Сколько стоит 300 граммов куриного филе? Не больше тридцати тысяч рублей. Но жительнице Могилевского района придется отдать за него около пяти с половиной миллионов. Цена, конечно, крепко завышена. Курица ж не особенная — обычный бройлер. Однако все законно. Такова цена штрафа, который гражданка А. обязана заплатить за совершение правонарушения. Причем этой курятины штрафница не отведает. Филейную часть вернули туда, откуда ее незаконно вынесли, — на территорию агрокомбината. Что еще примечательно. Работница этого предприятия незадолго до этого уже пыталась похитить отсюда курочку. По словам начальника отдела охраны правопорядка и профилактики Могилевского РОВД Артема Мишенина, тогда ее тоже задержали на проходной. Дали миллион восемьсот тысяч штрафа. Но гражданка А. выводов не сделала...
Многие полагают, несуны — чисто советское явление. Дескать, это при Союзе в пору тотального дефицита народ дружно тащил с фабрик, заводов и предприятий все, что плохо лежит или не намертво прикручено. «Проклятые расхитители государственной собственности» действительно брали все: от банальных канцелярских скрепок до карбюраторов. Хотя «классикой» были все же продукты — мясо, колбаса, конфеты. До сих пор помню одну дамочку — из живших неподалеку, — квартира которой, как мне тогда казалось, напоминала музей. Ей, работнице мясокомбината, проще других было заполучить импортный кассетный магнитофон, шикарную люстру, дорогие обои. Совдеповский бартер работал без сбоев. И хотя несунов, особенно тех, которые «наглеют в особо крупных размерах», в СССР карали по всей строгости, мясную королеву тетю Нину соседи не сдавали. С одной стороны, потому, что, наверное, и сами не могли похвастаться кристальной репутацией, тоже наверняка тащили с работы хоть по мелочи. Во–вторых, осознавали: лишиться такой блатной соседки означало самих себя лишить неких радостей жизни. А так от нее и им время от времени перепадало к празднику: то балычка кусочек, то язык для новогоднего заливного... И никого не смущало, что это — ворованное. Люди сами себя оправдывали: не мы такие, жизнь такая.
Жизнь давно изменилась. Дефицита нет. Иди покупай все, что душе угодно. Но несуны не вымерли, не исчезли. И ничем, собственно, не отличаются от своих «советских коллег». Разве что воруют не оттого, что купить негде или не на что. Вот и психологи говорят: несунов толкают на преступление жажда халявы, желание сэкономить за счет других. Выражение «все вокруг колхозное — все вокруг мое» до сих пор многие воспринимают буквально. Колхозное, государственное — вроде как ничейное. Не раз слышала, как люди искренне сочувствовали тем, кто попался на воровстве. Дескать, ну вынес мужичок с предприятия инструмент, а на него, бедолагу, уголовное дело завели. Жалко им мужичка потому, что он же не у них, не у соседа украл, а у государства. У государства, по их мнению, — это не грех. Оно большое, не обеднеет. Многие несуны оправдываются еще и тем, что государство (предприятие, завод), не досчитавшись какой–нибудь «ерунды», спишет недостачу на «усушку», «утруску». Вот и воруют работники «маленькими партиями». Тот же сотрудник Могилевского РОВД Артем Мишенин не скрывает: случай с гражданкой А. не уникальный и не единственный. Он, к примеру, помнит, как один выносил на себе с предприятия 15 килограммов мяса. Нарезал полосами, прилепил к телу со всех сторон, обмотал скотчем. Другая решила порадовать родню и «спрятала» под мышку... поросенка. Маленького, молочного, килограмма на три. Хотела на праздник зажарить на вертеле. Не вышло.
Только в этом году, по словам А.Мишенина, составлено около 50 протоколов на несунов. Административных. Ведь в отношении человека, который стащил мешок картошки или того же поросенка, уголовное дело не возбудишь. Для этого надо, чтобы сумма ущерба превышала 10 базовых величин. Если не превышает, несун отделается штрафом. Возможно, солидный штраф у кого–то и отбивает охоту зариться на чужое. Гражданка А., например, после второй поимки божилась, что больше ни в жизнь ничего не украдет. Вы верите?
olgak53@mail.ru
Советская Белоруссия № 171 (24801). Вторник, 8 сентября 2015
