Даже потеряв зрение, народный артист Беларуси Павел Кормунин выходил на сцену и играл, как в свои лучшие годы
Актер Павел Кормунин всегда убеждал своих родных, что доживет до девяноста лет. «Я не вижу, но мне есть чем заниматься: моих воспоминаний хватит надолго», — мотивировал он. Наверняка в эти январские дни, когда как раз и отмечается юбилей народного артиста Беларуси, в его доме собралось бы очень много гостей. Но, к сожалению, сердце Павла Васильевича остановилось, когда ему было восемьдесят три. Но он был прав в том, что ему есть о чем вспоминать. Он сыграл почти две сотни ролей в кино и театре. Все разные, но все яркие и запоминающиеся. Правда, сам Кормунин был очень замкнутым человеком. Рассказывал о себе неохотно. Сегодня мы вспоминаем великого актера (фильмы «Красная площадь», «Я родом из детства», «Будни уголовного розыска», «Люди на болоте» и другие) вместе с его дочерью Людмилой Кормуниной.
Дорогу подсказывало сердце
— В восемьдесят лет отец еще играл в спектакле «Страсти по Авдею». Он никогда не просил, чтобы его сопровождали до театра. У нас тогда не было машины. В Купаловский надо было ехать на троллейбусе. Он садился в общественный транспорт, считал остановки и выходил на четырнадцатой. Причем никогда не брал никаких палочек. Ему сердце подсказывало дорогу, ноги сами вели в правильном направлении. Удивительно, но порой зрители в зале, как и люди на улице, даже не догадывались, что он слеп. Павел Васильевич выходил на сцену и играл, как в свои лучшие годы.
Многие считали его замкнутым человеком. Это не совсем так. Просто у отца был огромный недостаток: он никогда не жаловался. Я, как никто другой, знаю: у него часто болела душа. Но он ни с кем не делился. Все держал в себе. Не признавался и в физической боли. Даже в последние дни своей жизни скрывал, как ему тяжело. Только перед смертью признался мне, что у него болит низ живота. Хотя его лечили от гриппа. Мы срочно вызвали уролога, но уже было поздно. Он всегда говорил: «У меня все в порядке». Это его сгубило. Он ведь и о причинах слепоты молчал, никому не рассказывал.
Загадочная болезнь
— Об этом даже никогда не вспоминали у нас в семье, отец пытался это стереть из памяти. И истинную причину он рассказал нам не сразу, я буквально насильно вытягивала из него каждое слово. Дело было так. Он поехал в Москву на съемки. Отработал, получил гонорар и вернулся домой. С красными подтеками под глазами. Сперва мы подумали, что он не выспался, но позже образовались синяки. Что с ним произошло в Москве? Он ничего не хотел рассказывать. Позже мы узнали, что на Белорусском вокзале его ударили по голове и ограбили. Мама поругалась на него, и эта история забылась. Где-то через четыре года он начал терять зрение. Мы поехали в клинику в Москву. Врач сразу спросил: «У вас когда-нибудь был сильный удар по голове?» И тогда мы вспомнили тот случай. Оказалось, что у отца было сотрясение мозга. Ему бы месяц лежать в постели. А он работал и работал. Считал, что должен вернуть семье те деньги, которые у него отобрали. Он не любил вспоминать этот случай и нам запрещал о нем говорить. Слепота – последствия той болезни.
Король звука и эпизода
— Он был королем озвучивания. Все делал с первого дубля. Даже если это не его, а чужая роль. Он не утратил этот дар и тогда, когда потерял зрение. Делал один дубль, получал добро от режиссера, закуривал очередную сигарету и спокойно уходил. Его любили приглашать на озвучивание, у него был неповторимый голос.
Еще отца часто называют королем эпизодов. Действительно, у него было много небольших ролей, но они все очень яркие и запоминающиеся. Он от этого не страдал. Для него был главным театр. Там он сыграл лучшие роли. К кино относился спокойно, не гонялся за режиссерами. Да, именно благодаря кино он стал известен широкой публике. И поначалу это было очень важно для него, но со временем, полностью отдаваясь театру, снимался преимущественно из-за денег. Мог отказаться от роли в кино, если это совпадало с постановкой спектакля. Но наоборот – никогда. Театр для него – это святое.
Здесь его родина, здесь его дом
— Именно Купаловский стал отцу родным. В Казанском драматическом театре он проработал около десяти лет. В начале 60-х отца пригласили в Минск на съемки «Рогатого бастиона». На роль пробовалось очень много актеров, но никто не подходил. Решили позвать из Казани одного уже немолодого человека. Отцу тогда было сорок три года. И когда его загримировали под белорусского мужика, вся съемочная группа зааплодировала. Именно таким видел главного героя своей пьесы Андрей Макаенок. После этого фильма отца пригласили в Купаловский театр. Труппа приняла его настороженно. Ведь он претендовал на главные роли. Его сразу ввели в «Павлинку».
Павлу Васильевичу предлагали уехать в Москву и Ленинград. Но он даже не обсуждал такие варианты. Беларусь стала его родиной, он пустил здесь корни.
«Братка беларус»
— Действительно, у отца была очень интеллигентная внешность. Я всегда называю его «дядей Ваней». Ведь по сути он – чеховский персонаж. Ему удавались и шекспировские герои. Но он стал национальным белорусским героем. Его часто называли «братка беларус». Для меня отец – гениальный актер. Поэтому для него не составляло труда перевоплощаться. Просто если отец за что-то брался, то делал это основательно. Так было и с белорусским языком. Поначалу он просто зазубривал. Позже выучил его на пятерку. Поспособствовало тому знакомство с моей мамой Раисой Парфентьевной, она работала костюмером на «Беларусьфильме». В спектакле «Я, бабуля, Iлiко i Iларыён» он уже говорил по-белорусски с грузинским акцентом. Знаете, что помогло? Несмотря на бесконечные съемки, мама с отцом всегда находили неделю, бывало даже зимой, чтобы поехать в деревню. Павел Васильевич это называл поездкой за грибами. Там он впитывал каждое слово, каждый звук.
Святая троица
— Закадычного друга у отца никогда не было. Но когда в Минск приезжали актеры из других театров, то они шли именно к нам домой. У нас была очень хлебосольная семья. Знакомых – множество. У отца была хорошая компания: он, Андрей Макаенок и Владимир Короткевич. Они сошлись на творческой почве. Часто ездили на рыбалку. Но не ради улова, а чтобы пообщаться, «родить» новые идеи. Собирались вместе на даче, что-то писали. Но, пожалуй, самым близким человеком была мама. Они почти никогда не расставались, вместе ездили на съемки.
Мастер на все руки
— У отца было множество талантов. Но он никогда этим не кичился. Играл на разных инструментах: баяне, аккордеоне, гитаре. На съемках фильма «Одни» овладел балалайкой. Он не знал ни одной ноты, но имел абсолютный слух, замечательный голос, даже одно время в Германии руководил оркестром.
У отца были золотые руки. Даже будучи слепым, он умудрялся на даче пилить дрова и забивать гвозди. Его хобби – резьба по дереву. Он сделал множество различных фигурок. Но мы никогда не придавали этому особого значения и раздаривали их. Теперь сожалеем, что не собрали коллекцию папиных скульптур. Сожалеем и о том, что вовремя не занялись созданием архива, не собирали его записи, личные вещи. Кое-что, конечно, у нас есть. Но главное – мы его помним и любим. Надеюсь, что его помнят и любят многие.
----------------------------------
Валерий РАЕВСКИЙ, режиссер, народный артист Беларуси:
— Кормунин – любимый актер труппы Национального академического театра имени Янки Купалы. Он не играл роль, а проживал ее. Очень много работал. Ненавязчив, немногословен, всегда с «Примой» в руках, от которой у него пальцы были желтыми.
Навсегда войдут в историю несколько его фраз и жестов. «Аднаму дрэнна», — любил говорить он, что лишний раз подтверждает: Павел Васильевич – художник, который умеет страдать, переживать. Если кто смотрел спектакль «Характеры», хорошо помнит сцену, где Кормунин, показывая на себя, худощавого, рассказывает, как надо растить свиней. Этот жест непременно вызывал восторг в зале. Он умел импровизировать.
Зинаида ЗУБКОВА, заслуженная артистка Беларуси:
— Мы вместе играли его послед-ний спектакль: я – мать Авдея, он – отца. Помогала ему, чем могла, буквально за руку водила по сцене. Павел Васильевич – прекрасный актер и хороший человек, очень тонкой души. Я надолго запомню, как открывалась дверь в театр, Кормунин говорил: «Здравствуйте!» — и всегда на лице его появлялась улыбка. У него были светлые глаза и легкий характер.
Арнольд ПАМАЗАН, народный артист Беларуси:
— Работать с Павлом Васильевичем было одно удовольствие. Мы вместе играли в «Павлинке»: я – Быковского, он – Крыницкого. Если у меня были какие-то сомнения, всегда обращался к нему. Он отличный наставник, мы все у него учились.
На снимке: народный артист Беларуси Павел КОРМУНИН.
