Человеку дано природой несколько чувств, составляющих его, как говорят, психологический потенциал, ведущий по жизни. Человек веселится, страдает, любит, ревнует, презирает, воспитывает детей, занимается полезным трудом, общаясь с другими людьми под влиянием чувств. Не будь их у человека, жили бы на Земле, очевидно, одни животные.
Наиболее ответственным и ценным является врожденное чувство чести, определяющее достоинство человека. Его ценность и качество в том, сколько в нем заложено (есть) нравственности, благородства души, доблести, доброжелательности, честности, чистой совести, скромности и других положительных качеств. Все, что есть лучшего в человеке, собрано в единое чувство чести. Назвали его, очевидно, так потому, что человек — носитель положительных качеств, всегда любим и почитаем в обществе. О таких людях говорят: «Человек с честью». Чувство чести — важное, но, к сожалению, непрочное. Под влиянием и воздействием агрессивных сил на смену чести приходят эгоизм, жестокость, страсть к наживе, алчность, тщеславие, зависть и другие человеческие пороки. Человек, теряя честь, а с ней и человеческую ценность, превращается в ничтожество.
Помню, в нашей деревне было много людей с высоко развитым чувством чести, которой ничто не угрожало, так как в деревне между людьми резкого социального расслоения не было и честь была как бы традиционно наследственной. Когда, например, перед отелом у кого–то запускалась корова, то без молока семья не оставалась. Каждый считал за честь поделиться тем, чего нет у других. Была развита «толока», когда, например, закваска капусты или производство крахмала из картошки проводились компанейским способом. Мой дед, имея три жака, каждое утро приносил кошель рыбы. Нам ее столько не нужно было, и бабушка разносила рыбу тем, кто не мог ловить ее сам. Замки на дверях висели со вставленными в скважину ключами.
Наш старый дом, построенный еще в XVII веке, фашисты во время войны сожгли, и родители с двумя младшими дочерьми ютились в небольшой наемной комнате. Придя с войны домой, я поставил себе целью построить дом. Вырубил лес, бесплатно выделенный райисполкомом. Колхоз, в строительную бригаду которого я устроился на работу, лес вывез, и я, используя каждую свободную минуту, выходные дни и лунные ночи, рубил, пилил, тесал.
Когда с земли поднялся дубовый фундамент будущего дома, в один из выходных мне на помощь (отец был инвалидом и помочь не мог) неожиданно пришла с пилами и топорами вся бригада. В тот день дом вырос от фундамента до окон. Я был в восторге, но радовался не только я. Было заметно, что хорошее душевное удовлетворение испытывали все мои товарищи. Такова природа чести, этого замечательного чувства, украшающего жизнь не только тому, к кому оно направлено, а тому, кто ее несет.
За несколько выходных дней сруб дома был готов, а вскоре и весь дом. Он и сейчас стоит недалеко от берега красавицы Припяти как памятник высшего проявления чувства чести. Я ежегодно по 5 — 6 месяцев там отдыхаю душой и телом.
Сейчас понятие чести в деревне изменилось. Молоко друг другу не носят, все его покупают в магазине, рыбы ловят столько, что делиться нечем, домов деревянных не рубят и ключей в скважинах замков не оставляют. Так что, честь в деревне стала не нужна? Ой как нужна! На полях, где растут хлеба, на фермах без чести невозможно, и слава Всевышнему, что она там сохранилась и есть, перекочевав из сельских хат. За доказательством ходить не нужно. Все знают, в каких тяжелых условиях шла уборка хлебов в прошлом году, но штурвал комбайна люди не бросили и неухоженными фермы не оставили. Честь оказалась сильнее.
Но для сохранения и недопущения потери чести требуется постоянная поддержка. Мы же пока уничтожаем то, что было. На некоторых предприятиях выбросили доски и книги почета, не присваиваются звания «Ударник труда», «Лучший по профессии», не награждаются отличившиеся в труде почетными грамотами и т.д.
Невольно вспоминается случай из детства, о котором, мне кажется, следует рассказать. Закончились занятия, и мы, высыпав из школы, увидели посреди улицы стоящего на дрожащих ногах лосенка. Окружили его: он смотрит на нас, мы на него.
В соседнем лесу, очевидно, произошла трагедия. Многие животные, чувствуя опасность, нередко ценой жизни отводят врага от места нахождения беспомощного потомства. Так, видимо, случилось и в этот раз. Лосиху браконьеры убили, а лосенок, только что родившийся, остался лежать в кустарнике незамеченным, а сейчас, проголодавшись, по запаху шел искать мать.
У нас, школьников, еще не было «испорчено» чувство чести, и мы, ведомые им, стремились чем–то помочь осиротевшему животному. Но как? Одни предлагали отвести его в лес, другие возражали, говоря, что в лесу один он пропадет. Большинство сошлось на том, что лосенка нужно поместить на школьном дворе и каждому по очереди приносить молоко и поить его, а когда подрастет и окрепнет, отпустить в лес.
Я уже снял ремень, чтобы, набросив его на шею, отвести лосенка на школьный двор, а некоторые побежали домой за молоком, как вдруг прозвучала команда: «Разойдись!»
Перед нами стоял запыхавшийся дядя (видимо, бежал) с ружьем. Растолкав нас, он выстрелил, лосенок упал, потом поднялся, и дядя выстрелил вторично. Взвалив жертву на плечо, он ушел домой.
Мы получили сильнейшее психологическое потрясение, всем классом оплакивали бедного лосенка. Но, очевидно, не только его, а, скорее всего, свою беспомощность в защите нашей поруганной чести, о которой мы тогда ничего не знали. Это позже нам многое рассказал о чести, ее связи с сознанием человека учитель Василий Федотович Семеновский. Помню, он говорил, что честь, подкрепленная сознанием, превращает человека, как назвал М.Лермонтов А.Пушкина, в «невольника чести», которому уже перерождение чести не угрожает.
Сам В.Семеновский был партизаном с сентября 1941 г. по октябрь 1943 г., на железной дороге взрывал вражеские паровозы, вагоны и пр., но был разоблачен и казнен фашистами. Посмертно удостоен чести как герой–патриот быть похороненным у Вечного огня на площади Труда в г. Гомеле.
После рассказов В.Семеновского, мы на честь стали смотреть как–то иначе. Появилось желание подражать людям с честью, хотелось совершить что–то необычное, полезное, чем можно было бы гордиться. Я, помню, во время летних каникул днями дежурил на пляже в ожидании, что, может быть, кто–нибудь станет тонуть, а я его спасу. (Я хорошо плавал и долго мог находиться под водой.)
Нам говорили, что дядьку за убитого лосенка оштрафовали и ружье у него конфисковали. Таким образом, вроде бы справедливость восторжествовала, а вот психологическую травму, нанесенную нам, ничем излечить нельзя. Не знаю, как кто, а я с тех пор презираю людей с охотничьими ружьями. (Приятно было слышать заявление, как–то сделанное нашим Президентом, о том, что в лес он ходит без ружья.)
Когда дядя, убивший лосенка, находился в нашем (детском) возрасте, он, очевидно, поступил бы так же, как и мы, но повзрослев уже успел в жизни потерять честь.
Говорят, что дети рождаются кристально чистыми, а грязь человек приобретает в жизни.
А нельзя ли сохранить чувство чести, а, может быть, даже развить его больше на всю жизнь? Несомненно, возможно, этим только нужно заниматься. Известно, что в учебных заведениях (гимназиях, лицеях, колледжах и др.) старой России вопросу чести уделялось много внимания, только носила она больше характер принадлежности к тому или иному классу или сословию. Например, была «честь мундира», «честь дворянина» и т.п. Но нужно признать, что и чести человеческой у них было много. Мой дед рассказывал, что в юности (он был примерно 1865 г. рождения), когда с компанией панов на охоту в свой лес приезжал князь Радзивилл, он нанимался загонщиком. Господа платили неплохо. По их правилу каждому охотнику давался один выстрел в день. (Это уже честь.) Охота продолжалась несколько дней.
Среди загонщиков был один крепкий мужчина. У него была большая семья (шестеро детей), жили бедно, так как земли было мало. Во время одного из загонов этот мужчина увидел крупного дикого кабана, притаившегося в зарослях орешника. Очевидно, зверь был ранен. Загонщик решил убить кабана, а ночью тайком со старшим сыном по частям перенести его к себе домой. Подкравшись к кабану, загонщик прыгнул на него и вонзил нож в левый бок. Кабан взревел, но прежде чем умереть, успел вспороть живот напавшему. Нашли загонщика без сознания, лежащего рядом с мертвым кабаном. Загонщика кое–как перевязали, и князь поручил своему кучеру, не жалея лошадей, не более чем через три часа доставить пострадавшего к хирургу в местечко Лунинец (расстояние с объездами около 90 км). Кроме того, князь распорядился убитого кабана и всю дневную охотничью добычу доставить домой к загонщику. Разве во всем этом нет чести? Врачи спасли загонщика, и через две недели он был уже дома.
Князь в ожидании возвращения экипажа вокруг своей палатки посадил двенадцать 10 — 15–летних дубов. Шли годы, дубы разрослись и срослись, образуя живую крепость. Многие туровцы, идя в лес, останавливались и любовались этой рукотворной и природной красотой, некоторые пытались проникнуть внутрь живого кольца. Место это ласково называли «Двенадцать дубков».
Газета «Звязда» лет 30 тому назад писала о необходимости сохранить этот памятник, пусть даже природы, но бесчестие победило — лесорубы срубили дубки на паркет.
С честью у нас действительно неважно. Известно, что патриотизм не бывает без чести. Еще А.Пушкин писал: «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы». Вот идет передача по радио о патриотизме, в которой говорят только о чувстве любви, а о чести ни слова. Ведь патриотизм — это в первую очередь, мне кажется, благоволение своей Родине, чего без чести быть не может, а потом уже любовь. Иной горе–патриот подумает, а может и сказать: «Люблю свою страну за то, что с нее можно легко «потянуть».
Нужно, мне кажется, возродить забытую честь, больше о ней говорить, писать о людях, достойных подражания. Это нужно стране, так как человек с честью не может поступить дурно. Он, например, не может сесть за руль автомобиля в нетрезвом состоянии, нарушить правила дорожного движения, не испортит скамейку, не исцарапает стекла навесов на остановках общественного транспорта, не измажет краской фасад дома и вообще не сотворит ничего такого, что недостойно чести.
Сергей ЖИТКОВЕЦ, г. Минск.
