Что думали великие о плохой погоде

Когда лето вваливается к вам в мокрых ботинках и с красным от простуды носом, где искать опору для оптимизма? Как обычно, мои дорогие читатели, в классической мудрости... «Мы будем недовольны до тех пор, пока каждый из нас не станет делать себе собственную погоду и единолично пользоваться ею», — иронизировал Джером К.Джером, который, как известно, был англичанином... Кто, как не англичане, специалисты по плохой погоде и разговорам о ней? «Дождь льет с упорством, уму непостижимым, и воздух настолько пронизан сыростью, что крыша над головой представляется всего лишь данью человеческим условностям». Это живописует остроумец Бернард Шоу, но кажется мне, что сквозит в сих строках и неподдельная грусть...

Но, знаете ли, какая погода самая любимая у писателей и особенно поэтов? Да, конечно же, буря! Шторм, ливень, гроза... Мало кто удержался от использования столь живописного фона для поворотов сюжета. И король Лир призывает бурю, и революционный буревестник Максима Горького... Герой рассказа Яна Барщевского «Сын Бури» блуждает с непокрытой головой под ливнем, страдая по несчастной родине. Лермонтовский мцыри сформулировал универсальную формулу соотношения романтического героя и погоды: «О, я как брат, обняться с бурей был бы рад», поскольку ничто на свете не сравнится с «дружбой краткой, но живой меж бурным сердцем и грозой». В рассказе «Вёска» молодого белорусского поэта Сергея Полуяна, умертвившего себя в 1910 году, буря уничтожает старую жизнь, воплощенную в деревне: «Халодныя каплi падалi з неба, мяшалiся з пылам i бруднымi пацёкамi аблiвалi вёску. То смерць халоднымi слязьмi плакала ад смеху». А вот Владимир Короткевич в прологе повести «Нельга забыць» описывает бурю как испытание, ниспосылаемое человеку. И тот, кто честен и смел, победит. Русский офицер Горев отправляется в «воробьиную ночь» через Днепр, чтобы помочь жене белорусского повстанца, везущей помилование мужу: «Бледная бязгучная маланка якраз у гэту хвiлiну залiла няпэўным дрыготкiм святлом абшар Дняпра, пасiвелага ад ярасцi, iмклiвыя грабянцы валоў, далёкi чорны бераг...» У белорусских поэтов 20–х годов прошлого века был даже термин такой — «бурапеннасць», и все они считали себя «бурапеннымi» поэтами и писали частенько, как Владислав Хадыка, о том, как «Вятры па горле галасiстым прагоняць вiр крывi i хмар». Впрочем, «После бурь весна безгрешнее, как влюбленная душа», — утверждал русский поэт Константин Фофанов.

Ну хорошо, скажете вы, буря — это сильный образ и простор для художественного описания богатейший, вспомнить хотя бы Тютчева с его «ветреная Геба,/ кормя Зевесова орла, / Громокипящий кубок с неба,/ Смеясь, на землю пролила». А как же простой, заурядный дождь, заставляющий вжимать голову в плечи под серым, как асфальт, небом? Но вот недавно обнаружила существование литературного клуба любителей дождя. На сайте клуба состоящие в нем помещают свои произведения и произведения классиков исключительно на заявленную тему. Именно там можно прочесть стихи Федерико Гарсиа Лорки: «Есть в дожде откровенье — потаенная нежность и старинная сладость примиренной дремоты...» Что ж, как говаривал Гете, пьесы природы всегда новы, потому что каждый раз появляются новые зрители. Сегодняшние литераторы изъясняются не совсем так, как их предшественники вроде Аполлона Майкова: «Дождик лил сквозь солнце. / И под елью мшистой / мы стояли точно / в клетке золотистой.../ Благодатный дождик!» Молодая белорусская поэтесса, напротив, утверждает, что это она «ашчаслiвiла сёння дождж — забыла парасон. I спраўдзiўся ягоны сон — мокры лён маiх валасоў». Похоже, философ Дэвид Юм прав, и природа всегда сильнее принципов... Так что, перечитав классику, будем с большим оптимизмом встречать дождливые дни белорусского лета, находя в них поэтическую прелесть. В конце концов, как советовал Франк Хаббарт: «Не браните погоду — если бы она не менялась, девять человек из десяти не смогли бы начать ни одного разговора».