Можно ли изменить линию судьбы?Жизнь молодой певицы Джул похожа на сводку криминальной хроники и сценарий остросюжетного сериала одновременно: покорение Москвы, «кидалово» продюсера, автокатастрофа, творческий кризис, депрессия и ее преодоление...
Помимо всего прочего, от ее голоса взрываются люминесцентные лампы и разлетаются на мелкие куски оконные стекла. Однажды на съемочной площадке клипа «Черный снег» по этой причине пострадал один из самых маститых российских операторов Влад Опельянц.
Кажется, на нашей сцене появилась певица, отмеченная какой–то мистической печатью судьбы.
В школу добиралась на лошадях...
Настоящее имя Джул — Юлия Ермолина. Она родилась в Подмосковье в городе Видное. Ее дед — Степан Иванович Ермолин, актер, драматург, заслуженный артист РСФСР, народный артист Коми АССР. По семейным обстоятельствам ее воспитанием занималась бабушка, поэтому детство будущая певица провела в деревне Жаденово Витебской области...
— Бабушка жила в деревенском доме, — вспоминает Джул. — У нас были корова и свиньи. Рядом с деревней протекала небольшая речка. Самым счастливым днем было первое сентября. Я очень хотела пойти в школу, она была в соседнем селе. Нужно было или идти пешком, или ехать на лошадях, потому что дороги всегда были слишком плохими для машин. Вот это я хорошо помню: бесконечная грязь размытых дорог, всегда в резиновых сапогах... Там все ездили на лошадях, от Лиозно до Жаденово можно было добраться только так. Музыкальной школы в округе не было, поэтому музыке профессионально учиться я начала поздно, когда уже уехала из Беларуси.
Семь стариков и одна девушка
На вступительных экзаменах в Государственное училище эстрадного и джазового искусства (бывшая Гнесинка) она исполнила песню Мадонны «One more chance». Во время учебы ходила либо бритая наголо, либо с ежиком из зеленых волос. Носила кеды и джинсы. В работе над сольным проектом с первого года обучения ей помог профессор училища Владимир Хачатуров. Ему уже было с чем работать. Ранее Джул брала уроки у ученого–биофизика Дмитрия Огородного, который с помощью своей запатентованной методики развивает в людях уникальные вокальные данные. После училища у Джул все складывалось неплохо. Ее творчество вызывает немалый интерес у «акул» шоу–бизнеса. Она активно выступает перед самой разнообразной публикой. Не забывает и литературу: ходит на семинары в Литературный институт по классу поэзии. «Я, 19–летняя, и десять седобородых дедушек сидели и читали свои стихи друг другу, — вспоминает певица. — Говорили, что потенциал есть».
Презентация ее дебютного альбома состоялась в одном из самых пафосных и дорогих развлекательных комплексов Москвы «Метелица» в 2001 году. Казалось, что Москва вот–вот раскроет свои пьянящие объятия. Послушать новую певицу пришли Шура, Григорий Лепс, Николай Расторгуев, Лолита, Анита Цой, продюсер Александр Шульгин. Ведущим презентации был Отар Кушанашвили...
Анита Цой — исключение из всего шоу–бизнеса
— Вспомни атмосферу на презентации. Москва все–таки верит слезам?
— Москва верит только деньгам. А уж шоу–бизнес тем более. Журналисты, как всегда, пришли попить, поесть, позадавать провокационные вопросы и ничего не написать в итоге. Бесплатной прессы в Москве практически не существует (если только ты не звезда). Начинающему артисту на все нужны деньги. Вел презентацию Отар Кушанашвили. Персонаж неоднозначный, но профессионал. Мое творчество ему понравилось, и он нахваливал меня на все лады. Приглашенные артисты в большинстве своем меня не знали, да и не стремились это сделать. Запомнилась Анита Цой — от души поздравила, выволокла на сцену (помню, я еще стеснялась нашей разницы в росте), расцеловала, и все это совершенно искренне. Но она — исключение.
«Метелица» — одно из лучших мест в Москве по звуку, было очень приятно работать там «живьем» в полном комфорте. Ненавижу фонограммы и очень переживаю, когда нет никакой возможности выступить «живьем». Людям, которые просто пришли в клуб в этот вечер, концерт понравился, они долго не расходились. Правда, эти люди — в основном... бандиты и проститутки. Обычные посетители этого клуба. Ну публика есть публика...
Я, конечно, была счастлива — мы так долго с танцорами и музыкантами готовили эту программу, моя первая пресс–конференция, телевидение, столько внимания... Правда, я уже была не наивная, чтобы думать, что на следующий день я проснусь звездой. Это был всего лишь маленький этап.
Продюсером Джул стала тогда Наталья Ершова, которую московская тусовка из–за ее богатого продюсерского опыта и деловой хватки называла «Айзеншписом в юбке». Джул говорила, что после знакомства с Натальей она изменилась не только внешне, но и внутренне...
— Все–таки, что у вас произошло с Ершовой?
— Она оказалась аферисткой, и расстались мы из–за финансового конфликта. Творчество ее всегда мало интересовало. Я не держу на нее зла, я многому научилась, общаясь с ней. Раньше мне такие люди не попадались. Дай бог ей здоровья в этой жизни...
Я верю в Божий промысел...
А ровно через неделю после презентации дебютного альбома Джул попала в автокатастрофу.
— Считаю, что это случилось частично и по моей вине. Связалась не с теми людьми, пошла не тем путем, предала себя во многом ради карьеры и получила за это «сверху» по полной программе. В такие вещи я очень верю. Я многое в жизни пересмотрела после этого. Стала другой. В подробности аварии не хотела бы вдаваться — это мучительно.
Выздоровлению Джул способствовал серьезный курс лечения у знаменитого московского доктора, в свое время восстановившего голоса Кате Лель и Лолите Милявской. Длительная депрессия привела Джул к решению оставить музыкальную карьеру. Она вернулась в Жаденово, чтобы переосмыслить все произошедшее. А потом приняла решение начать все сначала в Беларуси...
Отсталым слушателя делают сами артисты
— В каком состоянии, на твой взгляд, находится сейчас белорусская эстрада?
— Не думаю, что она так уж сильно отличается от российской. Просто меньше бюджеты проектов — и результат похуже. А так — тот же каменный век в стиле, те же глупые тексты, слабые аранжировки и безвкусица артистов, бездарные клипы, мало голосов. Если есть голос, сделано все, чтобы он не был слышен, а был загублен материалом. Как в случае с Полиной Смоловой. Я одного не могу понять: молодые девочки и мальчики до сих пор выглядят, как София Ротару и Олег Газманов в молодости. Они что, не слушают качественную музыку? Не смотрят хотя бы MTV? Почему никому не нужна СОВРЕМЕННАЯ музыка? Почему все уверены, что она не будет нужна нашему «отсталому», как они выражаются, слушателю? А ведь они сами сделали его таким! Белорусская эстрада сплошь молодая, в ней нет такого засилья старой «мафии», как в Москве. Уверена, что есть модные, сильные молодые команды, играющие по подвалам. Я благодарна концертному агентству, которое сейчас занимается мной, за то, что они не побоялись взять меня и не ставят мне никаких условий, уважая меня как творческую единицу. Я больше не стану изменять себе, и у меня есть огромное желание изменить что–то в этом мире. А изменить можно только одним способом: быть собой, быть оригинальным, не бояться ничего и никого и гореть музыкой...
