Диагноз: актер

Как происходило уже многие сотни раз, к 19.00 в Центральный Дом офицеров стремились люди - за редким и почти неуловимым искусством. Об этом открыто говорили уставшие к вечеру, но блестящие от предвкушения встречи с любимым актером глаза, руки, старающиеся быстрее достать билет. И вот в луче софита главная персона вечера - актер театра и кино Евгений Миронов. Здравствуйте!.. Но, конечно, начал Миронов свой творческий вечер под условным названием Я встретил Вас... не с этого. Он вступил сразу всем оркестром - монологом из легендарного Гамлета в постановке Питера Штайна.

Гамлет держит зрительское внимание всегда. Если есть интерес, конечно. И нет ничего странного в том, что Миронов, талантливый актер и человек, сделал все, как нужно, не сломав настроения, и моментально подключил зал к игре в чувства и сопереживания. Такого Гамлета Минск уж точно доселе не видал. Без голого нерва, без истерики, спокойный, внятный монолог человека, который задает себе много вопросов. Миронов как-то взял и разложил этого загадочного принца по полочкам. Нет никаких загадок Шекспира. Все просто и понятно. Но потом оркестр умолк, а вслед потянулось соло - голоса со вспышками неотрепетированных флейт, контрабасов и гитар смеха.

- ...И я поехал в Москву, где очень хотел учиться у Табакова. Первый курс уже был набран, и мне не оставалось ничего другого, как идти прямо к нему. А он - человек очень занятой всегда. Даже на спектакль, где играет, приходит всего лишь за 5 минут. И как раз в эти 5 минут я решил к нему обратиться. Представляете, да? И вот он идет, я к нему: Я актер!, а он дальше той же походкой. Я говорю: Да никакой я не актер, я хочу у вас учиться!. Он продолжает идти. И тут я ему кричу: Я из Саратова!. Знаю, что он тоже из Саратова. Он вдруг приостановился, посмотрел на меня и говорит: Ну что же, молодой человек, подойдите ко мне во вторник, я посмотрю, на что вы способны.

Так прошел приблизительно час, разбавленный монологом из спектакля Карамазовы и ад, песнями из постановки Страсти по Бумбарашу и воплощением мечты мамы Евгения Миронова в лице ее дочки и его же сестры - Оксаны Мироновой - солистки Московского классического балета, чье выступление обещала программа вечера. А историй, близких к вышеописанной, было еще много - о студенческой юности, театральной молодости и прочих, не менее живописных вещах. И понемногу становилось скучно, хотя и неясно отчего - ведь вроде бы все на месте, а вечер изначально был задуман и реализован как творческий, и зритель внимает и аплодирует, что отдается легким покалыванием центра ладоней. Но все-таки что же не так, отчего известный и любимый актер столь незаметно утомляет? Возможные варианты ответа пришли сами собой.

Первый всплыл из упоминания Мироновым Маяковского. Некоторое время Евгению довелось прожить в парижской квартире революционного поэта. Это было сказано так, невзначай, в духе всего остального, лишь иллюстрируя жизненный и творческий путь актера. Но ведь и все остальное было тем же - картинкой только своей жизни. Так что творческий вечер можно было смело назвать: Себе любимому посвящает эти строки автор. Но, кто знает, может, для того и придуманы творческие вечера, к тому же тяжела и неказиста жизнь российского артиста.

Вторая мысль более гуманна, она подкреплена нежными взглядами зрителей, которые не перестанут любить Миронова несмотря ни на что, а тем более неважную режиссуру вечера. А все оттого, что образ этого человека иначе как светлым назвать невозможно. Кажется, именно этим он и берет, как и его роль в фильме Мусульманин. А этот свет, как и Гамлет, как и Карамазовы, как и Пушкин, которым все оканчивалось, неторопливо ниспадает на публику и вызывает у нее вполне человеческое желание к нему прикоснуться: рукой, глазами, сердцем, в конце концов.

Кстати, в одной из историй Миронов упомянул о чем-то похожем: перед съемками Мусульманина Евгений говорил с имамом - исламским священником. Тот спросил его: А вы - мусульманин?. Нет, православный, - ответил актер. Значит, вы только идете к вере. Зал посмеялся, умолк, а Миронов сказал

: - И он был так или иначе прав. Ведь мы все идем к вере всю свою жизнь. Каждый к своей, конечно, но, по-моему, главное, чтобы она просто была.