Перед нашим знакомством с Виталиком меня убедительно просили: не захочет рассказывать о школе — не настаивай. Только ведь отошел от кошмара, который ему устраивали одноклассники. Виталик — самый обыкновенный шестиклассник: худенький, невысокий. К такому даже «говорящее» прозвище сложно подобрать. Но почему–то в «жертву» выбрали именно его. Мальчика били, дразнили, разбрасывали его вещи. Швыряли в окно тетрадки с домашним заданием, могли и деньги отобрать. Объявили бойкот. Последствия не заставили себя долго ждать. Сначала съехала успеваемость. Виталик стал нервный, раздражительный. Дома устраивал истерики, отказывался ходить на уроки. На следующий год он отправился в другую школу... Да, «синдром Чучела», увы, по-прежнему живуч. Хуже того, в наши дни он приобрел еще более уродливые формы.
На Западе это называется буллинг, по–нашему — «школьная травля». Еще Ролан Быков в своем «Чучеле» обнажил все грани явления. Всегда в классе ли, в отряде в загородном лагере или дворе найдется ребенок, который станет объектом нападок и насмешек. Причем вне зависимости от уровня развития страны или элитности учреждения образования. По статистике, до 10 процентов детей регулярно (раз в неделю или чаще) и 55 процентов эпизодически подвергаются издевательствам со стороны сверстников. «Зацепкой» становится что угодно: неблагозвучная фамилия, физический изъян, лишний вес, цвет волос, одежда, манера поведения, место работы родителей...
— Помнится, в нашем классе издевались над девочкой Наташей все два года, что она с нами училась. На всеобщую потеху надевали ей на голову мусорное ведро. Ни за что. Может, оттого, что нелепая, не очень далекая, папы нет, мама — санитарка... Это потом стало стыдно. Это уже потом я узнала, что точно такую же жизнь и даже более унизительную она влачила и в предыдущей школе. В общем, ушла она от нас с облегчением в ПТУ. И никаких там «прости, Чучело!», — как–то вспомнила в письме читательница «СБ» Ирина.
И в детских лагерях, к сожалению, случаются не только невинные розыгрыши вроде намазать спящего товарища зубной пастой или разбудить криком «Пожар!». Мама пятиклассника Олега отправила нынешним летом сына в один из самых популярных лагерей под Минском. Всего–то на 17 дней. А после его приезда узнала, что все это время мальчик чувствовал себя изгоем, и в отряде его прозвали Дашей. Всю смену какой–то негодяй из старшего отряда бил его за то, что он якобы не так одевался, не так говорил. И даже мочился в его постель. Все 20 мальчиков молчали. Ведь пожаловаться родителям — стыдно, вожатому — не по–пацански, заступиться — страшно.
Такие истории случались и в советские времена. Но если раньше затюканный ребенок мог прийти домой и забыть об унижениях, то интернет перевел травлю на более продвинутый уровень — кибербуллинг. Соцсети дали возможность для публичных и круглосуточных измывательств. Здесь со смаком издеваются над слабыми и с восторгом подчиняются сильным. Присоединиться может любой желающий.
«Оля — дура». Именно так называется группа в соцсети ВКонтакте, посвященная 14–летней деревенской девочке. На фото — симпатичная улыбчивая Оля. Но организаторы сообщества считают, что «она много выпендривается». Такого мнения придерживаются еще 38 человек. Тут же проходит голосование: те, кто ее ненавидит, ставят отметку «нравится». Подписалось под этим уже треть группы. Некоторые особо циничные шутники предлагают продать Олю на органы. «За что вы так с ней?» — возмущается одноклассница. В ответ мальчик–предводитель разражается отборной нецензурщиной.
Шестиклассника Антона из Могилева травят за то, что «он разорванный бомж» и «у нево только 2 комплекта одежды всё одно итоже и он не очень красивый». Артем из Минска ненавидит Катю: в выходные та позвонила ему раз 300. Так забавляются наши дети. И подобных сообществ — десятки.
Если обычным школьникам крепко достается от сверстников, тяжело представить, как приходится тем, кто не похож на других. Например, детям с физическими и психическими особенностями развития. Председатель общества родителей детей–инвалидов Елена Титова считает, что все проблемы от взрослых:
— Знаете, самыми обидными «дразнилками» звучат слова, которые мамы особенных детей слышат от многих врачей: имбецил, дебил... «Даун» вообще считается синонимом «дурака». Хотя эту болезнь назвали по фамилии описавшего ее ученого. Люди бросают вслед больным детям «колясочник», «дэцэпэшник», «гидроцефал». Корректно назвать больного ребенка — большая проблема. Подобные «эпитеты» нередко произносят учителя, родители, дети за ними повторяют. Можно ли их за это обвинять? Они ведь зачастую просто не знают, как обращаться с особенным учеником, никто не учил.
Что же касается школьной травли, то психологи уверены: в любом случае нужно спрашивать со взрослых. Обычно «жертву» выращивают сами родители. И вопросы прежде всего надо задавать себе. Ребенок, привыкший к определенному отношению в семье, ищет его и у окружающих. Когда от отца достаются только тумаки, он будет считать нормальными подзатыльники от одноклассников. Если в семье не интересуются его делами, то его не заденет и презрительное равнодушие сверстников. Как правило, жертвы — дети недолюбленные.
— Такого школьника можно узнать по низкой самооценке, легкой ранимости и безотказности. На нем всегда можно согнать злость, чем и пользуются его обидчики, — расставляет точки над «i» психолог Центра дружественного отношения к подросткам «Вместе» при 11–й минской детской поликлинике Ольга Беседина. — В ответ дети–изгои стараются спрятаться от «кусающегося мира», сделаться более незаметными. Ребенок боится лишний раз поднять руку, избегает общения. А как часто получается? Не приглянулся мальчик Коля одному, пошла цепная реакция, и вот уже весь класс дружно над ним смеется. Дети копируют поведение друг друга. И большинство не сможет ответить на вопрос «за что вы с ним так?».
С жалобой на одноклассников в центр обращается примерно каждый сотый. Приходят, когда ситуацию уже невозможно контролировать. Чаще всего конфликты не выходят за рамки школы и улаживаются в кабинете у штатного психолога. Но есть и скрытый процесс, когда ребенок упорно терпит. Особенно если отношения с родителями прохладные и посоветоваться не с кем. А папа с мамой, кстати, нередко недооценивают последствия буллинга, дескать, кого в детстве не дразнили? А потом удивляются: почему у чада вдруг пропал аппетит, стала хуже память, падает успеваемость, появляются навязчивые страхи? Другие родители, наоборот, считают, что перевод в другую школу разом решит проблему. Одних это спасает, но за другими шлейф неудачника тянется из класса в класс. В таких случаях, по словам Ольги Викторовны, на визит к психологу нужно отправляться всей семьей.
А самому Чучелу что же делать? Не показывать страх. Или давать отпор. Это тот редкий случай, когда на агрессию стоит отвечать тем же.
Кстати
Ребенок, страдающий от насилия одноклассников, может воспользоваться телефоном доверия и экстренной психологической помощи. Номера в Минске: (8–017) 219–08–19 (Минский детско–подростковый психоневрологический диспансер) или (8–017) 335–33–22, 335–33–37 (Республиканский научно–практический центр психического здоровья).
Ответы на вопросы, связанные с насилием, есть на детском правовом сайте www.mir.pravo.by
Консультацию и помощь психологов по вопросам буллинга можно получить и в центрах дружественного отношения к подросткам, которые находятся при детских поликлиниках.
27 января — Международный день борьбы с буллингом.
