Зачем так придумано, что женщин поздравляют с тем, что они женщины?

Думаю, женщин поздравляют просто за то, что они женщины. Странно, нет? В школе нам говорили:

— Вы — будущие матери!

И это звучало настораживающе. Что же такого в этом материнстве, что мужчин чтят за доблесть и отвагу, а нас за способность к воспроизводству? Я грустно смотрела на бабулек, продающих мимозу у входа в гастроном, и совсем не хотела получить этот букет и все, что к нему прилагается. Ну ведь неправда, неискренне, не от души. Как можно было вчера меня ударить по башке учебником биологии, а сегодня подарить цветок? Да пошел ты! Нет, девочки так не говорят. Спасибо... (Да пошел ты!) Так было год за годом. Все — ложь, все — игра.

— Это тебе, — покраснел Игорь, протягивая блокнот и ручку. — С праздником!

Мальчик из старшего класса стал приходить к двери моей квартиры каждое утро, чтобы помочь донести до школы дипломат. Почему-то в седьмом классе мы все купили себе дипломаты. Мальчики и девочки. Большие и тяжелые. В них не мялись тетрадки, но и яблоки неудобно носить. Если яблоко крупное, обязательно продавится. Только мода на дипломаты не спрашивала, хочу я есть целое яблоко или помятое. Мода есть мода. Папа предложил мне свой ненужный портфель, но я попросила новый из коричневого дерматина, с крупной строчкой, ничего такой. Купили!

— Как ты такой тяжелый таскаешь? — удивлялась мама.

— Я не таскаю, — тихо ответила и пошла передавать чемодан Игорю.

Девочки по-разному относятся к проявлению интереса противоположного пола. Я — никак. Было странно, что один человек приходит, чтобы помочь донести вещи другому. Но мы прошивали собой утренний двор, болтая о всякой ерунде, и это казалось неплохим началом очередного дня, до того похожего на предыдущий, что от постности существования часто плакалось.

Больше всего мне хотелось быть Игорю другом, но он носил мой дипломат. После уроков я спешила в спортивную секцию и бежала на лыжах десятки километров, недоумевая, почему приседать с гантелями нормально, а нести портфель в школу — нет. Теперь еще блокнот и ручка на 8 Марта...

Игорь взял меня за руку, это стало точкой. Я не могла ему признаться, что я не женщина, не будущая мать, не объект для дарения мимозы, только вместо этого выдавила противным голосом: “Не надо!” Отдернула руку и пошла. Он еще много раз пытался объяснить что-то, мне сама ситуация казалась нелепой. Потом Игорь уехал навсегда.

Прошло много лет. Очень много. Все должно было бы стать иначе, тем более что мне уже надарили десятки ручек и блокнотов и я все-таки получилась женщиной. (Институтские друзья часто вспоминают мою любимую репризу: “Я не женщина, я — режиссер!”) Нет, я получилась женщиной! С детьми и ресницами, с красными губами, на большой машине. Я просто приняла условия игры этого мира. Не стала требовать сертификат подлинности всех чувств, в которых мне признавались. Не спрашивала, зачем все так странно в этом мире. Зачем так придумано, что женщин поздравляют с тем, что они женщины... Зачем при этом говорят о почетной миссии матери и позволяют матерям плакать от беспомощности, потому что в декрете женщина более чем беспомощна. Зачем девочки в фитнес-клубе решают, что лучше — остаться с мужчиной и с машиной или все же уйти от нелюбимого, но тогда машину придется вернуть? Зачем более сильные и влиятельные мужья отбирают при разводе детей, заставляя долгие годы страдать своих бывших, но ведь они же мамы этих детей. Плевать, месть важнее! Зачем все это потом поливается соусом из красивых слов, как бездарный салат майонезом? Зачем вообще эта нелепица — 8 Марта, если назавтра опять учебником биологии по башке...

Мне непонятно. Что-то в меня недоложили. Какого-то восторга, умения радоваться мысли, что если мальчик несет твой портфель — это и есть женское счастье. Только знаете, чудо! Ушла мишура. Теперь я вижу настоящее. И вспоминаю этого мальчика. Настоящего тоже. Настоящего на все дни. И, слушая слова, всегда знаю, есть ли в них свет.

— Это тебе...

Свет — лучший подарок на день счастья. У людей праздник бывает только однажды, когда он приходит. Этот день и для мужчин, и для женщин. Мы его дарим друг другу. Навсегда.