15 лет назад 17 августа стало для многих поистине «черным» днем
ПРАВИТЕЛЬСТВО России объявило о неспособности отвечать по своим внутренним обязательствам. Одновременно Центробанк значительно расширил валютный коридор, что фактически означало девальвацию рубля: его курс сорвался с каната, на котором балансировал, и снизился вчетверо — с 6 до 24 рублей за один доллар США. Российская валюта осталась без поддержки главного финансового учреждения страны. Государство подкосили ГКО — государственные краткосрочные облигации. Начав выпускать их в 1993 году под вполне вменяемый процент, оно все расширяло заимствования, увеличивая объемы так быстро, что в 1998 стало ясно — конец уже скоро. Незадолго до дефолта ставки по краткосрочным облигациям превышали 100 процентов!
«Тяжеловесы» не проходят
Настроением инвесторов в то время управляли две темы: даст ли МВФ денег и что со здоровьем Бориса Ельцина?
Кстати, за два дня до 17 августа президент Ельцин публично пообещал в присущей ему невнятной манере, что девальвации не будет.
Но, думается, профессиональным финансистам все было ясно еще за несколько месяцев. Но своим тайным знанием они не спешили делиться с широкой публикой. Наоборот, старались извлечь из него максимальную выгоду. Так, банк «Менатеп» до последнего принимал рублевые депозиты граждан под немыслимые 45 процентов годовых. Отделения работали до 20 часов в сутки, к окошкам стояла очередь. Не отставали от него и другие киты финансового бизнеса. «Навариться», впрочем, им не удалось — сами рухнули под грузом собственных долгов. Но и деньги вкладчиков в значительной мере утащили за собой в небытие.
Одной из причин кризиса было также резкое падение цен на нефть, что явилось ключевым фактором для экономики России. Если в 1997 году средняя мировая цена на нефть составляла 18,4 доллара за баррель, то в 1998 году она снизилась до уровня 9,6 доллара, который являлся на тот момент самым низким за последние 25 лет.
В этих условиях Россия обладала значительным внешним долгом и небольшими запасами золотовалютных резервов. Президент Борис Ельцин, видимо, понимая неизбежность кризиса, назначает 24 апреля 1998 года на пост премьера молодого чиновника из Министерства топлива и энергетики Сергея Кириенко, которого обыватели затем прозвали Киндер-сюрпризом.
Практически сразу после того, как 17 августа 1998 года правительство вынуждено было объявить дефолт, Кириенко отправили в отставку. Ушел в отставку и глава Центробанка Сергей Дубинин. Исполняющим обязанности премьер-министра был назначен Виктор Черномырдин с официальной мотивировкой «сегодня нужны те, кого принято называть «тяжеловесами». Но Госдума не согласилась с его кандидатурой, и новым премьером был утвержден Евгений Примаков, а руководителем Центробанка — Виктор Геращенко.
События августа 98-го стали для России первым свидетельством того, что страна живет в новой экономической системе, подчиняющейся своим строгим законам. Один из них гласит: за все рано или поздно приходится платить.
Неоправданно дорогой рубль, доставшийся в наследство от экономического хаоса начала 90-х и невысоких цен на основные экспортные товары, камнем висел на шее экономики.
Основная проблема состояла в резком падении доверия инвесторов к российским долговым бумагам, к лету 98-го окончательно превратившимся в высокорискованный спекулятивный актив. Единственным обстоятельством, сдерживающим инвесторов на протяжении весны-лета 98-го от бегства из российских бумаг, являлись постоянно ведущиеся переговоры с МВФ и другими международными финансовыми организациями о предоставлении кредита, способного оттянуть неизбежное.
Однако чуда не случилось, и в считанные дни банковская система фактически перестала существовать. Миллионы физических и юридических лиц в один момент лишились средств. Правительством используется старая идея Франклина Рузвельта — недельные банковские каникулы. Когда она закончится, можно будет легко отличить погибшие банки от выживших. Дефолт расставил все по своим местам, указав на реальную стоимость российской валюты, однако вряд ли это могло обрадовать людей, в одночасье лишившихся накоплений. Кризис коснулся и нашей страны, где доллар также стремительно вырос в цене.
По мнению экспертов, основные «решения» подсказала полная паника и пространственно-временная дезориентация. Российские власти «вышли из ситуации», как оно обычно и бывает в таких случаях, за счет народа, сбережения которого сгорали и плавились в огне девальвации. Ожидая худшего, люди принялись сметать с магазинных полок все подряд, включая даже никому не нужные прежде упаковки с сушеным картофельным пюре.
Крах крупных банков заставил население надолго потерять доверие как к банковской системе, так и к финансовому рынку вообще. Тогда россияне и белорусы приучились использовать иностранную валюту (главным образом, доллар) как средство сбережения.
Доллар из-под полы
Российский дефолт оказал значительное влияние на экономическую ситуацию в ряде стран, прежде всего через сокращение их экспорта в Россию.
Была проведена девальвация национальных валют в Украине и в Казахстане. Замедлились темпы роста экономики в Молдове, Грузии, Литве, Латвии, Эстонии. Произошел обвал на фондовом рынке США.
А в Беларуси обострилась продовольственная проблема. Помнятся огромные очереди за молочными продуктами, маслом и яйцами. Президент страны даже провел совещание с членами Правительства, руководителями силовых ведомств и контрольных органов о насыщении рынка товарами народного потребления. На нем глава государства обратил внимание на недопустимость ситуации, когда рынок практически бесконтрольно заполняется частными коммерческими организациями.
После августовского дефолта в России инфляция стала раскручиваться и у нас. Хотя этот вопрос был актуален и ранее: 12 июня на заседании Палаты представителей состоялся отчет Правительства и Нацбанка о состоянии финансовой системы страны. Перед депутатами выступил министр финансов Николай Корбут, особое беспокойство у которого вызывал объем денежной массы — с начала 1998 года он увеличился на 21 процент.
Дефолт усугубил ситуацию. Наш рубль с «черного августовского дня» до конца года, согласно официальным данным Нацбанка Беларуси, обесценился почти в 2,5 раза. Существовал и теневой валютный рынок, курс доллара на котором был выше официального в 1,5—2 раза.
Вспомним, что руководителем Нацбанка в 1998 году был назначен Петр Прокопович, который ввел в обращение расчетный билет достоинством в полмиллиона рублей. Кстати, в отличие от «зайцев», «волков», «лосей» и прочих «медведей» из «зоологической» серии до 1998 года «дожил» только 100-рублевый «зубр». Именно в тот год начала работать Белорусская валютно-фондовая биржа, которая сумела сгладить негативные последствия дефолта в России.
Долги наши тяжкие
Знаменитый меморандум 17 августа стал экстренной мерой и готовился в обстановке строжайшей секретности в выходные дни, когда не было торгов на валютно-фондовых биржах. Дефолт 1998 года был неожиданным для западных инвесторов, руководствовавшихся принципом «Россия — большая, ей не дадут упасть». Однако история знает дефолты в куда более благополучных странах, например, во Франции. Непосредственно перед кризисом Международный валютный фонд выделил России неотложный кредит на 22 миллиарда долларов США. Однако сборы в бюджет не покрывали даже процентных платежей по государственному долгу.
Особенностью кризиса являлось и то, что в истории мира еще не было случаев, когда государство объявляет дефолт по внутреннему долгу, номинированному в национальной валюте.
По расчетам, сделанным Московским банковским союзом в 1998 году, общие потери российской экономики от августовского кризиса составили 96 миллиардов долларов. Из них корпоративный сектор утратил 33 миллиарда долларов, население — 19 миллиардов долларов, прямые убытки коммерческих банков достигли 45 миллиардов долларов. Некоторые эксперты считают эти цифры заниженными.
В результате девальвации, падения производства и сбора налогов валовой внутренний продукт сократился втрое — до 150 миллиардов долларов — и стал меньше, чем ВВП Бельгии. Россия превратилась в одного из крупнейших должников в мире.
В то же время кризис 98-го нельзя расценивать как абсолютную катастрофу. Августовские события имели сильнейший очистительный эффект, избавивший экономику России и ее население от иллюзий относительно легкости капиталистического бытия.
Справедливая оценка стоимости рубля, а также человеческого труда стала мощным стимулом к развитию экономики, причем в производственной сфере.
Не меньший эффект имело и устранение спекулятивной финансовой пирамиды, в которую к августу 98-го превратился рынок государственного долга. Неудивительно, что уже с последующего года экономика начала демонстрировать рекордные темпы роста.
Шок прошел довольно быстро. Правительство сделало должные выводы и предприняло необходимые меры. Прежде всего бартерные расчеты в экономике были запрещены, хождение денежных суррогатов сведено к минимуму. Это позволило увеличить собираемость налогов. Долги по ГКО заморозили, а потом потихоньку выплатили их по номиналу, а часть трансформировали в другие ценные бумаги с более длинным сроком погашения.
Западные инвесторы долго возмущались по этому поводу, но вынуждены были смириться с действительностью. От дорогих заимствований на внутреннем рынке отказались. Российские товары получили конкурентное преимущество за счет снижения издержек, а начавшийся десятилетний период роста нефтяных цен дополнительно поддержал экономику и позволил рассчитаться с внешними долгами досрочно.
Александр ШЕВКО, «БН»
