Давно заприметил: в Дом охотника, что неподалеку от моей усадьбы, возвращаются те, кому здесь повезло. Кто-то удачно порыбачил, кто-то отличился на охоте, а иной просто пребывал в хорошем настроении, любуясь местными красотами природы. Вот и эту команду я узнал… Сколько лет прошло? Три, четыре?
К Дому охотника, где смотритель — мой давний приятель Генрих, весело подкатили «бусик» и два джипа. Я внимательно наблюдал за компанией, занятой разгрузкой, и разочаровывался. В прошлый раз с ними была еще и девушка. Когда охотники ушли в лес, она разучивала на скрипке какую-то новую для себя мелодию. Привлеченный музыкой, я подошел к окну, и увидел, как белокурая красавица хмурилась, но продолжала разучивать мелодию. Я понял, почему она хмурится, и даже слегка злится. Скрипка в руках девчонки звала в некий ледяной парк, где холодно и одиноко даже теням. И это должна была воспроизвести хозяйка инструмента, которая всем своим существом излучала тепло и энергию сродни солнечному лучику. Как это вообще возможно совместить?
Но девушка была настойчива и продолжала играть. Я не великий знаток музыки, но мелодию «Песни Сольвейг» Грига отличу от творения Нино Рота из «Крестного отца». Мне нравилась звучащая в большом доме мелодия. Она не подходила девушке, но вполне соответствовала моему душевному состоянию в ту пору.
Не желая быть застигнутым стоящим у окна, я вернулся в свой рыбацкий домик. На второй день охотники снова пошли в лес, а с девушкой остался мужчина предпенсионного возраста. Они гуляли по легко бегущей вдаль лесной дороге вдоль нашего озера. Было понятно, что это отец и дочь. Позже я пожалел, что не успел найти повод и подойти к ним, чтобы познакомиться. У девушки я обязательно спросил бы, как называется та будоражащая душу мелодия. Да, не успел. Компания так же быстро, как разгрузилась, сейчас собралась в дорогу и покинула свое временное пристанище. У меня оставалась лишь одна надежда, что в один прекрасный день они вновь вернутся сюда, и я не упущу шанс познакомиться с этой парой — немолодым уже мужчиной и сияющей своей молодостью девушкой.
Увы… Мужчину я узнал сразу, но девушки с ними на этот раз не было. Он заметно постарел и сильно хромал. Мужчина в лес с друзьями не поехал, остался за повара, готовить ужин. За этим занятием я его и застал. Помог закончить приготовления, и теперь мы вместе сидели в старенькой, давно уже нуждающейся в ремонте беседке у Дома охотника, за чаем. Я мягко напомнил ему про первую поездку и заметил, как Борис Федорович сурово нахмурил брови.
— Да, тогда я был здесь с Кристиной, — сказал он.
— Почему же не взяли ее сейчас с собой? — осторожно спросил я. — Кажется, ей здесь понравилось.
Борис Федорович надолго замолчал, и, наконец, произнес:
— Это тяжелая история, и длится она уже почти два года. Мы с женой попали в аварию, собственно, отчасти по моей вине. Наташа погибла, а я остался инвалидом. Кристина в те дни была с оркестром в Японии и не смогла быстро вернуться. Да и что бы это изменило?
Компания, в которой я главный бухгалтер, помогла мне стать на ноги, вместе с медиками, разумеется. Не отказались от моих услуг, я и сейчас там работаю.
Борис Федорович замолчал и, казалось, полностью погрузился в свои тяжелые воспоминания. И тогда я решил нарушить молчание:
— На одном из телеканалов я видел вашу Кристину. Она солировала, стоя рядом с дирижером. Стала еще красивее — настоящая фея…
— Уже почти полтора года, как никто не может найти эту фею, — с горечью произнес Борис Федорович.
— Как так? — насторожился я.
— А вот так, — с возмущением сказал мой собеседник. — В Питере дочь познакомилась с парнем лет на десять старше. Ну, это по ее словам. Я его сам никогда не видел. Так вот, как-то Кристина позвонила мне и сказала, что они с женихом отдохнут на Гоа и по возвращении сразу направятся ко мне, обсудить свадьбу. Может, в Минске, а может, и в Питере.
Я стал с нетерпением ожидать их приезда. А молодых все не было и не было. Потом мне сообщили, что оба они пропали. Понимаете, были там, отдыхали, а потом бесследно исчезли. Как вообще это можно вообразить? Вот и ищут до сих пор…
Борис Федорович сплюнул и пошел за коньяком. Принес два фужерчика, и мы выпили. Я постарался его успокоить.
— Я же главный бухгалтер, — продолжил мой собеседник, слегка успокоившись. — Просчитал множество вариантов, но что я знаю о сегодняшней жизни, о жизни молодых, их правилах? Абсолютно ничего! Но есть же здравый смысл, он должен восторжествовать. Ну не иголки же в стогу сена пропали, в конце концов!
Борис Федорович вновь надолго замолчал, а затем, понизив голос до шепота, произнес:
— Не подумайте, что у меня с головой не все в порядке, но я уже опасаюсь за свое душевное состояние. Несколько раз мне кто-то звонил, молчал в трубку. Я слышал это дыхание, однако не понял, чье оно. Может, это и есть Кристина, а может, жена моя покойная хочет помочь…
На этот раз мы с Борисом Федоровичем обменялись телефонами. Я ничего ему не обещал, но сказал, что постараюсь помочь ему как-то в поисках дочери. Я понимал, что и мои шансы здесь невелики, но отказаться вообще от этой мысли я не мог. Тем более когда Борис Федорович сказал, что после возвращения из прошлой поездки Кристина написала очень красивую мелодию и посвятила ее нашему краю. Любопытно!
Оставшись в одиночестве, я стал составлять план действий. Борис Федорович назвал дату, когда Кристина с бойфрендом улетели на Гоа. Это уже что-то. Можно установить фамилию ее спутника, а затем дернуть и за другие ниточки. Словом, я загорелся новым расследованием. Если хоть что-то выйдет из этой авантюрной затеи, то обязуюсь рассказать читателям в следующем повествовании.
