Четыре дня, которые потрясли мир

Со дня теракта на Дубровке прошло десять лет, но Россия помнит каждого...

Со дня теракта на Дубровке прошло десять лет, но Россия помнит каждого...

На прошлой неделе по всей стране вспоминали о трагических событиях десятилетней давности. 23 октября зрители мюзикла «Норд-Ост» были захвачены группой вооруженных боевиков. 5 заложников было застрелены. На четвертый день здание театрального центра было взято оперативниками штурмом. Для усыпления террористов был применен специальный газ. Все бандиты были уничтожены, но спасти всех заложников не удалось: по официальным данным, погибли 130 человек. Но почти восемьсот были спасены. В те роковые дни в самом центре российской столицы фактически шла война. Слова, произнесенные тогда, и воспоминания очевидцев тех событий – лучшие свидетельства…

Александр Цекало, продюсер мюзикла «Норд-Ост»:
– Это похоже на какой-то страшный сон или страшное кино, в котором все мы снимаемся. Мы делали спектакль «Норд-Ост» для того, чтобы на него ходили люди семьями и ходили люди разных национальностей. И мы никого не делили по признакам. Нам это было все равно по той причине, что когда война, то кровь у всех одного цвета – она красная. Мы скоро здесь сутки. Тем, кто внутри, еще тяжелее, поэтому никто здесь не жалуется. Штаб работает как может. Мне кажется, самое главное, чтобы все, включая и каналы, которые освещают, чтобы никто ничего не передергивал, чтобы просто сделать все, чтобы не пролилась ничья кровь: ни тех, кто решился на захват, ни тех, кто захвачен.

Леонид Рошаль, хирург и педиатр, директор НИИ неотложной детской хирургии и травматологии:
– Громких разговоров не было. Как-то тихо люди между собой переговаривались, чтобы не обращать на себя внимания. Потому что любой, кто внимание вызывал, получал замечание с пистолетом перед носом. Все это знали. Как все знали о том, что в первый же день они убили молодую женщину. И не выпускали одного очень больного мужчину с подозрением на перитонит. Было сказано: «Пусть замолчит или подыхает, а будет орать, его тоже расстреляем…» То есть расстрел для них – не проблема. При этом нас все время стращали, все пытались вбить нам в голову, что все заминировано. Говорили: «Зачем вы вообще сюда приходите? Вы понимаете, что можете взлететь на воздух? Видите, с нами пришли женщины. Они тоже на все готовы. И мы пришли только за одним – чтобы российские войска ушли из Чечни».

Иосиф Кобзон, народный артист СССР, первый заместитель председателя Комитета по культуре Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации:
– Вспоминается, как тысячи людей пришли к Дубровке. И в отличие от тех негодяев, которые готовили Pussy Riot, а потом спрятались за девичьи спины, тогда было наоборот – приходили мужчины, которые хотели отдать себя в заложники в обмен на захваченных женщин и детей. Вот это были настоящие мужики, которые были готовы пожертвовать собой. И священник приходил. Поскольку я был как бы главным переговорщиком, он просил меня, чтобы я уговорил боевиков пустить его к ним. «Может быть, они хотят помолиться», – говорил он. Офицеры запаса приходили, тоже предлагали себя в заложники в обмен на захваченных. Вот это настоящая солидарность, люди сплотились вокруг горя.

Дарья Стародубец, российская заложница:
– А нам все не верилось, что это по правде. Один мужчина засмеялся, но его ударили прикладом по голове. Какой-то мальчик спросил: «Вы настоящие?» Они сказали: «Мы приехали сюда из Чечни, чтобы остановить войну». Многие в недоумении крутили во все стороны головой, вытягивали шею. Но таких били прикладами по голове. Во всю силу. Кровища… И никто из битых не закричал. Потом захватчики приказали выкинуть в проходы сумки. Я даже не пыталась вытащить из своей сумки деньги – какое там! Шок… И в сумочке остались три тысячи рублей и документы. Но все казалось, что вот-вот это кончится, что это недоразумение… А они приказали: «Если есть грузины, мусульмане, иностранцы, пусть выходят, отпустим… Мужчинам сесть в правой части балкона, женщинам – в левой!»
Потом боевики рассредоточились вдоль проходов. Но только когда чеченки открыли свои куртки и я увидела взрывчатку, то поняла: все серьезно.

Ольга Золина и Татьяна Ткачук, заложницы из Республики Беларусь:
– Самое страшное было подняться с кресла и обратиться к террористам, даже чтобы поднять с пола сумку. Но многим требовалась помощь, а врачей было несколько на весь огромный зал. И когда женщину рядом стало рвать от высокого давления, они поднялись и стали работать, уже не думая о последствиях. На счастье, с собой были лекарства. Все остальное время, когда не оказывали помощь, они сидели под креслами – так было легче, на полу они и спали. Самым большим испытанием было думать, что дети останутся сиротами. С появлением в зале доктора Рошаля воспряли духом, но ненадолго. Чеченцы сказали, что не выпустят его обратно, и посадили отдельно. Тогда подумалось, что точно погибнем.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter