Воспоминание из детства: вся семья сидит у телевизора, а на экране идет «Первый учитель» Андрона Кончаловского: мощное, суггестивное кино, впитавшее в себя всю ярость и энергию высокой прозы Чингиза Айтматова. В кадре — изящная и мятущаяся девушка с раскосыми восточными глазами — Наташа Аринбасарова. «Ей было 18 — совсем еще девочка, хрупкая, нежная, женственная. Я понял, что не могу даже осмелиться поцеловать ее, если не решу, что женюсь», — написал о ней ее первый муж, режиссер Андрон Кончаловский, в книге «Возвышающий обман». За роль в «Первом учителе» в 1966 году Аринбасарова получила приз Венецианского кинофестиваля «Золотой кубок Вольпи» за лучшую женскую роль, обойдя американку Джейн Фонду.
Сегодня Наталья Утевлевна признается, что ей нравится не гнаться за модой, жить за городом и никуда не спешить. От «совершенно разных мужей» у нее двое детей — режиссер Егор Кончаловский и писательница и режиссер Катя Двигубская. Актриса снимается в родном Казахстане, для которого она — нынешняя москвичка — настоящее национальное достояние. В Минск звезда советского кино приезжала к друзьям и коллегам всего на пару дней вместе с творческой группой Открытого фестиваля кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок», отметившего в 2011 году свое 20–летие и привезшего в столицу юбилейную кинопрограмму. Ее показали в минском Доме Москвы.
— У нас была огромная страна, и каждая из республик была по–своему прекрасной. Всем нам нравилось ездить на фестивали в гости друг к другу: работать, смотреть кино, отдыхать. Но Беларусь в моем сердце действительно на особом месте. В 1969 году здесь шли съемки моего любимого фильма — «Песнь о Маншук», где я играла главную роль. Героя Советского Союза Маншук Маметову.
Идея принадлежит, кстати, Андрону. Он как–то решил написать про женщин — героев гражданской войны Казахстана. Есть две очень известные — пулеметчица Маншук Маметова и снайпер Алия Молдагулова. Помню, он меня просил: «Ну, про кого будем писать?» Я ответила: «Знаешь, снайпер, — это значит — часами сидеть в засаде, ждать, выслеживать свою жертву, иметь железные нервы... Не мое. Давай лучше про Маншук: она строчит из пулемета и укладывает всех сразу».
Маншук погибла под Невелем, а фильм снимали в Беларуси. Меня поразило, сколько у вас музеев и памятников, напоминающих о войне. Даже то ощущение, что ты ходишь по белорусским лесам, где каждый сантиметр полит человеческой кровью, где шли бои, работало на образ и помогало мне. Поэтому роль и получилась.
Жили мы в Слониме. Сцены боев снимали в лесах вокруг этого города. Съемки длились, наверное, с полгода. Жители окрестных деревень снимались в нашей картине, потом приглашали актерскую группу в гости в свои деревенские дома, накрывали стол. И естественно, тогда я как–то почувствовала и узнала ваших людей. Меня поразило, насколько они добрые и чистые. Какой удивительно честный народ. Жили мы в маленькой, скромной, но чистенькой гостинице. Там было кафе, где мы должны были обедать и ужинать. Помню, пытались давать чаевые официантам, а они смущались и говорили: «Нет, у нас не принято». Меня это поразило тогда страшно. А любовь к белорусам осталась на всю жизнь. И когда мне позвонили от «Киношока» и спросили: «Поедете с нами в Минск?», я сначала отказалась — неделя была уже спланирована. А потом подумала: «А вдруг мне больше никогда уже не доведется съездить в Беларусь?» Сумела перекроить график, чтобы подышать вашим воздухом. И вот я здесь.
Кстати, моя свекровь Наталья Кончаловская когда–то написала пронзительную поэму «Хатынь». К этой теме люди старшего поколения не могли относиться равнодушно.
— Как вы пережили период, когда рухнула советская система кинопроката и фильмы снимать перестали?
— Это был период отчаяния. Как жить дальше, было непонятно. А тут еще стали говорить, что не то кино мы снимали и не так... Актеры моего поколения вообще стали никому не нужны. Было очень горько.
Но опять–таки светлое пятно в памяти: в 1991 году снималась на «Беларусьфильме» в картине «Подводные странники» по повести фантаста Александра Беляева. Тогда познакомилась на съемках с Алексеем Булдаковым. Он же у вас тогда жил и работал. Когда он вскоре появился в Москве, я порекомендовала своему тогдашнему мужу Эльдору Уразбаеву, который снял «Транссибирский экспресс», «Визит к Минотавру», «Инспектор ГАИ», обязательно взять Лешу на роль.
В «Подводных странниках» снималась и Лидия Федосеева–Шукшина. И вы меня простите за такие житейские подробности, в то время в Москве, как и везде в магазинах, были пустые полки. И нас с Лидией Николаевной подкармливали тетушки из буфета вашей киностудии, снаряжая нас пакетами с едой. Каждый раз со съемок мы везли с собой в гостиницу сметанку, творог, какую–то колбаску.
В отчаянии я поступила на бухгалтерские курсы. Окончила их, хотя в этом деле ничего не понимаю...
Но как–то постепенно вырулилось: кино снова стали снимать. Я вообще хорошо устроилась: и сын, и дочь у меня — кинорежиссеры. Так что без работы теперь не останусь (смеется).
— Вам нравится путь, по которому сегодня идет российское кино?
— Я живу за городом, поэтому все смотрю с опозданием. Хотя являюсь членом киноакадемии «Ника» и должна смотреть фильмы. Стараюсь по мере сил.
— Голосовали в этом году за Андрея Смирнова?
— Конечно. Хотя фильм производит очень тяжелое впечатление.
— А как вы относитесь к коммерческим фильмам сына: «Антикиллер», «Побег», «Консервы»?
— Хорошо отношусь, я же его мама. (смеется). Конечно, мне бы хотелось, чтобы Егор снял какую–то большую историческую картину, — он умеет и любит снимать батальные сцены — или фильм о любви. Недавно он спродюсировал проект «Москва, я люблю тебя!», потом — «Сердце мое — Астана». Сейчас занимается киноальманахом о Баку. Я не думаю, что он просто «сел» на тему. Скорее решил взять небольшой тайм–аут перед большой работой, чтобы как–то определиться на будущее с тем, что его заинтересует.
— Наталья Утевлевна, почему при всех продюсерских потугах российское кино не окупается?
— Кто сегодня приносит кассу? Молодежь, мальчики и девочки 15 — 16 лет. Это они ходят в кино, сидят, жуют поп–корн. Может быть, даже кино не смотрят. Для них это просто тусовка, но кассу приносят. Естественно, такой публике боевики и страшилки ближе, чем фильм «Жила–была одна баба».
Я лично уже не могу смотреть американское кино. Люблю российские картины, хотя сложившейся ситуации не понимаю. По–моему, наоборот, должно быть интересно смотреть фильмы про себя, про нашу жизнь, чтобы искать ответы на мучающие нас вопросы.
— Вы следите за общественной деятельностью первого мужа Андрона Кончаловского? Несколько лет назад он выпустил книгу «На трибуне реакционера», став не только режиссером, но и активным публицистом, общественным деятелем...
— Если получается посмотреть какие–то его выступления — смотрю. Но то, что он снимает в последнее время, мне не близко. «Глянец» — абсолютно не мое кино. И картина какая–то для него чуждая. Хотя еще с молодости помню, как он всегда хотел снять фильм о девочке, приехавшей из провинции завоевывать Москву. Даже мечтал написать такой сценарий для меня 40 лет назад... И вот сейчас реализовал эту тему в «Глянце». Но для художника его таланта и масштаба получилось мелковато.
— Казахстанское кино сегодня в хорошей форме: «Кочевник», «Монгол» Сергея Бодрова–старшего — настоящие блокбастеры с многомилионными бюджетами...
— Фильмы до сих пор — огромная сила воздействия и воспитания, и об этом не стоит забывать. Казахстан активно развивается, это богатая страна, и там уже могут позволить себе снимать картины за 40 миллионов долларов. К тому же Нурсултан Назарбаев всегда очень интересуется процессом кинопроизводства: приезжает на киностудию, бывает на всех премьерах. Правда, видеть в этих картинах американских актеров, изображающих казахов, поначалу было странно. Даже не знаю, как «Кочевник» и «Монгол» прошли в прокате. Окупились ли? В любом случае после себя они оставили такую мощную колею, что тем, кто пойдет после них, работать будет уже легче.
— Ждем вас на «Лicтападзе»!
— Обязательно приеду, если позовете.
