Думать так у меня недавно появился еще один повод… Снасти я уже перенес, а сейчас спускался к озеру за веслами. Тут и увидел на лесной дороге, бегущей вдоль озера, девушку с велосипедом. Здесь нередко в эту пору можно увидеть цепочки туристов на самых крутых велосипедах. Моя незнакомка одной рукой держала руль старого велика, а в другой была отвалившаяся педаль. К тому же опытным взглядом я определил, что заднее колесо уже начало спускать. — Вы не поможете мне? — озабоченным голосом спросила девушка.
— Помогу, конечно, — ответил я, — но давайте поднимемся ко мне на усадьбу. Здесь совсем рядом.
— Вот, взяла у Ленки велосипед ее отца и надеялась покататься вдоволь, давно хотелось, — виновато говорила она, пока мы по неширокой дорожке шли к моей усадьбе.
Девушку звали Вероникой. Она вызвалась нарвать травы и накормить моих крольчат, которых я до осени взял у знакомого фермера. Вот-вот должны были приехать внуки, которые давно просили меня об этом. Пока я возился с велосипедом, успел присмотреться к моей новой знакомой. Что-то меня в ней очаровывало и одновременно настораживало. Она была, безусловно, красивым и открытым для общения созданием. Среднего роста, светловолосая, с приятным носиком над чувственными губами. Но вот взгляд синевато-зеленых глаз озадачивал. Он словно говорил: не пытайтесь влезть ко мне в душу, ничего у вас не получится. В этом серьезном намеке даже таилась некая снисходительность. Странно, но такое необъяснимое сочетание тем не менее притягивало, как магнит, к хозяйке этого облика. Что ж, когда-то и где-то я уже такое видел. Пытался вспомнить, но тщетно.
Два года назад я ехал мимо питомника, где выращивают для россиян саженцы сосен, и мне повстречалась повозка. Возница был пожилой и с виду с большого похмелья, а за спиной у него расположились три девушки. Одна из них явно выделялась: была в белых брюках и таком же светлом блейзере. Повозка была плоской. Девчата сбились в кучку и держались друг за друга, а рядом стояли их корзины с грибами.
— Не вас ли, Вероника, я встретил тогда у питомника на повозке всю в белом? — поинтересовался я.
— Наверное, — спокойно ответила девушка. — Я очень боюсь клещей и на природе всегда одеваюсь во все белое.
Я вспомнил, что уже тогда, когда я глядел на ту девушку в белом через окно машины, какое-то смутное смятение закралось впервые в мою душу. И вот сейчас, глядя на Веронику уже во весь рост, я чувствовал, что вот-вот вытащу из своих воспоминаний что-то дорогое и важное для меня. Но что?
Я сказал, что могу не просто подкачать насосом заднее колесо, но и заменить всю камеру. Была у меня в запасе и совершенно новенькая педаль. Девушка охотно согласилась и попросила поплавать на моей «Маркизе» по озеру. Сказала, что управлять лодкой умеет.
— С одним условием, — уточнил я. — Если наденешь на свои хрупкие плечи спасательный жилет.
Вероника улыбнулась, и в ее взгляде я уловил те самые равнодушно-снисходительные нотки. «Что ж, — подумал я, — с вершины ее молодости такой взгляд в мой адрес вполне уместен, а значит, оправдан».
За долгие годы я научился уговаривать самого себя и понял, что если поднапрягусь, то обязательно вытащу из воспоминаний то, что сейчас так взволновало и озадачило меня при встрече с Вероникой. Это оказалось не так сложно…
Вокруг беседки, где я, закончив возню с велосипедом, пил чай, летали мотыльки, пели птицы и стрекотали кузнечики. Воспоминания перенесли меня в те далекие годы, когда я, подросток, стал более или менее осознанно вглядываться в этот мир. У моего отца был друг, который мастерил музыкальные инструменты. Один из лишних баянов он отдал папе, чтобы тот уговорил меня научиться на нем играть. Отец был человеком властным, и ему не надо было кого-то уговаривать. Так у меня появился молодой учитель по имени Мирослав, который стал заниматься со мной. Я и сам понимал, что слуха как такового у меня нет, но кое-что можно выучить и даже выступать с «концертами» перед отцом. Как-то я опоздал на занятие и, когда подходил к двери комнаты, где меня ждал Мирослав, услышал совершенно новую для себя мелодию. Я спросил, что это за мелодия. Молодой человек сказал, что это албанское танго. О танго аргентинском я слышал немало, но об албанском — впервые. Попросил Мирослава посвятить меня в эту незамысловатую, но так взволновавшую меня музыку. Позже отыскались и слова песни под нее. До сих пор помню четверостишие:
Вхожу я в полутемную аллею,
И отчего мне грустно, я не знаю,
Ведь о тебе я больше не жалею
И о любви твоей я не мечтаю.
Тогда и случилась та удивительная сцена. Из большого блокнота с нотами, который держал в руках мой учитель, выпала фотография. Я быстренько поднял ее и задержал в руках. С фото смотрела молодая женщина с тем самым странно-загадочным взглядом, способным одновременно очаровать и не вселить великих надежд. Фотограф снял девушку на природе в полный рост и сумел передать всю непостижимость женского обаяния.
— Кто это? — спросил я тогда у Мирослава.
— Это Вероника, моя бывшая невеста, — ответил он.
— Почему бывшая? — пытался выяснить я.
— Мы расстались, точнее, она ушла, — услышал я грустное признание моего учителя.
— Куда?
— Не знаю…
— Совсем ушла?
— Такие приходят и уходят только один раз, — с легкой улыбкой произнес Мирослав.
Албанское танго, женщина в белом… Мне показалось, что я тогда влюбился в некую не существующую лично для меня красавицу. Эта любовь не мешала мне жить и иметь вполне земные отношения с другими женщинами. Скорее наоборот. Я пытался сверить всякий раз новые отношения к той женщине на фотографии. Иногда что-то удавалось, чаще — не очень…
Вероника вернулась с прогулки свежая и довольная.
— Здорово здесь у вас, — сказала она, красиво вздыхая. — Когда Ленка, выросшая в этих местах, зовет приехать сюда погостить или на каникулы, я всякий раз охотно собираюсь в дорогу.
— Ваш «Ровер» готов, мадемуазель, — подвел я велосипед к девушке и пригласил ее с подругами на уху. Не мог не полюбопытствовать:
— Скажите, Вероника, как зовут вашу бабушку и жива ли она еще?
— Почему бы ей не жить? — изумилась девушка. — Правда, старенькая совсем и все сетует, что уже некрасивая. А у нас все Вероники: бабушка, мама, я.
Девушка в белом помахала мне рукой. Сказанное ей напоследок вновь озадачило меня. А вдруг это внучка той самой Вероники из «Албанского танго» моей молодости? Всякое бывает. Природа воспроизводит красоту из поколения в поколение наверняка с определенной целью. Какой? Не знаю. Может быть, чтобы мы могли испытать радость не только от тех отношений, что случаются с нами, но и от тех, что живут лишь в прекрасных и неповторимых образах.
Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ
