Что думали великие о злословии

Бинокуляр
Вчера в очередной раз выключила телевизор со странным послевкусием: словно та нехорошая словесная субстанция, которой поливали друг друга звезды в развлекательном ток–шоу, просочилась за пределы экрана. Неужели прав был Лев Николаевич Толстой, утверждая, что злословие так нравится людям, что очень трудно удержаться от того, чтобы не сделать приятное своим собеседникам: не осудить человека? Российский юморист начала прошлого века Дон Аминадо вообще утверждал, что знакомые — это люди, на всякий случай называющие вас дураком. Хорошие знакомые уже могут рассказать о вас скверный анекдот. Друзьями же называются те, кто действительно знает о вас несколько настоящих гадостей.

С другой стороны, что делали бы писатели и драматурги, не будь в мире клеветы и сплетен? Как закручивали бы сюжеты? От злых языков пострадали сонмы литературных героев — от шекспировской Дездемоны до мележевской Ганны. В романе Владимира Короткевича «Каласы пад сярпом тваiм» именно сплетни становятся причиной разлуки Алеся Загорского и Майки Раубич, в результате — кровная вражда, дуэль, тайное венчание... Впрочем, тот же Короткевич дает рецепт, как со злыми языками бороться: в романе «Нельга забыць» поэт Андрей Гринкевич идет к порочащему его возлюбленную красавцу и бьется с ним в лучших традициях современных боевиков. Но, между прочим, древний римлянин Тацит давал совсем иной совет: «Пренебреги клеветой — и она зачахнет». Проще всего начать махать кулаками или дать сплетнику сдачи его же оружием, но где гарантия, что не оправдается предупреждение французского философа Шамфора: «Клевета похожа на докучную осу: если у вас нет уверенности, что вы тут же на месте убьете ее, то и отгонять не пытайтесь, не то она вновь нападет на вас с еще большей яростью».

Не только литературные герои, но и их создатели страдали от клеветы. Именно это заставило столь гуманистического в своих произведениях Александра Сергеевича Пушкина давать 17–летнему брату Льву столь мрачный совет: «Тебе придется иметь дело с людьми, которых ты еще не знаешь. С самого начала думай о них все самое плохое, что только можно вообразить: ты не слишком ошибешься. Не суди о людях по собственному сердцу, которое, я уверен, благородно, отзывчиво и, сверх того, еще молодо; презирай их самым важным образом: это средство поможет оградить себя от мелких предрассудков и мелких страстей, которые будут причинять тебе неприятности при вступлении твоем в свет». Прямо по цинику Риваролю, заявившему, что из 20 человек, говорящих о нас, 19 говорят плохое; один говорит хорошее, но делает это плохо. Жаль, не у всех хватает мудрости если не пренебрегать клеветой о себе, то хотя бы не распространять ее о других. Когда Эзопу кто–то сказал: «О тебе говорят страшные гадости», и пересказал ему все, Эзоп ответил: «Убийцы — не те, кто делают кинжалы, а те, кто пользуются их изделиями; так и обо мне злословят не клеветники, а ты, если ты пользуешься их клеветой». Вот так–то... Никогда не бросайся грязью: ты можешь промахнуться мимо цели, но твои руки останутся грязными. Довольно дельный совет американского проповедника Теодора Паркера. Нет ничего хорошего в репутации сплетника. Вильям Шекспир считал, что интрига составляет силу слабых. Даже у дурака хватает всегда ума, чтобы вредить. «Нет такой идеи, такого факта, которого бы нельзя было опошлить и представить в смешном виде», — с горечью говаривал Достоевский. Древнегреческий писатель Лукиан рисовал картину просто апокалипсическую: «Клеветой многие уже роды истреблены, города с землей сравнены, отец в безумии восстает на сына, брат на брата родного, дети на родителей и любовники друг на друга. Много дружеских связей расторгнуто, много домов обращено в развалины — доверием к клевете». Правда, римлянин Марк Аврелий утверждал, что чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения. То есть спасение — в нас же самих. А главное — в чувстве юмора. Как у Габриэля Оното, сказавшего, что если бы все знали, что все говорят обо всех, то все не разговаривали бы со всеми.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter