Это неправда, что наши современники стали меньше читать. В вагонах метро, дома на диване, за столиками в кафе, на пляже — в общем, везде, как и 30 лет назад, люди читают. Но теперь они не с книгами, газетами и журналами в руках, а с ридерами, смартфонами, планшетами. Читают, возможно, даже больше, чем раньше. Вопрос в том, что именно. Писатель Владимир Степан перечитывает классику. Новинки в руки принципиально не берет. Журналистка Юлиана Леонович, напротив, старается не пропустить ни одного бестселлера. В новой серии «Хронотопа», проекта, соединяющего пространство и время, разговор пойдет о том, что было модно раньше и что на слуху сегодня.
Рисунок Олега КАРПОВИЧА
— Представь себе, Юлиана, когда я был ребенком, у нас дома книг не было. На этажерке стояли школьные учебники, стопкой лежали газеты, какие–то случайные журналы. А сейчас у меня несколько тысяч книг. И среди них почти нет новых, написанных в прошлом или этом году... Я уже, честно признаться, даже не помню, каким образом пристрастился к чтению. Но когда начал читать — увлеченно, запоем, — в доме стали появляться книги. Чем старше я становился, тем тяжелее делались полки. И знаешь, что меня больше всего удивляет сегодня? Я попадаю к кому–то в квартиру — в гости прихожу или по делам — смотрю, а книжных шкафов в доме нет...
— А меня, Владимир Александрович, это абсолютно не удивляет. Кому и зачем сегодня нужны эти неуклюжие застекленные ящики, громоздкие полки и этажерки, которые собирают пыль и съедают квадратные метры? Все ваши тысячи книг можно с легкостью уместить в один компьютер. Так и деньги экономятся — книги–то всегда были удовольствием недешевым. Все новинки читаю на гаджетах. Вы про ридер–то хоть слышали? Места занимает, как тоненькая брошюрка в твердой обложке. При этом вся библиотека под рукой. И как бы далеко от дома я ни находилась, любимое чтиво всегда со мной.
— А я никак не могу приспособиться к ридеру. Люблю брать книгу, перечитывать, оставлять пометки на полях. Даже подписываю, когда начал читать и когда закончил. И мне интересно сравнивать свои записи десятилетней давности с днем сегодняшним. И удивляться: как это я раньше мог пропустить или не заметить что–то важное?! Я вообще пришел к выводу, что книгу нужно перечитывать.
— А зачем? Прочитал — передай другому. Сама так делаю, родственники и друзья не дадут соврать. У нас во дворе уже несколько месяцев стоит симпатичный зеленый контейнер. Для сбора макулатуры. Перебрал содержимое полки, понял: «Это я в руки второй раз не возьму». А книжка–то хорошая, новая, в качественном переплете. Такие экземпляры, утяжеляющие полки и не близкие сердцу, раз в месяц отношу в зеленый контейнер. После санобработки они попадают в сельские библиотеки и прочие организации, бюджет которых не позволяет закупать новинки литературного рынка.
— Вот ты и проговорилась: книга для тебя — макулатура. А во времена моей молодости... Представь себе 1975 год. Книжный магазин «Дружба». Еще час до открытия, а у дверей огромная очередь. Как только они открываются, начинается давка. Мой однокурсник успевает заскочить одним из первых, при этом ему разбивают нос и бровь. Но Саша счастлив. У него в руках недорогой тоненький альбом Альбрехта Дюрера. Через пару недель рассеченная бровь зажила, а вот завидовать владельцу альбомчика мы будем еще несколько лет. Такого богатства ни у кого из нас не будет. А ты говоришь, что книга — макулатура. Книга — это ценность, за нее жизнью рисковали, кровь проливали иногда в буквальном смысле. Разве поднимется рука отнести такую реликвию в пусть и симпатичный, но ящик для макулатуры?
— Ха, зачем кровь проливать? Сегодня лучшие музеи мира в прекрасном качестве и высоком разрешении выкладывают в сеть свои коллекции. Там есть все: хочешь — Дюрер, хочешь — Пикассо. Включай, смотри, наслаждайся. За небольшую плату можно скачать почти любую книгу. Виртуальную, естественно. А при большом желании принтер распечатает любые страницы.
— Кстати, о принтерах и модных книгах моего времени. С творчеством Владимира Набокова я познакомился в 1978 году. Пришел ко мне с портфелем приятель. Щелкнул замком, вручил папку. В ней «надцатая» слепая копия романа «Король, дама, валет» на тонкой папиросной бумаге, с многочисленными опечатками. К утру я должен был вернуть Набокова, никому не показывая и не передавая. А если попадусь, не должен признаваться, где взял. В таком же или похожем виде до меня дошли Варлам Шаламов, Александр Солженицын, Борис Пастернак и его «Доктор Живаго», некоторые стихи Янки Купалы... В мое время эти книги были самыми модными.
— Есть у меня, Владимир Александрович, слабость. А может, просто женское любопытство. Когда вижу в общественном транспорте человека с книгой, люблю сунуть нос и посмотреть, что же этот товарищ так внимательно читает. На днях вижу знакомое имя: Лара Антипова. Ага, думаю, Пастернак. И ведь читает, никого не боится, даже обложку не прикрывает. Книга официально издана и не раз переиздана — бери, вникай, наслаждайся. Я к чему это вспомнила? Запретный плод перестал быть сладким. Пастернак и Солженицын есть сегодня в любой библиотеке. А вот есть ли в ней, скажем, роман Джаннетт Уоллс «Замок из стекла», один из главных литературных хитов 2015 года?
— Первый раз о таком слышу. И вообще, отношение к популярным новинкам у меня скептическое. Принципиально не читаю. Все о них говорят, обсуждают, спорят, удивляются... А проходит пару лет, и об этой книге уже не вспомнят. Вот сегодня я перечитываю — ты будешь смеяться! — Николая Васильевича Гоголя. Маленький томик, купленный лет 30 назад. Опять вернулся к тому, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. И опять нахожу множество великолепных деталей, на которые раньше не обращал внимания. Вот, например, свинья, которая съела жалобу. Вроде случайный герой, но как все обыграно! Не забудешь ни через 10, ни через 20, ни даже через сотню лет. Прошлым летом перечитал «Анну Каренину». И «Млечный путь» Кузьмы Чорного. А ты говоришь: «Замок из стекла»... Может быть, если об Уоллс еще будут вспоминать через несколько лет, я прочту и этот роман. А сейчас — увольте, буду продолжать штудировать классику.
— Согласна с вами в одном: классику нужно знать хотя бы потому, что в ней уже все написано. Но перечитывать же скучно! Сегодня другие реалии. И возможно, современный Нью–Йорк нам сейчас ближе и понятнее, чем гоголевский Миргород позапрошлого века с лужами посреди улицы и свиньями. Задумываться над вопросами «кто виноват?» и «что делать?» нет желания, читателям моего возраста банально хочется запоминающейся фактуры, увлекательного сюжета и легкого слога. Прочел, поохал, отнес в зеленый ящик. Или оставил на скамейке в парке. Пусть еще кто–то познакомится с интересной книгой.
— Когда я вижу в интернете или в журнале списки книжных бестселлеров этого или прошлого года с указанием тиражей, переизданий, переводов, экранизаций и слышу восторженные визги о том, какие это замечательные и хорошие произведения, усмехаюсь и говорю, что существуют и другие списки. Количество переизданий, постановок, например Шекспира, во много раз больше, чем у суперпопулярного нынче Мураками. Кто его вспомнит через сотню лет? Мне кажется, он канет в вечность, где и растворится бесследно. А Шекспира по–прежнему будут читать и ставить.
— Но согласитесь, Владимир Александрович, популярная — не значит плохая. Ведь когда–то и Короткевич был дико модным. Бабушка рассказывала, как охотилась с подружками за журналами «Неман» и «Полымя» с его новым романом. Стояли в очередях, караулили у газетных киосков... Кто–то даже не гнушался вытягивать журналы из почтовых ящиков. А теперь Короткевич — классик, которого читают и перечитывают.
— Юлиана, а знаешь, что меня греет? То, что люди продолжают читать. И по сути, не столь важно, что у них в руках: бумажная книга или ридер, Джойс или Пелевин, Дунин–Марцинкевич или Виктор Мартинович. Важен сам процесс чтения. А человек, глядящий в книгу, и есть тот самый хронотоп, связывающий пространство и время.
ladzimir@tut.by
leonovich@sb.by
Советская Белоруссия № 192 (25074). Четверг, 6 октября 2016
