Сегодня мы рассмотрим такую деталь механизма «цветных революций», как уличные марши. Откуда они взялись, для чего были нужны, почему разделялись по признакам участников и во что сейчас деградировали. Вы ведь помните, что до начала августа прошлого года никаких маршей не было, были пикеты, сборы подписей, митинги, но никак не марши. И после 9 августа прошлого года никаких маршей не было, были массовые беспорядки, нападения на силовиков, реки фейков о жестокости, а марши начались уже потом. Почему так? Ответ предельно прост: изначально марши были попросту не нужны. Ведь предполагалось взять власть за пару дней на волне мятежа, и в таком сценарии некие марши только мешали бы уличным боям.
А вот как только стало очевидно, что силовой вариант провалился, сразу и начались те самые марши. Начались они практически синхронно и охватывали совершенно разную целевую аудиторию. Как будто кто-то щелкнул пальцами — и люди вдруг решили пойти маршировать по городу колоннами. Хотя почему будто щелкнул? Действительно ведь щелкнул, и люди пошли по этому щелчку, причем без всякого волшебства.
Подготовка
Возможности управления массами закладывались заранее, это все тестировалось прямо у нас на глазах, все пробы и ошибки до сих пор лежат на просторах интернета. И если ресурс существует, он обязательно будет использован. Просто изначально людей планировали выводить с совершенно другими целями. Вспомните, как Тихановский приучал свою аудиторию подчиняться командам из интернета, как это все обкатывалось на кормлениях голубей. А тот самый митинг, на котором тогда еще не признанный террористом Путило обещал лично присутствовать.К слову, он там действительно присутствовал, только в виде картонных силуэтов, чем, собственно, и задал тренд на ближайшие полгода. Но сама система готовилась именно тогда, работала, можно сказать, в демонстрационном режиме, для полноценного запуска нужны были некие триггеры, нужна была искра, которая зажжет уже подготовленных людей. Рычаги управления массами готовились уже тогда и испытывались в реальных условиях еще до выборов.
Вспомните 14 июля прошлого года. Тогда именно благодаря командам из интернета и произошли первые столкновения с силовиками. Да, на фоне последующих событий оно все меркнет и кажется очень незначительным, но именно тогда были в первый раз по-настоящему опробованы механизмы управления массами. Люди совершенно добровольно пошли ломать собственные жизни, выбрасывать собственные судьбы в угоду неким персонажам, с которыми они даже никогда не встречались.
И ведь для Беларуси это событие было совершенно беспрецедентным, столкновения бывали и раньше, но подобный синтетический выход, управляемый через интернет, произошел впервые. Это была лишь проба, по-настоящему ресурс используют через несколько недель, с уже известным сейчас результатом.
Максимальные обороты
Результат теперь действительно известен, но тогда весь позорный провал мятежа еще был впереди, и общество искрило весьма и весьма существенно. После неудачи с быстрым захватом власти решили играть вдолгую. Именно тогда механизм вывода людей на массовые беспорядки переориентировали на управление маршами, совсем немного переделок понадобилось. Люди все еще были управляемы, и накопленная протестная масса позволяла манипулировать толпой. Этим и воспользовались. Появились женщины с цветами, студенты, зачастую еще не имеющие права голоса, что особенно смешно, врачи, учителя, рабочие… И все ходили своими собственными маршами.Обратите внимание на одну очень существенную деталь. Изначально марши объединялись по неким профессиональным или социальным признакам. И как бы это мерзко ни прозвучало, иногда даже по физическим признакам, это я про марши людей с ограниченными возможностями, были и такие. Сделано это было по предельно простой причине: группой людей некой объединенной общности управлять гораздо легче, плюс такая группа будет самостоятельно подпитывать себя новыми членами из своей же среды. Согласитесь, нащупать общую мотивацию у студента, медика, учителя, пенсионера, рабочего достаточно сложно. Гораздо проще организовать их в несколько небольших движений, что и было сделано.
Именно по этой причине мы изначально и видели множество разношерстных маршей, тогда еще человеческого ресурса на подобное распыление хватало. Но не дайте себя обмануть, подобные мероприятия в принципе невозможны без организации и координации. Люди не могут единомоментно принять одинаковое решение о выходе на марш и синхронно на него выйти, их нужно организовывать. Все марши, которые мы видели в прошлом году, были организованными, среди толпы всегда были координаторы. И работа этих людей, естественно, оплачивалась. Марши студентов, врачей, учителей — это все было организовано и управляемо. Безусловно, некая внутренняя подпитка была, люди в сообществах всегда сближаются, причастные сами вербовали новых членов в своих сообществах, но вся их деятельность ограничивалась некими рамками, за которые они не могли выйти.
Это можно сравнить с ростом плесени в чашке Петри: пока есть питательная среда и благоприятные условия, плесень будет расти, но выйти за пределы чашки она не сможет, и находиться чашка будет именно там, куда ее поставит выращивающий плесень.
Деградация
И раз уж мы начали с ассоциаций с механизмом, продолжим, пожалуй, в том же ключе. Понимаете, любой механизм с самого первого мгновения своей работы начинает изнашиваться, он требует смазки, ремонта, замены деталей. То же самое начало происходить и с маршами. На накале страстей далеко не уедешь: люди начали эмоционально выгорать, кто-то просто сумел трезво взглянуть на ситуацию, марши постоянно теряли участников. Но это было далеко не главной проблемой.Главной проблемой маршей стали спецслужбы. Мало кто об этом задумывается, но в любой беснующейся толпе всегда есть сотрудники спецслужб. Они находятся внутри, выглядят и действуют как протестующие, а потом просто указывают пальцем на координаторов и организаторов.И это стало настоящим бичом уличных маршей, без координаторов сбор и движение невозможны, телеграм-каналы могли осуществлять только общее управление, а для координации относительно небольших групп нужно было личное присутствие.
В сентябре — октябре прошлого года на улицах развернулась настоящая охота на координаторов маршей. Если помните, экстремистские каналы тогда просто пестрели съемками небольших групп силовиков, разрезающих толпу и избирательно задерживающих определенных людей. Раздавались крики про беспредел, жестокость, случайные жертвы… Но на самом деле в большинстве случаев забирали именно засвеченных координаторов, на которых заранее указали сотрудники, замаскированные под протестующих. Помните случай, когда ОМОН остановил троллейбус и вывел оттуда брата с сестрой, когда девушка еще сотрудника милиции за бедро укусила? Так вот они занимались именно координацией протестующих, а как выяснилось впоследствии, брат еще и администрировал деструктивный чат.
Или тот нашумевший случай с разбитым стеклом в кофейне O’Petit, ведь силовики пошли в кофейню именно за спрятавшимися там координаторами. К слову, прятаться от подразделения ГУБОПиК за стеклянной дверью — ну это очень многое об умственных способностях в целом говорит. А сколько шума было в деструктивных каналах, на новую дверь деньги собирали… Не помогло, кофейня все же в итоге закрылась. Все эти события как раз та самая обратная сторона, которая обычно скрыта от широкой общественности, люди видят только то, что им показывают, хотя на самом деле все обстояло гораздо сложнее.
Марши ради контента
В итоге вышеописанных действий силовиков управление маршами было практически разрушено, но подобная активность протесту была необходима в первую очередь для того, чтобы показать, что протест все еще существует.Необходимы были фото- и видеоматериалы, которые показывали бы, что люди все еще протестуют, что протест не затух полностью и к нему все еще можно присоединиться. Ведь без таких материалов рассчитывать на гранты зачинщикам мятежа не приходилось.Маршевую активность очень серьезно переформатировали. В первую очередь пропало разделение «по интересам», на организацию отдельных групп уже не было ни средств, ни человеческих ресурсов. Единственная форма маршей, по некоему признаку переживавшая эти метаморфозы и дотянувшая до лета этого года, — марши по гендерному признаку, то есть женские марши. В остальном же произошло полное смешение, и работать уже начали не столько на уличную активность, сколько на картинку для деструктивных каналов.
Изменилось практически все: участников стало гораздо меньше, координировались они через интернет, собирались в условленном месте, разворачивали символику и шли максимально короткоживущим маршем, который во время прохода снимался с нескольких ракурсов. По сути, это уже были больше съемочные группы, снимающие кино о протестных маршах. Но, естественно, государство подобную деятельность не приветствовало, и, несмотря на внезапность и скоротечность маршей, такая активность пресекалась. Протестующие старались себя обезопасить, к примеру выставлением мобильных патрулей на велосипедах с рациями, предупреждающих о приближении силовиков. Полагаю, даже самые наивные не будут утверждать, что люди просто так покупали рации и катались с ними вокруг маршей. Тем более что как раз патрули обычно из-под удара уйти не успевали, да и работали по ним отдельно.
Но контент создавался и в деструктивных каналах появлялся с завидной регулярностью. Прелесть этой системы в том, что один марш, снятый с разных ракурсов, можно было показывать несколько раз, лишь бы время года совпадало. С групповыми фотографиями еще проще: договорились по чатам, вышли в поле с разными куртками и наделали снимков, которые потом несколько недель можно позиционировать как разные. Впрочем, все это отрабатывалось, отслеживалось, все больше активистов задерживали.
Было несколько громких задержаний людей, «просто выехавших на шашлыки с флагами», по крайней мере именно так все и представлялось, хотя на самом деле задерживали именно съемочные группы. Но все чаще участников маршей задерживали прямо на месте сбора, все чаще активисты даже не успевали доехать до поляны в лесу. Спецслужбы, знаете ли, свой хлеб совсем не зря едят. К настоящему времени подобная активность снизилась практически до нуля, хотя попытки создать контент все еще предпринимаются.
Остановка
Приведу свежий пример. Совсем недавно была попытка организовать протестный марш в минском микрорайоне Запад. Участников заранее организовывали через районный чат. Тем, кто согласился выйти с флагами и быстренько пройтись колонной, перечислили по 30 евро, и это, как говорится, уже «сказано на бумагу». Атрибутикой участников заранее обеспечила некая женщина, было определено место сбора…Что характерно, один из участников, будучи безработным, потащил с собой пожилую маму, мама изначально идти не хотела, но сыну очень нужны были лишние 30 евро… Это именно он автор крылатой фразы, облетевшей недавно многие провластные телеграм-каналы: «Я был один, но, когда меня стали задерживать, за меня вступилась мама»… Так вот, на марш даже за 30 евро вышли всего пять человек, это включая маму детинушки. На месте сбора их уже ждал ГУБОПиК, и задержаны все были еще до того, как успели начать ходить ровными стройными рядами из пяти человек… Сколько участников чата взяли деньги и на марш не пришли, история умалчивает, полагаю, были и те, кто просто воспользовался ситуацией и немного заработал, ну да кукловоды не обеднеют.
Вот именно так сейчас и обстоит ситуация с маршами, даже за деньги удается собрать несколько человек, которые только до точки сбора дойти и успевают. Механизм мятежа развалился, а вместе с ним развалились и его детали. Ведь все эти марши, все эти выходящие с нацистской символикой люди были всего лишь частью механизма, нацеленного на свержение власти. Они были инструментом, не более того.
Беда в том, что механизм, хоть и сломанный, все еще существует. Как только ситуация позволит и появится необходимость, его очень быстро подлатают, смажут, заменят часть деталей, чиркнут спичкой по обществу, и все заработает снова. Опять пойдут марши, появятся женщины в белом, студенты, врачи, учителя. Пока есть возможность, все остатки этого механизма нужно демонтировать окончательно, чтобы никаких возможностей для ремонта не осталось. Как это сделать?
В первую очередь следует показывать людям, что происходит с топливом для этой протестной машины, когда оно сгорает. Ведь питается механизм именно людьми, поверившими в то, что они особенные, что они не понесут ответственности за свои действия, что смогут стать кем-то значимым в случае успеха. Эти люди могли бы прожить счастливую жизнь, и именно энергия их поломанных судеб и питает всю эту машину. Ведь в итоге они получают только приговоры суда, тюремные сроки и изломанные жизни.Но они тоже наши граждане, и с теми, кто уже прошел через это горнило, ничего не сделаешь. Однако тех, кто еще не сделал необратимых шагов и только колеблется, можно спасти. А защита своих граждан — одна из основных задач государства.
