Чужая рубашка ближе к телу

Вопрос заимствований в искусстве далеко не нов. Иногда доходит до судебных исков и обвинений в плагиате, компиляции или копировании сюжетов и приемов. Но чаще все ограничивается разговором о чужом влиянии, аллюзиях, ремининсценциях и прочей теории. Двадцатый век с его хулиганским и не признающим самодисциплины постмодернизмом подарил в этом смысле много спасительных терминов. Красиво заимствованный, творчески переосмысленный прием или сюжет уже давно не преступление.

Вдохновил, например, когда-то Проспера Мериме древний литовский эпос об оборотне, и написал он новеллу “Локис”. А новелла “Локис”, в свою очередь, Анатолия Луначарского — и написал он пьесу “Медвежья свадьба”. “Шекспир тоже переделывал старинные сюжеты!” — оправдывался по этому поводу поэт Соев из комедии “Покровские ворота”.

Драматург Григорий Горин, блестяще используя героев и фабулы Алексея Толстого, Шарля де Костера, Джонатана Свифта, Рудольфа Эриха Распе, Шолом-Алейхема, переделывал их на свой ироничный лад.

Сербский режиссер Эмир Кустурица, собирающийся свой следующий проект снимать совместно с киностудией “Беларусьфильм”, признавался, что многое для своих ранних картин (“Помнишь ли ты Долли Белл?”, “Папа в командировке”, “Время цыган” и других) взял из творчества Александра Довженко, в частности, из его знаменитой картины “Земля”. Григорий Данелия уверял, что в свое время был так потрясен размахом и раскованностью “Сатирикона” Феллини, что многое из него почти подсознательно перенес в картину “Кин-дза-дза”. Картины Альфреда Хичкока многих создателей современных триллеров вдохновляют и сегодня. Интеллектуалы пытаются воссоздать градус отчаяния и безысходности, сравнимый с творчеством Бергмана. Каждый творческий кулик окучивает свое болотце.

Вспоминать можно долго. Разница лишь в том, признается художник, что он что-то позаимствовал или нет. И это предопределено не только его талантом, но и его совестью. Бездари воруют втихую.

Недавно всплыл еще один пример, на этот раз лестный для истории советского кино. Связан он с новым, седьмым эпизодом “Звездных войн” — “Пробуждение силы”, который может стать самым кассовым фильмом в истории. Только за первую неделю мирового проката “Пробуждение силы” собрало почти 700 миллионов долларов. В России, по данным прокатчиков, выручка от продажи билетов превысила миллиард рублей. И именно советский режиссер Павел Клушанцев повлиял на стиль спецэффектов знаменитой саги Джорджа Лукаса.

Стоит вспомнить, что фантастический жанр в советском кино был очень силен. Вдохновленные полетом Юрия Гагарина, режиссеры часто снимали картины о космосе. Казалось, что вот-вот мы вступим в контакт с братьями по разуму, которые, конечно же, умны, начитанны и подкованы в области марксизма. “16 гуманоидов нашли на месте аварии! Небольшого роста, зеленые, бесполые. И знаете, такие мудрые, грустные глаза”, — так рисовала Раиса Захаровна инопланетян в комедии “Любовь и голуби”. А Андрей Миронов в сатирической комедии “Блондинка за углом”, ошалев от мещанского вертепа на собственной свадьбе из фарцовщиков и торгашей, в конце концов гордо представлялся: “Главный по тарелочкам!”, чем вызывал одобрительный шепот.

Советские граждане грезили о яблоневых садах на Марсе. И кино подпитывало эту фантазию. Целеустремленные московские школьники бороздили просторы Вселенной в фильмах “Москва-Кассиопея” и “Отроки во Вселенной”. Инопланетянка Нийя безуспешно пыталась прижиться в благородном семействе ученых Ледебевых из картины “Через тернии к звездам”, а интеллигентное семейство, в свою очередь, стремилось спасти родную планету Нийи от злодея Туранчокса. Эти картины снимал режиссер Ричард Викторов. Позже школьники сходили с ума от киноистории Кира Булычева и Павла Арсенова “Гостья из будущего”.

Еще раньше в жанре фантастического кино стал работать кумир Джорджа Лукаса Павел Клушанцев. Он начал осваивать космическую стилистику за 20 лет до появления “Звездных войн”. Смело запускал корабли к звездам, убедительно воссоздавал миры далеких планет, быт орбитальных станций. Он снимал это так, что зритель 1960-х, еще гадавший, есть ли жизнь на Марсе, выходил из зала убежденный: конечно есть! Так виртуозно и подробно космос в докомпьютерную эпоху еще никто не показывал.

Фильмы Клушанцева были популярны в Советском Союзе, но в Америке они стали сенсацией. Его фильм “Планета бурь” в США сначала показывают в оригинальной версии, а потом откровенно воруют. Добавляют новые сцены с раздетыми не по-советски женщинами и выбрасывают из титров фамилии режиссера и актеров. Джорджу Лукасу тогда было семнадцать. Увиденное потрясло его настолько, что много лет спустя он назовет Клушанцева “крестным отцом “Звездных войн” и будет искать встречи с советским мастером.

Дочь Клушанцева Жанна позже вспоминала:

    — Когда отец был уже на пенсии, мы узнали постфактум, что приезжал Лукас и сказал, что он хотел бы познакомиться с Клушанцевым, а у него спросили: “Кто это такой? У нас такого нет”. Хотя отец еще был жив.

Что же так удивило Лукаса? Подводные съемки, сделанные в павильоне. Между актерами и камерой — огромный аквариум. Растения-мутанты, опутывающие героя. В этом месте пленку просто прокрутили задом наперед. Невесомость, впервые снятая так: актер закрывает своим телом проволоку, на которой висит. Прямая цитата — знаменитый лэндспидер. Космический автомобиль парит над планетой Татуин. А вот откуда, что называется, растут ноги этого трюка: на очень похожей машине герои Клушанцева рассекают по Венере.

Постановщик спецэффектов, двукратный лауреат премии “Оскар” Роберт Скотак, не скрывает:

— Мы много раз смотрели эти кадры, искали тросы, на которых подвешен планетоход, но их не было! Сверху механизм было бы видно, но он был внизу! Машина была смонтирована на стреле крана, который двигался по рельсам в траншее, находящейся под декорациями. Создавалось впечатление, что планетоход просто парит над поверхностью. Это было удивительное решение и придумал его Клушанцев.

Оскароносный Роберт Скотак в 1990-е нашел Клушанцева в Петербурге. Знаменитый мастер спецэффектов так и не смог сам раскрыть секреты большинства приемов советского коллеги и перед встречей даже написал ему несколько писем.

— Он смотрел мою картину “Дорога к звездам” и ничего не мог понять, как это сделано, — вспоминал Клушанцев. — И задавал мне в письме50 вопросов. Это они-то при их богатейшей технике спрашивали нас, которые делали все на деревяшках, на веревочках, на гвоздиках, понимаете. И мы, оказывается, сделали вещи, которые они не могут разгадать.

Его наработки использовали несколько десятилетий. Не только Джордж Лукас, но и Джеймс Кэмерон, и Стэнли Кубрик. Сам Клушанцев за голливудской фантастикой не следил. Его имя не звучало в прессе, а знаменитые режиссеры, когда-то разобравшие его фильмы на киноцитаты, вопросы авторства предпочитали обходить стороной. Так же, как имя Ричарда Викторова, его имя оказалось забыто в кинофанстастике.

Забытый мастер умер в 1999-м в небольшой квартире на окраине Петербурга, оставив после себя дневники, чертежи и десятки приемов, без которых вряд ли седьмой эпизод “Звездных войн” собрал бы более миллиарда долларов по всему миру.

pepel@sb.by