В полдень Богдановка напоминает Амстердам. Не толпами туристов, разумеется, — обилием велосипедов. У сельсовета насчитал десяток роверов, рядом с почтой — примерно столько же. На центральной улице — плотный двухколесный трафик. Без велосипеда в Богдановке никак. Ее длина из одного конца в другой более трех километров. Полвека назад в деревне жило 5 тысяч человек. Сегодня — примерно 1400. Рабочие места есть далеко не у всех. Для многих главный источник дохода — лес.
Пенсионерка Зоя Алексеевна ведет нехитрое хозяйство, радуется приездам детей и внуков. Нежданных гостей встречает радушно, интересуется: “А чей-то ты будешь? Може, Колин?” Узнав, что не Колин, бабушка долго расспрашивает, кто, откуда и каким ветром занесло в Богдановку. Выяснив все, что положено, Зоя Алексеевна начинает рассказ:
— У нас всегда вязали веники, сколько себя помню. При Союзе одна березовая метелка стоила шесть копеек, а хлеб — 18. Теперь за веник дают 13 копеек. Но для людей все равно заработок. Если прутья срезаны и есть желание потрудиться, то за день можно и 500 веников связать. Один из моих сыновей зимой метелки вяжет, а летом ягоды собирает. Другой в Украине без работы сидит, часто сюда приезжает, тоже за ягодами ходит. За сезон только на чернике люди по 3000 рублей зарабатывают.
Зоя Алексеевна проводит рукой вдоль линии горизонта. Вокруг деревни всегда было много лесов, но сегодня найти хорошие березовые прутья не так-то просто. Приходится ездить за несколько километров. Но от традиционного промысла сельчане не отказываются. Хотя проблем в этом бизнесе пруд пруди. Главная из них — падение спроса:
— Раньше грузовики один за другим ездили, перекупщики брали эти веники десятками тысяч. Везли в Минск, Брест, Гомель, даже в Россию. Продавали предприятиям, торговали на рынках. А теперь люди говорят, что оптовиков практически нет. Не знаю, почему так.
В предвкушении скорой весны сельчане занимаются домашними хлопотами. Виктор Иванович только-только вернулся из магазина, привез мешок муки. Теперь поправляет забор. Ограда за зиму покосилась и местами поредела. Нужно исправлять, а то перед соседями неудобно. Под навесом ждут своего часа семь сотен веников. Если перевести в деньги — получится около 90 рублей.
— Работа у меня есть, а метелки вяжу не столько для заработка, сколько для души. По привычке, можно сказать, — улыбается Виктор. — Мать с отцом вязали, а я им всю жизнь помогал. Сейчас на вениках много не заработаешь, хотя мой сосед умудряется. И на еду хватает, и на регулярную выпивку. А вообще, народ у нас трудолюбивый. В пинском музее видели велосипед, сделанный из дерева? Богдановский мастер Василий Ильючик соорудил. В 1933 году этот ровер музей за 10 злотых купил. Огромные деньги по тем временам!
Хозяин откладывает в сторону молоток, приглашает в сени. На полу возвышается курган из прутьев. Виктор берет нужное количество, обматывает веревкой, обрубает лишнее. Веник — хоть сейчас на продажу. Заготовители поштучно их не принимают — только десятками. Поэтому метелки нужно разложить по кучкам, скрутить проволокой. Но возиться с ними у Виктора сегодня настроения нет. Свежесвязанный веник он отдает мне: “Держи! На память”.
О правовых аспектах своего бизнеса полешуки не особо задумываются. Виктор говорит, что в лесу берез много. Если не срезать ветки под ноль, то проблем с законом не возникнет, деревья быстро восстановятся. А вот тех, кто березы незаконно валит или обстригает все ветки, могут наказать рублем:
— Понимаешь, в чем дело. Этим промыслом тут занимаются не один и не два десятка лет. И если сказать людям, что ломать ветки нельзя, они просто не послушают. Местные хорошо знают, как заготовить прутья и не навредить природе. Хотя исключения, конечно, бывают.
Виктор прогнозирует, что скоро деревенский бизнес зачахнет окончательно. Еще лет 10 назад в Богдановку шли караваны фур. Сегодня о таком спросе приходится лишь мечтать. Березовые метелки постепенно вытесняет пластик. У тех, кто занимается банными вениками, шансов остаться в деле куда больше, но молодежь неохотно перенимает тонкости здешнего промысла — уезжает учиться в города и, как правило, остается там:
— У меня сыновья подрастают, по родительским стопам идти не хотят. И правильно, я считаю. Пару лет назад они попытались бизнес наладить. Нарезали веток, сделали 20 веников, сдали их. Вернулись разочарованными: “Пап, мы столько провозились, а даже по два рубля не заработали!” В общем, хлопцы решили, что лучше хорошо учиться, чем в будущем веники вязать, — улыбается полешук.
Ремарка о цене сельского труда: на рынке в Бресте один веник продается за три рубля. А в деревне за десять штук оптовик дает 1,3 рубля. Такой вот бизнес.
Главный “экспортер” метелок из Богдановки — пенсионерка Евгения Алексеевна. Практически все операции по купле-продаже проходят через нее. Вернее — через зятя. Он зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя и договаривается о поставках с оптовиками из Беларуси и России. Где живет Евгения Алексеевна, — в деревне знает каждый. У нее во дворе настоящая перевалочная база. Сельчанка, глядя на скупленное добро, только вздыхает:
— Нэма того, шо раньш було. Когда-то от заказов отбоя не было. В этом году приняли только около 60 тысяч веников. На днях зять приезжал, взял еще три тысячи. А что такое три тысячи? Столько один человек связать может. А у нас — целая деревня. Люди приходят, просят: купи. Но что я с ними делать буду?
Евгении Алексеевне 67 лет. Всю жизнь прожила в Богдановке. Необычный промысел не раз выручал ее в сложных ситуациях. Например, когда пришла пора отправлять сына в армию:
— Нужно ж было по-людски проводы организовать, как положено. А денег не было. Собрались несколько человек, неделю ветки резали, а потом еще несколько дней веники вязали — 11 тысяч штук! Зятю на тракторе пришлось два рейса делать, чтобы все вывезти. Вырученных денег аккурат на проводы и хватило.
В прошлом году предприниматели из России сразу заказали шесть фур веников — 180 тысяч штук! Березовыми метелками завалили все сараи и двор. Но у бизнесменов что-то не срослось, заказ они так и не забрали. Основную часть товара удалось пристроить, а 15 тысяч веников пропали. Так что сделать метелки — даже не полдела. Гораздо сложнее их продать.
В хате Евгении Алексеевны стоит несколько мешков с “бубахами”. Так местные называют березовые почки. Их закупают по 10 рублей за килограмм. “Бубахи” из Богдановки охотно принимают косметические и фармацевтические компании, ликероводочные заводы. Но и на этом товаре много не заработаешь. Собрать хотя бы килограмм почек — та еще морока. Впрочем, сельчане не отчаиваются. Они, несмотря на все трудности, верят в лучшее.
