Во дворе моего дома появилась елка. Кто–то выбросил. Маленькая, зеленая, иголки еще не осыпались. Могла стоять в квартире, радовать детей и взрослых, а она лежит в сугробе. Новый год прошел, пролетел... Еще тысячи елок стоят, лампочки горят, игрушки сверкают. Дети под ними подарки находят, родителями оставленные... А этой не повезло — от нее избавились. По–всякому бывает. Может, ее хозяева в отпуск уехали надолго. Да мало ли что там у них произошло...
Елочка, со следами былой красоты, лежит в сугробе.
Года три назад стал свидетелем вот такой истории. Связана она тоже с елочкой. 30 декабря, поздний вечер, автобусно–троллейбусная остановка на окраине города. Самая обычная. Холодно. Ветер со снегом. Люди, как пингвины на льдине, стоят спиной к ветру, воротники подняты, капюшоны надвинуты. Все ждут свой транспорт, чтобы в центр выбраться. Ждут–ждут, а не едут автобусы с троллейбусами. Парочка самых нетерпеливых с места сорвалась, от стаи отделилась, такси остановила. Автомобиль умчался в фиолетовую морозную темноту.
Наконец появился длинный автобус. Он еще не подъехал, а народ придвинулся к дороге. Всем надоело мерзнуть и ждать, все торопятся, всем хочется скорее в теплую квартиру. Правда, я не исключаю, что кто–то и на работу ехал, к станку.
Длинный автобус развернулся и подрулил к остановке. Многие из ожидающих раздосадованно вздохнули. И я чертыхнулся, мне этот автобус не подходил. Он направлялся в парк. Двери открылись, и почти на тротуар выпал мужик. Я не преувеличиваю — выпал. Он был пьян. Ноги не держали. Его меховая шапка покатилась к бордюру и остановилась, как бильярдный шар у бортика. Мужик попытался подняться, но снег–лед, а ноги не держат. У него ведь не шесть колес, как у зеленого автобуса...
Пьяным человеком удивить кого–то трудно. Все видели таких типов и им подобных. Но здесь произошло невероятное! Все бросились на помощь расхристанному пьянице. И пожилые супруги, и я, и молодежь в коротких куртках, закутанная в длинные шарфы. Шапку–ушанку подняли, уши развязали, опустили, а потом нахлобучили пьянице на голову. Перчатки заставили надеть на руки. Может, вы подумали, что этот тип был известным артистом, которого показывают по телевизору, и поэтому к нему такое уважение и такая трогательная забота о его персоне? Так нет же. По телевизору таких если и показывают, то в совершенно суровых и непраздничных сюжетах. Как правило, рядом с подобными жалкими типами в кадре фигурирует пару милиционеров.
Тогда почему ему такой почет и уважение? Открою секрет. Причиной тому было... деревце. Мужчина прижимал к груди, не выпускал из рук, даже растянувшись на дороге, маленькую зеленую елочку. Ее колючие ветки были прижаты к стволу, аккуратно обвязаны алюминиевой проволокой.
Пьяного подвели к остановке и усадили на скамейку под навесом. Кто–то из молодых дал ему зажженную сигарету. Мужчина в бушлате принялся выспрашивать у него точный домашний адрес, телефонный номер. В ответ пьяный лишь глуповато улыбался, прижимал к груди елочку и что–то бормотал про бригадира, премию и отгулы. Вскоре все узнали имена его дочки и сына. Узнали, что дочка учится на «десятки» с «девятками», а сыну еще оценки не ставят — мал. Наконец, он вспомнил свой адрес. Город, улицу, код на железной двери подъезда и даже этаж. Названная улица находилась далековато. Парень и девушка взяли пьяного под руки и повели к такси. Все, кто остался на остановке, улыбаясь смотрели им вслед. Мужчина так и не позволил, чтобы ему помогли нести елку, обвязанную алюминиевой проволокой.
«Вот же гад! — сказал пожилой мужчина в армейском бушлате, глядя вслед такси на два рубиновых габаритных огня. — Надеюсь, доедет и порадует сына с дочкой!»
В троллейбусе, вглядываясь в узоры на стекле, я позвонил домой и сказал, что уже еду, что скоро буду дома.
Хотел сказать дочке, что елка — дерево волшебное, но дочка уже спала.
