Что делать с убыточными предприятиями?

Чтобы дело не прогорело

Недавно в Министерстве экономики озвучили такую цифру. В прошлом году по сравнению с 2014-м общее количество дел о банкротстве увеличилось на четверть. Фактически каждое пятое предприятие в стране убыточное. Как изменить ситуацию и улучшить финансовое состояние экономических субъектов? Своим мнением по этому поводу с нами поделился председатель Республиканского клуба финансовых директоров Андрей Карпунин.



— Для начала давайте определимся с азами, что же все-таки считать критериями банкротства: отсутствие прибыли и средств на счету, регулярную задолженность по зарплате, просроченность по кредитам?

— Банкрот — это тот, кто не может платить по счетам. И не сможет заплатить в ближайшее время, даже если у него есть нечто такое, что он может быстро продать: остатки товара на складе, какие-то ценные бумаги, золото в сейфе и так далее. Когда наличие активов и сумма долговых обязательств не равны между собой, а долги постоянно нарастают, это прямой путь к банкротству. То есть далеко не каждое убыточное предприятие можно назвать банкротом.

— Сами слова “банкрот”, “ликвидация” для многих звучат чуть ли не как приговор. И если сейчас внять рекомендациям либеральных экспертов и смелее проводить эти процедуры, десятки тысяч людей окажутся на улице. С другой стороны, без банкротства нельзя очистить экономику от “шлаков” и создать условия для развития новых производств. Как решить эту дилемму? С чего начинать?

— Банкротство вовсе не означает, что на проходной вешается замок и завод или фабрика больше не восстановятся. Естественно, первый шаг — это оптимизация всех бизнес-процессов. Причем неважно, в госучреждении, на частном или иностранном предприятии. На любом предприятии всегда есть резервы, убыточные подразделения или непрофильные активы, на которые иногда уходит до 20 процентов расходов. Ну зачем какому--нибудь небольшому заводу содержать Дом кино, на который он в месяц тратит столько же, сколько на весь фонд оплаты труда? Зачем доводить дело до абсурда, когда, скажем, сельхозпроизводителя сверху обязывают посеять кукурузу на 1000 гектарах, а он на этой земле максимум, что может вырастить, это клевер. Надо понимать специфику каждого конкретного производства, здраво оценить его потенциал на внутреннем и внешнем рынках, просчитать себестоимость выпускаемого товара, конъюнктуру цен, чтобы увидеть его перспективы и в отрасли, и в регионе.

Если я неэффективный собственник, то придется уступить место другому или даже продать предприятие. Да, сейчас ситуация такова, что большие деньги за него, возможно, и не получишь. Но в перспективе это все равно выигрышно и для экономики, и для людей. На производство, где раньше выпускались, допустим, спички, придет более толковый управленец и начнет делать паллеты для транспортировки грузов. Людей ведь не особенно волнует, кто будет хозяином завода — государство или частник — и на чем он специализируется. Главное, чтобы производство развивалось, продукция находила сбыт, на счетах были деньги, а у работников достойная зарплата.

— Процедуры банкротства и финансового оздоровления — это рыночные инструменты, которым уже почти сто лет. Что мы здесь можем перенять полезного?

— Этот опыт широко известен и нам нет смысла изобретать велосипед. Даже в Советском Союзе при плановой экономике он применялся. К примеру, когда строили БАМ, десятки заводов обеспечивали эту стройку. Закончили строительство, и эти предприятия, чтобы не допустить их банкротства, демонтировали, переместили в другие регионы или перепрофилировали, скажем, с дорожного строительства на жилищное. Точно так поступали и поступают во все времена в любой экономике. Перепрофилирование, переобучение кадров (под это в бюджете специально выделяются деньги), изменение рынков сбыта, сокращение себестоимости — все эти инструменты работают как единый слаженный механизм.

— А если в силу различных причин люди не готовы к перепрофилированию или переобучению?

— Это уже проблема не только нашего менеджмента, но и нашего менталитета. На работу надо ходить за зарплатой, а не за получкой. Ни одно государство не в состоянии за каждого решать его судьбу. Задача государства не в том, чтобы тащить на себе балласт заведомо неконкурентных, “мертвых” предприятий, а направить эти ресурсы на создание инфраструктуры для переподготовки персонала, совершенствования системы выплат пособий по безработице, поддержки предпринимательской инициативы в целом.

— Сейчас готовится новая редакция закона об экономической несостоятельности (банкротстве). Какие изменения надо внести в правовую базу?

— На самом деле ни один закон ситуацию кардинально не изменит, нужен комплекс решений. Во-первых, государство в лице Минэкономики и экономических судов должно с одинаковыми требованиями и условиями подходить ко всем подпадающим под банкротство предприятиям, как государственным, так и частным, никому не делая скидок и поблажек. Это в интересах всей экономики. Во-вторых, у нас достаточно узкий круг специалистов, которые реально занимаются финансовым оздоровлением субъектов. Когда мы назначаем управляющего по банкротству, который больше юрист, чем экономист, он не способен вытащить более-менее крупное предприятие из кризиса. Поэтому надо привлекать целые группы специалистов, банки, коммерческие организации.

Еще одна возможная ловушка в том, что некоторые действующие менеджеры могут намеренно вести предприятие к критическому состоянию, чтобы выйти из-под опеки государства и стать этакими местными царьками.

В нашем законодательстве предусмотрена уголовная ответственность за умышленное доведение до банкротства и уже имеется соответствующая судебная практика.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter