Фото РЕЙТЕР
Сам Фийон уже назвал это политическим убийством — исключительной, ненормальной процедурой, привязанной к политическому графику, чтобы помешать ему стать кандидатом в президенты.
Насчет «исключительности» Фийон не прав. Подобная ситуация для Франции абсолютна не нова. Вспомним хотя бы знаменитую историю, произошедшую с Домиником Стросс–Каном весной 2011 года в нью–йоркском отеле Sofitel. Его задержали после того, как горничная отеля заявила, что глава МВФ пытался ее изнасиловать. Спустя несколько дней популярнейший Стросс–Кан добровольно ушел со своего поста, а заодно выбыл и из французской президентской гонки. После чего уголовное дело против него тихо закрыли...
Нечто похожее, кстати, случилось еще с одним сильным политиком, Николя Саркози, который тоже тихо сошел с нынешней дистанции из–за обвинений в коррупции по «делу Бигмалион». Якобы при помощи поддельных счетов–фактур штаб Саркози скрывал часть доходов на прошлую президентскую кампанию, и сделано это было предположительно через пиар–агентство «Бигмалион», работавшее на его партию. Кстати, именно из–за таких схем, когда можно легко перепутать свой карман с государственным или общественным, французские политики далеко не идеально чисты, у всех есть грешок на душе.
Когда ты политический тяжеловес — а Франсуа Фийон являлся именно тяжеловесом, наиболее реальным кандидатом в президенты, — то нельзя иметь подобные грешки. Как бы ни доказывал сейчас Фийон свою невиновность, но опасная близость кармана его жены к государственному сослужила ему дурную службу...
Почему взялись именно за него?
Дело в том, что во Франции сегодня из имеющихся трех кандидатов в президенты двое представляют явную угрозу истеблишменту. А нынешняя европейская битва, как я уже сказала, является именно битвой против истеблишмента. Не против мигрантов. Не против турок. Не против Корана. С этим европейцы уже ничего не смогут поделать. Самая большая проблема французской, так же как и голландской политики — недовольство граждан тем, что ими правит высокомерная безответственная элита. Те люди, которые довели до миграционного кризиса, но не желают признаваться в этом, а хотели бы править и дальше как ни в чем не бывало. Самым ярким примером этому, конечно, является Ангела Меркель, но не зря же другого французского кандидата в президенты, Эммануэля Макрона, называют «вице–канцлером Германии» — в том смысле, что он будет идти в фарватере Германии и Евросоюза в целом.
И есть два французских кандидата, которые выступают и против истеблишмента, и против Евросоюза, и против неправильной политики последних лет. Это Марин Ле Пен и Франсуа Фийон.
Марин Ле Пен истеблишменту не страшна. Нынешние политические элиты верят, что во втором туре одолеют ее. Так уже было во втором туре региональных выборов, хотя в первом ее партия одержала победу, набрав около 30% голосов избирателей.
Франсуа Фийон более грозный противник, так как не имеет ярлыка популиста, хотя и выступает за перемены в Евросоюзе, за изменение политики по отношению к России и вообще предлагает провести ревизию европейского застоя.
Эммануэль Макрон вообще не критикует проблемы стран ЕС, брюссельскую аристократию, самоубийственную политкорректность, то есть выступает за сохранение статус–кво. Именно это истеблишменту и надо.
Многие во Франции уже почти открытым текстом говорят о сговоре политиков: убрать сильного Фийона, оставить бесконфликтного Макрона — а затем поделить портфели. У консерваторов и социалистов разные идеи? Это не важно. Главное — сохранить власть. Главное — оставаться истеблишментом. Ради того, чтобы оставаться в обойме, политики готовы идти на любые, как выразился Фийон, «ненормальные, исключительные ситуации». Перефразируя Людовика XIV, «государство — это мы»... Но как раз против этой чиновничьей рати и выступили сегодня европейские избиратели, впрочем, исход этой великой битвы еще далеко не предрешен.
romanova@sb.by