Официальные финансовые власти и в Европе, и в США из последних сил стараются излучать оптимизм, грозясь электорату выйти на ценовую стабильность уже в следующем году. Однако реальность показывает, что навряд ли развитые экономики в обозримом будущем смогут вернуться к своей стандартной инфляции 2–3 процента. По большому счету, в западном мире сложился идеальный шторм. Феноменальную эмиссию во время пандемии их экономики даже не начинали «переваривать». Еще до всех газовых и геополитических перипетий во всем мире наблюдался так называемый дефицит выпуска: количество товаров и услуг и близко не соответствовало денежной массе, которая во время пандемии практически удвоилась. По крайней мере, почти в два раза стало больше денег, номинированных в резервных валютах. Правда, тогда Европа и США надеялись экспортировать инфляцию. В этой связи и начались танцы с бубном вокруг сырьевых рынков еще в 2020 году. Инициативы сыпались как из рога изобилия, начиная от введения трансграничного налога на углеродный след под маркой энергоперехода и заканчивая поставками на глобальный рынок нефти из стратегических запасов. Цель всех ухищрений была одна — снизить цены на сырье и энергоносители, при этом подкручивая цены на свои товары, в том числе высокотехнологические. Техника, автомобили, оборудование западного производства начали существенно дорожать еще в позапрошлом году и продолжили в прошлом.
Логика проста: пускай весь мир оплатит нашу эмиссию для сохранения «устоявшегося миропорядка», который так любят в государствах золотого миллиарда. По задумке импортных стратегов, дешевое сырье должно было оживить их потускневшую экономику, а завышенные экспортные цены на готовую продукцию — повысить маржинальность своих компаний, сохранить высокую динамику на фондовом рынке. А головную боль инфляции через высокие экспортные цены перенести туда, в развивающиеся страны.
Собственно говоря, по таким алгоритмам мировая экономика функционировала уже добрых полстолетия. Финансовый кризис в конце 2000-х тоже тупо залили деньгами. Хотя поток эмиссии был не настолько полноводным, как во время эпидемии. Но тогда Запад лихо выпрыгнул из инфляционного капкана. Из-за снижения деловой активности в начале кризиса снизились цены на сырьевые товары. Чтобы сбалансировать свои бюджеты, добывающим экономикам пришлось наращивать поставки нефти, газа, металлов и других ископаемых на мировые рынки. Сырьевые котировки рухнули, подстегивая третий мир еще больше увеличивать объемы. Тогда бюджетные кризисы происходили во многих государствах, даже в богатых Саудовской Аравии и ОАЭ еле-еле сводили бюджетный баланс.
Из той драматической истории многие государства сделали выводы. В отличие от Запада, который без всякой выдумки постпандемийный экономический кризис решил разрулить по наезженной схеме. Вот только поставщики сырья не спешили рваться в бой, увеличивать добычу и снижать цены. Поэтому и провалилась идея с биржевыми торгами газа в Европе. Продавцы скептически отнеслись к идее жесткой конкуренции на торгах, и европейская биржа элементарно оказалась без достаточного предложения. В результате цены на энергоносители поползли вверх еще в 2021 году. Тогда многие были склонны обвинять «Газпром». Но справедливости ради надо отметить, что газовую торговую площадку проигнорировали и другие крупные мировые поставщики углеводородов. И тот же Катар не торопился ввязываться в европейскую авантюру, до поры до времени ориентируя свои торговые потоки на Азию. В конце концов, восточный регион более понятный и предсказуемый с точки зрения спроса на энергоносители и не склонен к авантюрам и стремительным перестройкам рынка. Европа же не вызывала доверия у поставщиков, в том числе из-за разрекламированного энергоперехода и полного отказа от ископаемого топлива.
Сейчас мир развитого капитализма пытается через разные рестрикционные ухищрения сбить сырьевые цены. В введении санкций против России, переговорах о снятии ограничений с Венесуэлы и Ирана больше экономики, чем политики. Конечно, отношение Брюсселя и Вашингтона к Каракасу, Тегерану и Москве никогда не было особенно дружественным. И навряд ли станет таковым в обозримой перспективе. Однако если не любовь, то терпимость готовы появиться на Западе к любому государству, если оно станет отгружать нефть и газ с дисконтом. Как говорится, не все в мире продается, но все покупается. Формально дружба Европы не выставлена на продажу, но и покупать ее желающих нет.
Вполне логично, что мир после пандемии стал мыслить не глобальными материями, а национальными интересами. Много некрасивых по глубине своего сепаратизма историй в разгар пандемии ярко продемонстрировали: никакого планетарного сотрудничества, а тем более системы безопасности не существует. Как отсутствуют и инструменты для ответа на вызовы, каковым коронавирус и являлся. И Запад первым отгородился от всех ближних и дальних партнеров, углубившись в свои проблемы. Собственно говоря, сегодня Европу с ними и оставили. Очевидно, что никто ради вербального партнерства спасать Старый Свет не будет. Международные отношения и экономические связи перешли в плоскость жесткого прагматизма. Поэтому и экспорт инфляции из долларовой и евровой зоны в другие части света в полной мере не удался. А без этого Европе и грозит банкротство. Возможно, с распродажей имущества должника. Открытым остается вопрос: кто будет участвовать в торгах? При всей кризисной ситуации не будем отрицать, что у ЕС есть мощный промышленный и технологический потенциал. Просто энергокризис его заморозил. От этого он не стал хуже, просто делается дешевле и доступнее. Не исключено, что в ближайшее время мы увидим большую распродажу европейских активов.
volchkov@sb.by