Кратко изложу эссе по пунктам. Итак, в свои 37 лет (то эссе написано в 1990 году) писатель считает, что независимость - это:
1. Стерильность в родильных домах, 2. Знание белорусского и французского, 3. Отсутствие дедовщины в армии, 4. Уик-энд в Вене, 5. «Дзяды», 6. Грюнвальд вместо Невского, 7. Президент чтобы был интеллигент, не хуже Орлова, 8. А ветераны чтобы заткнулись, 9. Не жалеть ни бельгийцев, ни голландцев, 10. Церкви не сносить, кладбища не трогать. Все.
Вы серьезно? Это независимость? Напоминает мечты подростка: вот стану взрослым, буду курить и вообще делать что хочу. Но в комнате своей убирать по-прежнему не буду, обедать стану у мамы, а на курево, если папа не даст, стащу из кармана.
Тинейджеру невдомек, что его будущая взрослость это прежде всего ответственность. А независимость целой страны, она чуть побольше, чем просто за
Читайте также
Понятно пубертатно-гормональное стремление делать то, что запрещено. К примеру, собираться на незаконные митинги типа «абаронiм айчыну ад усяго». На которых сам Орлов (смотрите, дети, это тот самый!) в мегафон зачитывает свое эссе. Но вот послушав и подумав, если есть чем, надо сразу уходить. Ибо писатель, оказывается, он такой же, как и ты, он за все хорошее против всего плохого, он хочет, чтобы ему все было, а за это ничего не было… Короче, о жизни он знает столько же, сколько и ты, – так чего мерзнуть?
К 1990 году Владимир Орлов издал три книги повестей и рассказов, получил премию Ленинского комсомола и вышел из КПСС. Плодотворная бурная жизнь. Однако, перечислив все, что он полагает «независимостью», эссе свое закончил так: «Я верю, что когда-нибудь так будет. Иначе просто не стоит жить».
37 лет, напомню, было за плечами на момент этого вывода у вполне успешного литератора. Который Тургенева не дочитал: «Друг мой, Аркадий, не говори красиво».
Сейчас годков, конечно, побольше. Но эссе свое он не переписывает, так и читает: «иначе просто не стоит жить». Судья Ленинского суда (в котором Орлов тоже выступил с декламацией), полагаю, чуть не поперхнулся. И уточнил, столько же прошло той «нестоящей жизни». Посчитали − еще 30 лет.
Но задумались об этом только судья, прокурор и свидетели. Зал – тот аплодировал.
Давайте попытаемся понять чему. 1-й и 10-й пункты – это инструкции и прочие подзаконные акты. Хочешь, чтобы так было, напиши и добейся. 2-й, 3-й, 4-й, 6-й и 9-й вообще зависят только от тебя − тут не независимость нужна, а борьба. В основном, с ленью.
Ветераны (пункт 8-й) пусть пишут. Что хотят. Не одному же Орлову это разрешать, правда? Ведь безнаказанно литературно нахамить (пункт 7-й) писателю
удается легче, чем проявить элементарное уважение. Что к старикам, что к старшим по званию.
А вот 5-й пункт… «Это когда ты идешь на кладбище поставить свечку и положить цветы без того, чтобы на тебе опробовали газ или дубинку», - мечтает писатель. Так иди! Со свечкой и цветочками, сам. А не в колонне «пад сьцягамi» с неподъемными крестами наперевес и мальчиками в балаклавах вокруг. Иди, никто не тронет.
Хочешь пройтись под Новый год – гуляй. Но без мегафона. Невтерпеж прочесть свою нетленку – иди в литературный салон и обчитайся. Не надо делать это на площади, не положено так.
Но Орлов мечтает о вседозволенности, как оно в 1990-е и было. А независимость – это еще и законы. Свои собственные законы. Они у нас есть и не «когда-нибудь», а уже давно. Законы, которые соблюдают все и особенно – независимые.
Вот за нарушение закона, за активное участие в несанкционированном митинге (а совсем даже не за патриотизм) судья и присудил Владимиру Орлову штраф. 20 базовых. Говорят, этого хватает, чтобы издать подарочным тиражом новую книгу. Сборник лучшего.
Но, кажется, сам литератор полагает, что лучше, чем в 1990-м, он уже не напишет. Потому и читает то «эссе» где только придется.
Искренне жаль.
mukovoz@sb.by
