– Куда в отпуск поедешь? — не без доли зависти спрашивали коллеги.
— На родину…
— В смысле?.. Разве не Беларусь твоя родная страна?
Пожалуй, этот вопрос я слышу чаще всего, когда в паспорте, водительских правах или социальных сетях знакомые замечают отметку «Страна рождения». Вот уж не скажешь по мне, русоволосой белоруске, что я родом не отсюда, тем более переехала сюда еще в дошкольном возрасте.
Россия… А! Понятно, это же возле нас. Но погодите-ка, что это еще за город такой — Лабытнанги? Это вообще где? И здесь мне приходится извиваться в географических обозначениях похлеще, чем белорусам в какой-нибудь Австралии, объяснять, что Минск — это не город в Сибири. Итак, Ямало-Ненецкий округ, Уральские горы, река Обь… Единственный город на планете, расположенный строго на Северном полярном круге, — Салехард. А через реку от него — мой родной Лабытнанги.
«И зачем же тебе зимой в зиму ехать?» — недоумевают друзья. Действительно, насмотришься на этот серый пейзаж за окном и мыслями перемещаешься куда-нибудь на, скажем, сказочный Пхукет или солнечный Бали.
Вот только не была я в стране рождения почти лет двадцать — большую часть всей жизни. Но ностальгия по белоснежным сугробам и сразу же замерзающему на ледяном воздухе пару изо рта возникает в сознании каждый раз, когда вижу в паспорте место рождения: «Российская Федерация»…
Мама завалила наставлениями: возьми с собой три пары шерстяных носков, купи термобелье, а лучше — шубу. Почти на всех фотографиях в альбоме того периода, когда мы жили в Лабытнанги, я в огромной, больше головы в три раза, рыжей меховой шапке с пумпоном сверху, в увесистом тулупчике, двойных штанах и валенках. Стою возле елки, а на заднем плане градусник гордо показывает -25 оС.
На этот раз аэропорт в Салехарде встретил меня сухими -11 °С. И с голыми щиколотками мне было не холодно. Меня ожидала двухдневная экскурсия от папы. Сначала мы ринулись к дому, где я провела свои первые три года жизни. Прослезилась… Помню, здесь впервые облизала железный прут, и мой язык намертво к нему прилип. Обливалась горючими слезами и урок усвоила на всю жизнь. Затем посетили детский садик, где в меня были влюблены все мальчики, и еще магазин «Улыбка», где у мамы когда-то приходилось выпрашивать сладости.
Через пять минут мы на площади в центре города. Здесь, как и в детстве, стоят изо льда замки, лабиринты, скульптуры Деда Мороза и Снегурочки, ребятишки весело скатываются с горки.
А друзья-то представляли, что я жила в вигваме, ездила на оленьей упряжке и кормила с руки мамонта. Разочаровались, когда увидели в Instagram обычные жилые пятиэтажки, но и с восхищением наблюдали за настоящей зимней сказкой — снег буквально везде! За городом бесконечной полосой тянется тундра. На горизонте небо от земли не отличить: сливаются в белом танце. Будто вернувшись в детство, я, как маленький ребенок, смотрела в окно машины, не отрывая взгляда от этих чудес.
Что Лабытнанги, что Салехард — все здесь застроили вдоль и поперек. Скоро появится автомобильная дорога, а пока добираются сюда либо на самолете, либо на поезде. Ехать, к слову, дня 3—4 до Минска. Так мы с мамой и добирались к бабушкам и всей родне. Да, мама и папа мои по национальности белорусы. Соответственно, и я тоже.
Поблагодарив отца за прием, я села в самолет до Москвы, надеясь, что не в последний раз увидела с высоты горы, и погрузилась в раздумья: что для меня родина? Место, где я родилась или где выросла? Я тоскую по моему Северу, когда хожу по улицам Минска, но так же грущу по Беларуси, когда долгое время нахожусь за ее пределами. Хочу слышать хруст снега под ногами и смотреть на северное сияние так же, как хочу уплетать бабулины блины с мачанкой и слышать, читать вывески на мове. Два родных места любимы мной. И выбирать нельзя. То же самое, что и спрашивать ребенка, кого больше любишь — маму или папу. Обоих люблю.
Обнаружила я себя в аэропорту Домодедово, сжимая в руке посадочный билет Салехард — Москва. Что ж, пора домой.
