тех же сержантов постоянного состава. Для переменного сутки расписаны по минутам. Ранний подъем, физзарядка, утренний туалет, уборка помещений, завтрак, занятия, в том числе по боевой подготовке, работы на объектах (осужденные, например, ремонтируют мебель) – круговерть, где нет места безделью. Стараются осужденные. Штудируют уставы. Сдают зачеты. Изучают законодательство. Командир дисциплинарной роты майор Сергей Голопило, его заместитель старший лейтенант Андрей Жук, военный психолог старший лейтенант Игорь Бевз, другие офицеры по примеру комбата полковника Георгия Новикова налегают прежде всего на индивидуальную работу. Беседы о личной недисциплинированности, отсутствии «тормозов» в поведении во время срочной службы часто выходят на жизненные планы после освобождения, и тогда особенно больно осужденным за загубленное время. Хотя пребывание в дисбате они считают полезным в смысле осознания собственных ошибок. Мне, честно говоря, показалось, что режим мог бы быть более жестким. Полковник Новиков на это лишь заметил: «Ограничение свободы для человека – уже серьезнейшее наказание». Передвижение только строем и строевым шагом. Под конвоем. Четкое выполнение команд и распоряжений. Проверки, все ли на месте. Считанные свидания (краткосрочные, до четырех часов и длительные, до трех суток) только с родителями, близкими родственниками, но не с друзьями. Никаких отпусков и увольнений, только в крайнем случае, как, например, смерть близких. Разрешение на телефонный звонок – и тот надо заслужить. Денежный почтовый перевод нужно расходовать по специальному списку – зубная паста, мыло, соки и еще кое-какая мелочь из товаров повседневного спроса. Условно-досрочное освобождение – заветная мечта каждого осужденного. В срок службы пребывание в дисциплинарном батальоне не засчитывается. По ходатайству командира дисциплинарной части это может сделать только начальник Генерального штаба Вооруженных сил. Полковник Новиков не скупится на подобные ходатайства, но многие все же направляются в воинскую часть для завершения службы. Такова расплата за однажды проявленные эгоизм, наглость, личную недисциплинированность. За безответственность. Было время, когда этот дисбат еле вмещал всех осужденных из числа солдат срочной службы. Под тысячу человек здесь содержалось. Сегодня, к счастью, это число не доходит до сотни. Тем не менее в военном ведомстве продолжают работать над тем, чтобы правонарушения в войсках свести до минимума. Стройную систему работы в ходе реформирования нашей армии определило постановление Министерства обороны № 1 2002 года «О деятельности органов военного управления по поддержанию и укреплению воинской дисциплины в Вооруженных силах Республики Беларусь и мерах по ее совершенствованию». Впервые социально-правовую защиту получили командиры, решительно пресекающие правонарушения. Сегодня никто не скрывает преступления в войсках. Наоборот. Нарушители дисциплины выявляются в первую очередь самими командирами, оперативно заводятся уголовные дела правоохранительными органами. Результат не заставил себя ждать. Преступность «в погонах» резко пошла вниз. Даже в период активного реформирования, когда осуществлялась передислокация воинских частей, когда перемещались тысячи единиц военной техники и сотни тысяч тонн военных грузов и под «общий шумок» можно было хапнуть кусок-другой из госимущества, количество преступлений при возросшей в этих условиях их вероятности не только не увеличилось, но, наоборот, значительно сократилось. К сожалению, криминогенная гражданская среда, откуда призывники пополняют армию, не лучшим образом влияет на чистоту военного строя. В значительной мере именно поэтому не пустеет до конца дисциплинарный батальон. Мне остается лишь передать пожелание осужденных, с которыми удалось побеседовать. В один голос они говорили о том, что нужно быть ответственными за свои поступки, больше думать о родителях, не допускать зла перед сослуживцами. Ведь за все приходится расплачиваться. Раскаяние приходит быстро, но уже в дисбате. Я переступил КПП и услышал, как лязгнули запоры на железной двери. Светило солнце, снег слабо искрился тускнеющим серебром и уже таял. Весна. Пора, когда опять пробуждается природа и когда особенно тягостно там, в местах лишения свободы. Дисциплинарный батальон в этом смысле никакое не исключение.