Семь игровых, девять анимационных, одиннадцать неигровых картин — столько премьер в этом году в планах Национальной киностудии «Беларусьфильм».«Белые росы. Возвращение» — одна из последних кинолент, вышедших в широкий прокат. К слову, 17 декабря белорусскому кино исполняется 90 лет. Ну а пока национальная киностудия готовится к Минскому международному фестивалю «Лістапад-2014». Накануне события корреспондент «СГ» встретилась с директором Национальной киностудии «Беларусьфильм» Олегом СИЛЬВАНОВИЧЕМ, чтобы поговорить о том, выгодно ли производить фестивальные картины, сколько стоит снять достойный фильм, чем «болеет» белорусское кино.
— Олег Игоревич, какие из снятых в этом году кинолент, кроме возвращения «Белых рос», можете отметить? Что готовите к 90-летию белорусского кино?
— «Беларусьфильму» дорог каждый фильм, но стараемся оценивать качество произведения по зрительскому интересу к картине, количеству наград, вниманию прессы. В этом отношении можно отметить реакцию аудитории на детскую приключенческую школьную комедию «Невероятное перемещение», которая вышла в кинопрокат в сентябре. Очень, надо сказать, позитивную. В этом году выпустим две серии знаменитого киносериала «Государственная граница», над которым киностудия работает с 1980 года. В 2015-м запустим в прокат фильм «Сладкое прощание Веры», который, уверен, получит высокие оценки зрителей. Какую-либо из этих трех картин мы продемонстрируем в качестве предпремьерного показа на вечере, посвященном 90-летию национального кино, в кинотеатре «Дом кино» 17 декабря. Новинки 2013—2014 года уже презентованы в специальном издании киностудии «Беларусьфильм. 90 лет белорусскому кино». К юбилею подготовили комплект компакт-дисков «Золотая дюжина» с лучшими картинами прошлых лет.
— Картина «Белые росы. Возвращение» к моменту премьерного показа была хорошо распиарена… Это новое слово в продвижении продукта киностудии?
— Ничего сверхъестественного. Мы не открыли какой-то ресторан «Белые росы», не выпустили сопутствующих товаров, все делали по традиционным маркетинговым моделям. Сначала надо выбрать хороший проект, а здесь сама по себе идея уже была на пике зрительского интереса. Дальше, когда приступили к работе над картиной и объявили об этом в прессе, пошла живая дискуссия в социальных сетях. Мы мониторили форумы и старались учитывать все опасения и предложения аудитории. Чтобы подогревать к фильму интерес, делали репортажи со съемок, выпустили несколько музыкальных роликов. Одним из них стал клип J:морс «Дождем».
— В 1984 году оригинал посмотрели более 39 миллионов человек. Сегодня это вряд ли возможно…
— 39 миллионов собрать уже невозможно. Кинопрокат СССР был достаточно закрытым, ориентированным больше на собственную кинопродукцию. И если картина признавалась достойной, больше делалось фильмокопий, а значит, больше было и зрителей. Не забудем о том, что тогда просмотр фильмов был почти единственно доступным для широких масс развлечением. О кинематографе постоянно говорили, он был на пике интереса. Сам я, сколько себя помню, всегда смотрел кино. Оно было для меня магией. Да и сейчас эта магия никуда не ушла…
И все же эстафетную палочку качественного кино от первой киноленты ко второй, считаю, удалось передать. Вторые «Белые росы» получились по-настоящему белорусскими. В первом фильме город наступал на деревню, рушился патриархальный уклад, и воспринималось все это со светлой грустью. Сегодня мы понимаем, что конфликт стал другим. Город наступает на деревню на уровне таких понятий, как экономическая эффективность, финансовые инвестиции, это противопоставляется жизненному укладу и в чем-то разрушает нашу ментальность. Материальные ценности не могут быть мерилом всего и вся, потому что есть безусловные понятия Отечества, родного дома, традиций… В наше время развития массовых коммуникаций происходит стирание граней между городом и деревней, но если брать в расчет душевное равновесие, сельская жизнь в этом плане выглядит гораздо привлекательнее. И не случайно в стране начинается волна обратной миграции, и многие тянутся на землю, как сделал это главный герой Андрей Ходас. По своему опыту могу сказать, что город — пространство, приспособленное не для жизни, а для работы.
— Вы с таким воодушевлением говорите о деревне…
— Да как иначе? Все мы родом из деревни. Корни моей семьи из Вилейского района, деревень Цинцовичи и Снежково, другие — из Могилевщины. Сам я родился в Заславле. К сожалению, сейчас я настолько занят, что выбираться в деревню удается все реже.
— Вернемся к большому кино. Известные имена, откровенные сцены, жестокие убийства — без этого нет мировой киноиндустрии… А у нас?
— Плеяда кинозвезд была сформирована на раннем этапе становления Голливуда, когда именно личность (актера, режиссера) гарантировала интерес к тому или иному проекту. В их раскрутку вкладывались огромные деньги, чего, конечно, мы никогда особо не могли себе позволить. Сейчас актуальна франшиза, посредством которой производят различные спин-оффы — художественные произведения, производные по отношению к первому. Гигантские суммы сейчас в Голливуде зарабатываются на сопутствующих товарах. Доход кинотеатров от кока-колы, чипсов, поп-корна в полтора раза выше, чем от показа фильмов. Картина «Звездные войны» собрала около полумиллиарда долларов. 100 миллиардов — благодаря продаже прав на производство тематических маек, игрушек, зажигалок, ручек.
Сегодня закон финансово-экономической эффективности определяет и количество сцен, смакующих насилие, и длину юбки, которая будет у героини. Откровенные и жестокие сцены в Голливуде особо не помогут притоку зрителей, поскольку создают ограничения аудитории по возрасту. Такую картину в больших кинозалах не покажешь. И продюсер вырежет из фильма обнаженку в два счета, потому что это не даст возможность заработать денег. Такие сцены перекочевали в очень конкретный кинематограф. Впрочем, и сцены насилия существуют теперь в очень четких жанрах. В фильме «Иди и смотри», из коллекции нашей киностудии, их очень много, но это один из самых сильных фильмов о войне, который я знаю. Здесь жестокость оправдана.
— Голливуд зарабатывает на кинопрокате, а «Беларусьфильм»?
— Есть несколько источников. Это отчисления от продажи имущественных прав на свою коллекцию фильмов, продажа премьерных прав на те фильмы, которые киностудия производит, а также предоставление услуг для производства картин. Самый большой доход от продажи прав на премьерные показы. За одну часть многосерийного фильма, который покажет центральный российский телеканал, можем получить, условно говоря, от 150 до 300 тысяч долларов. Сегодня, производя кино, мы рассчитываем в большей степени на телевидение, а не на кинозалы. При этом также учитываем, что у телепродюсеров, редактуры канала свои, зачастую очень жесткие, требования.
— То есть мы никогда не догоним западное кино по кассовым сборам?
— Бюджет белорусской картины — около миллиона долларов. А средний бюджет серьезного фильма в мировой прокат – десятки миллионов долларов. Чтобы вывести в прокат фильм в России, надо потратить 1,5—2 миллиона долларов дополнительно к производственному бюджету. Эти деньги пойдут на изготовление DCP-копий, оплату рекламы на ТВ, радио, прессе. Мы идем следом за кинематографическими державами, и, в лучшем случае, можем спорить с тем же Голливудом в творческом плане, но не в технологическом.
И потом, мы должны представлять разницу между страной, в которой 9,5 миллиона жителей, и, например, США. По территории, по ВВП, по числу кинозалов, по средней стоимости бюджета производства картины, по количеству студий, учебных заведений, которые готовят кадры для этой индустрии. И белорусский, и российский кинематографы ведь не сравнятся с Голливудом. Хотя в 1939 году количество кинозалов, киноэкранов в Советском Союзе было намного больше, чем в США. Зрительская посещаемость была гораздо выше, и успехи советской кинематографии тех лет признавались во всем мире. Сегодня этого нет.
— Можно ли сказать, что в США все завязано на деньгах, а у нас больше творчества?
— Нет, я бы так не сказал. Дело в том, что американские фильмы, которые связаны напрямую с творчеством, до нас доходят редко. Возрастной срез нашей киноаудитории молодежный, и поэтому, по статистике, кинопрокат ориентирован на молодых людей от 14 до 20 лет. Соответственно фильмы, рассчитанные на эту аудиторию, сюда и приходят. В США средний возраст аудитории в кинозалах порядка 30 лет, телевизионные фильмы смотрит зритель более старшего возраста.
Сегодня технические средства становятся дешевле и доступнее, автоматически происходит демократизация творчества, но это лишь на начальных уровнях. Можно самостоятельно, в одиночку, сделать кино, как, впрочем, и записать целый музыкальный альбом. В то же время, если говорить о том, что мы должны создать фильм для большого экрана с четкими техническими параметрами, вы не сможете это сделать без профессионалов, за небольшую сумму. Исключено. Только одна перезапись в систему шумопонижения Долби сколько стоит! Впрочем, не стану отрицать, что достойный фильм может быть снят и на разных бюджетах.
— «Я хочу дожить до того дня, когда на кинофоруме будет достойно представлена не только белорусская документальная, но и художественная программа», — сказала кинокритик Людмила Саенкова во время презентации своей книги «Лістапад»: 20 лет спустя». А вы встречали наше хорошее художественное кино на фестивале?
— Думаю, такая критика субъективна. Видел ли я достойные художественные белорусские фильмы? Конечно. Шедевры прошлых лет известны всем. А чем плохи современные киноленты, такие как «В тумане», «Роль», «Я не вернусь»? Да, это сделано совместно с другими странами, но это тренд сегодняшнего европейского кинематографа. В небольших государствах не очень большие бюджеты на кинопроизводство, а фестивальный фильм экономически неэффективен, так как он предназначен не для широкой публики. К тому же нужно, чтобы в белорусском кинематографе появились личности, достойные конкретных фестивальных задач. К примеру, Саша Бутор не работает на площадку фильмов для «Лістапада». Ее поле деятельности — кино, интересное широкой зрительской аудитории.
— К личностям вы относите и актеров? Их у нас нет?
— Хороших, способных, профессиональных актеров очень много. Но сейчас, скажем, не хватает героев-мужчин 40—45 лет. Многие уходили из актерской профессии в поисках заработка, когда рухнул Советский Союз. Когда мы снимали 12 серий проекта «Ой, мамочки», вдруг поняли, что если бы нам понадобилось еще двенадцать частей, то начали бы испытывать недостаток в женщинах конкретного типажа. Я уже не говорю о талантах, их все время надо искать и открывать.
— В 2013 году Минский международный кинофестиваль «Лістапад» получил постоянную аккредитацию Международной федерации ассоциаций кинопродюсеров — ФИАПФ. Олег Игоревич, что это нам дает?
— Если ваш фестиваль имеет определенный статус, он известен, то вам проще договариваться с режиссерами известных модных картин, которые дадут ее в конкурсный показ. Но в то же время у нас не фестиваль группы А, он не требует исключительности прав. И до того как прийти к нам, фильм мог пройти по ряду известных фестивалей. Я считаю, это хорошо в первую очередь для белорусских зрителей и кинематографистов, есть возможность познакомиться с лучшими произведениями современного кинематографа, недоступного в попкорновых кинотеатрах, Интернете.
Вообще, в мире снимается в год порядка 5000 полнометражных игровых фильмов, не считая телесериалов. Кстати, и кинофестивалей разного уровня и направлений порядка 4000. Увеличивается число качественных фильмов. Неудивительно, что программный директор любого такого фестиваля старается набить программу до отказа. И приходится уже выбирать, что посмотреть. Это прекрасно. Пользуясь случаем, хочу пригласить ваших читателей на фестиваль. Не пожалеете!
— Спаcибо за беседу!
Виктория КОРШУК, «СГ»
korshuk@sb.by
