Александр Николаевич Бич 33 года был директором ОАО «Селекционно–гибридный центр «Западный». Это — крупнейший в стране свинокомплекс на 108 тысяч голов в Брестском районе. Первые же три страницы биографии выпускника Гродненского сельхозинститута с красным дипломом Александра Бича — земледельческие: главный агроном колхоза «Заветы Ильича», главный агроном сельхозуправления и председатель колхоза «Беларусь» в Жабинковском районе.
Всего несколько записей в трудовой книжке — и целая жизнь. В ней немало достигнуто ненасытностью в работе. Неудержимым стремлением сделать больше и лучше. Умением бороться и побеждать. И радоваться жизни во всех ее проявлениях.
Быть или казаться — вот суть рассуждений Александра Бича.
Делай как должно
— Мой отец Николай Петрович часто повторял: «Кто боится работы, тот не человек». А вышел он из большой крестьянской семьи. Все его братья на редкость мастеровые. Плотники, столяры, и валенки могли валять. А батя еще и первый гармонист–самоучка на всю округу. Ни одна свадьба не обходилась без его музыки. Что касается крестьянского дела — тут и говорить нечего. Любили они его и на совесть исполняли. Не уступали братьям и три сестры. Они во всем были первыми. У всех Бичей пульсировала лидерская жилка. И все они надежно и прочно пустили корни в родной деревне Милевичи Мостовского района. Выросли их дети, поступили в вузы. И разлетелись по всей стране.
...Колхоз «Заветы Ильича» не так славился производственными показателями, как своим председателем. Это был непревзойденный матерщинник. Все женщины из райкома партии и райисполкома объезжали его хозяйство за десять верст. А вот с севооборотами, удобрениями и всем остальным, что потребно земле, — там конь не валялся. Надо сеять зерновые. А сеялки никуда не годятся. Спокойно, но твердо заявляю: на таких сеять не буду. Инженер на дыбы, но председатель меня поддержал. Сеялки довели до ума.
И вот наступила моя первая самостоятельная весна (1973 г.). Земли хозяйства я представлял, поэтому знал, что и как надо делать. Как ни странно, но председатель колхоза препятствий не чинил: «Знания у тебя есть, правда, теоретические. И голова на плечах. Давай, сынок, действуй». И я действовал. Район, по своему обыкновению, довел цифры, сколько чего сеять. Под лен — не меньше ста гектаров. Но какой в этом смысл, если с прошлых лет остались скирды тресты? Площади под лен уменьшили до предела, зато расширяли под посевы желтого люпина на семена.
Сладкий люпин — прекрасный корм для скота. Семена — золото (килограмм люпина тогда стоил 3 рубля). И почва удобряется что надо. Весна была ранняя, и мы начали сев, как теперь помню, 18 марта. Риск огромный — вдруг заморозки. Слава богу, обошлось, и люпин вырос небывалый. Собрали около 200 тонн семян. Сто продали — и колхоз вышел в передовики. Но это происходило уже без меня: я служил в армии в Великом Новгороде. От правления колхоза в воинскую часть пришло благодарственное письмо. Командир зачитал его перед строем. Было такое ощущение, словно меня наградили орденом.
В армии мне вручили партийный билет. Поставил себе задачу: выступать на партийных собраниях. Командир полка, офицеры и... сержант. Чтобы на таком собрании говорить о недостатках в учебном полку, надо обладать смелостью. Вот я и вырабатывал в себе эту смелость.
Год промелькнул, как день, и я снова в «Заветах Ильича». Обошел колхозные поля и ахнул: половина из них не вспахана. Зашел на машинный двор и слышу обрывок разговора: «Ну, хлопцы, этот вернулся! Кончилась вольница...» И она действительно кончилась. А тут и снег растаял. И почва не промерзшая. Даю команду механизаторам цеплять плуги. «Николаевич, ты что, ополоумел? Кто же зимой пашет?!» — «Не сумели вовремя — будем пахать сейчас». За две недели января подняли гектаров триста. Все весной будет легче...
Делай как должно. А там что будет, то и будет. Этим принципом я руководствовался всю свою жизнь.
Искусство возможного
— Безболезненная замена одного человека другим — это всего лишь иллюзия. Каждая личность по–своему уникальна, и подгонять всех под один стандарт — пустая затея. «Сильный» и «слабый» руководитель — тоже шаблон. Можно быть прекрасным агрономом или зоотехником и стать никудышным председателем. Почему? Не дано — и весь ответ. Если природа обделила даром высшего соображения, умением предвидеть, предугадать, предусмотреть, вряд ли можно стать настоящим, полноценным руководителем. А ведь эти качества скрыты глубоко. Дипломом их не подтвердишь...
Сила председателя, конечно же, в людях. Без них и поле — просто земля. И техника — груда металла. Мудрость — в умении отыскать незаметную тропинку абсолютно к каждой человеческой душе. Вот тогда судьба людей станет судьбою сельского вожака. И возникнет тот чудесный сплав личных качеств руководителя и возможностей коллектива, который будет не по зубам никаким потрясениям и катаклизмам.
...По земледелию колхоз «Беларусь» в сводках Жабинковского района занимал не последнюю строчку. А вот по животноводству — хуже некуда: среднесуточные привесы свиней 37 граммов. Зашел на свинокомплекс, увидел, что там творится, и стало не по себе. Вот включили транспортер для подачи корма. Свиньи, как голодные собаки, бросились к еде, сшибая и подминая под себя слабых. Одни жрут, захлебываясь, у других ноги соскальзывают и заклинивают транспортер. Пронзительный визг. Сломанные ноги. Сломанный транспортер. Картина не для слабонервных... Собрал специалистов, распорядился, что надо сделать. Взял под контроль. И кончились свиные муки.
Да, команды не было. И собрать ее предстояло в самые сжатые сроки. Главный агроном на своем месте. Главным инженером сосватал выпускника БИМСХ. Глянул на парня и сразу почувствовал: пахарь. Сложнее было с главным зоотехником. От животноводов не раз слышал: «Вот когда Вася Качан был...» Выясняю, что из–за конфликта он уволился и переехал в Ивацевичский район. Еду к нему, уговариваю вернуться. Обещаю семье коттедж. Вася ни в какую. Но я уловил: в их семье лидер — жена. Прошу свою жену (она — преподаватель английского и немецкого) поговорить с коллегой. Там, где застрял мужик, женщина проскользнет легко. Все получилось. Отдаю главному зоотехнику коттедж, предназначенный моей семье. Сам пока остался в сопливом домике.
Нельзя обмануть человека даже в самой малости. Иначе ты не руководитель, а брехун, как говорят в народе.
Минуло всего несколько лет. То, что жизнь пошла в гору, очевидным было для всех. Среднесуточные привесы на свинокомплексе — 450 — 500 граммов. Если мяса продавали 180 тонн в год, то через 5 лет стали продавать 1.000. Миллионная прибыль — тоже не слабый показатель. Одним словом, жизнь наладилась.
Великий земледелец, дважды Герой Социалистического Труда Владимир Леонтьевич Бедуля, мой учитель, советовал: «Сделал шаг вперед, остановись и подумай. И только убедившись, что нет ошибок, имеешь право на второй шаг». А еще он говорил: «Не лезь на рожон. Надо быть дипломатом». И при этом добавлял, что в дипломатии есть такое понятие, как искусство возможного.
Я сделал и первый шаг, и второй, и третий... И искусство возможного постигал, как мог.
Быть, а не казаться
— Самое унизительное для руководителя — не работать с полной отдачей, самозабвенно и свободно, а соответствовать должности (руководителем можно только быть, а не казаться им). Жить под гнетом вечного страха, что тебя снимут, разжалуют. И себя такие горе–руководители нередко доводят до инфарктов, и люди страдают.
Когда мои коллеги жалуются на диктат чиновников–непрофессионалов, я им даю совет: «А ты добейся таких результатов, чтобы никто не посмел тебя наклонять или командовать тобой. Заставить себя уважать можно только делом».
В апреле 1982 года меня вызвали в обком партии и без лишних слов предложили возглавить свинокомплекс «Западный» (54 тысячи голов). Проблем на новом комплексе оказалось ничуть не меньше, чем в колхозе «Беларусь». Если же их перевести на масштаб, то просто зашкаливало. Комплекс построили, свиней завезли, а кормовая база — кот наплакал. Зарплаты низкие. Жилья нет. До Бреста рукой подать — сельский люд и обосновался в городе. Чем можно завлечь людей на комплекс? Конечно, достойной оплатой труда, жильем и, как принято сегодня говорить, социальным пакетом. И мы это сделали. За год с небольшим построили три 32–квартирных дома. Дальше — больше. Стали решать проблему централизованной поставки кормов. В Москве согласились, но при условии, что мы создадим селекционно–гибридный центр на 54 тысячи голов. И мы его создали. С кормами — никаких проблем. Это была не жизнь, а песня. Правда, она оказалась слишком короткой: напоролись на перестройку. А потом и страна великая исчезла. Зато мы стали независимыми...
У животных нет вчера и не будет завтра. Есть только сегодня. И ничего, кроме кормушки, их не интересует. А если эту кормушку заполнить нечем? Тогда что: всех под нож? Мы смогли создать свою кормовую базу и сохранить поголовье свиней. Использовали новейшие технологии, чтобы снизить себестоимость. И наращивали, наращивали производство свинины. В лучшие годы поставляли свыше 17 тысяч тонн. Но, как сказал Андрей Вознесенский: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек». А рушить человека никому не позволено...
В деревне Большие Мотыкалы (центральная усадьба) 19 лет мы строили церковь. И когда она, прекрасная, как сказка, взметнулась в небо пятью золотыми куполами, я понял, что не зря живу на свете. На территории нашего хозяйства есть еще 5 церквей. В возрождение каждой из них мы внесли весомую лепту.
Со студенческих лет (в институте я увлекался философией) живут в памяти слова мудреца: «Две вещи наполняют мой дух вечно новым и все большим благоговением — звездное небо надо мной, нравственный закон во мне». Эти слова, как сотворенный храм. В них, как и в храме, — божественный свет первозданности. Коснулся он твоей души, и ты осознаешь, что она по своей природе — христианка.
И светло от этого, и радостно.
Фото автора.
