Что имеем, не ценим...

Только что вернулась из Таншаня — города, который 32 года назад пережил самое разрушительное землетрясение в истории Китая... Письма из Пекина

Только что вернулась из Таншаня — города, который 32 года назад пережил самое разрушительное землетрясение в истории Китая. Сила подземных толчков тогда была такой же, как и 12 мая в Сычуани, — 7,8 — 8 баллов, но людей погибло куда  больше: 240 тысяч. Уже 32 года прошло, а последствия той страшной трагедии до сих пор читаются на лице города. В отличие от других активно развивающихся промышленных центров Поднебесной высота большинства зданий в Таншане не превышает 5 этажей. В деловом центре только–только стали появляться сооружения высотой от 10 этажей. Застройка города представляется несколько хаотичной и не очень хорошо спланированной, что вполне понятно: 30 лет назад гораздо важнее было дать людям хоть какую–то крышу над головой. К тому же Китай конца 1970–х годов — это совсем не то, что сейчас, тогда страна была очень бедной, только–только просыпающейся от Культурной революции.


Сейчас, в ситуации с сычуаньским землетрясением, все иначе — помощь подоспела очень быстро, масштаб спасательных работ впечатлил весь мир. Но количество погибших растет, тела продолжают извлекать из–под завалов. Эксперты предполагают, что число жертв этого землетрясения может достичь цифры 100 тысяч человек. Страшно. Мы в Беларуси очень хорошо понимаем цену каждой человеческой жизни.


Но мы не знаем, что такое жить в местах, где землю под тобой трясет постоянно. Мы не знаем, что значит жить в стране, где каждый год с настойчивой регулярностью и практически одновременно случаются два стихийных бедствия: наводнения на юге и засуха на севере. Я все чаще думаю о том, что мы, белорусы, — счастливые люди и даже не отдаем себе в этом отчета, принимая многие вещи как само собой разумеющееся.


Когда–то я писала о том, что расстояния определяют сознание. Это действительно так. Но не только расстояния, как я понимаю сейчас. Рельеф местности и география тоже имеют к этому отношение. Мы — страна равнинная, пусть у нас нет красивых горных пейзажей, зато мы не знаем, что такое землетрясения. Мы даже не знаем, как вести себя, если они случаются. Мой знакомый белорус, живущий в Пекине, 12 мая прочувствовал это на себе: бежал с 24–го этажа с бешеной, как он сам говорит, скоростью. Я встретила его через неделю — он все еще ходил на полусогнутых, слишком большой оказалась эта внезапная физическая нагрузка. А все потому, что запаниковал, когда увидел, что люстра на потолке раскачивается, а крепкий дубовый стол едет. А вот знакомые из Японии не паниковали — взяли документы, деньги и быстро спустились из офисов на улицу. Потому что Японию тоже постоянно трясет, и каждый японец знает, как себя в такой ситуации вести.


Когда я езжу по Китаю, зачастую ловлю себя на мысли, что мы в Беларуси не умеем ценить многое из того, что имеем. Прежде всего землю и воду. Прошлым летом я ехала шесть часов на автобусе из поселка Корма в Гомельской области в Минск. И не переставала радостно изумляться родным просторам. Поля, луга и леса до линии горизонта — такой картины в Китае практически нет. Знаете, за что болело сердце? За то, что столько земли пропадает... Вот сейчас по дороге в Таншань — ни одного пустого клочка земли, ни одного! Все разбито на маленькие, крохотные наделы, все засеяно, везде что–то растет. Мне говорят, что вот, мол, у китайцев весь сельскохозяйственный труд ручной — пашут на себе, ужас, ужас. Да, здесь практически нет колхозов, вся земля — в семейном владении, поэтому наделы такие маленькие, что трактору не развернуться, вот и работают по старинке. Но, с другой стороны, они ведь таким ручным способом не только себя (если кто забыл — 1,3 млрд. людей) кормят, но еще и экспортируют немало. Есть над чем задуматься.


Или вот такой вопрос. Думали ли вы когда–нибудь о том, как китайцы хоронят? Согласитесь, кладбища занимают немало земли, а такую роскошь китайская деревня не может себе позволить. Поэтому хоронят прямо на собственном поле, насыпают холм — никаких памятников, оград и прочего. Холм этот стоит напоминанием несколько лет, а потом его сравнивают с землей и выращивают на этом месте урожай. Не называйте это варварством (предков китайцы почитают, как немногие другие народы мира) — у них нет другого выхода.


...Когда я смотрю из окна своей минской кухни на гостиницу «Виктория» возле Комсомольского озера, не перестаю удивляться, как можно было в таком месте строить всего лишь четырехэтажное здание? А потом понимаю: просто у нас нет дефицита земли. А потому мы не умеем ценить ее по–настоящему.


Таншань — Пекин.


Фото Михаила ПЕНЬЕВСКОГО.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter