Черный платок. На всю жизнь?

ВЕРА закрыла лицо руками. Казалось, земля ушла из-под ног, а в горле застрял ком. Не просто горечи, а невыносимой боли. Это была безысходность. Обидное чувство собственного бессилия перед чем-то необъяснимым. Она сбежала по ступеням крыльца вниз. Там, на траве, лежал Юра. Такой родной, но уже далекий. С застывшей улыбкой на лице. Она не замечала, как опустили ниц головы друзья. Как самый близкий из друзей Юры бился в истерике и пытался просить у нее за что-то прощения. Как остолбенела на пороге мать. Прижавшись к холодной щеке, она трясла его и кричала: «Вставай! Хватит! Пошутил и хватит! Я купила нашему сыночку новую шапочку. Вставай!» Вера не верила, что это конец. И тут ребенок в утробе больно ударил в живот. Она на минуту опомнилась — скоро дитя родится на свет. «Безотцовщина», — пронеслось в голове. Она уже спокойнее посмотрела на бледное лицо покойника. «Юрка, как ты мог», — почти воем сорвалось с искусанных до крови губ…

Эта история потрясла родных и близких девушки, которой сейчас нужно учиться жить заново

ВЕРА закрыла лицо руками. Казалось, земля ушла из-под ног, а в горле застрял ком. Не просто горечи, а невыносимой боли. Это была безысходность. Обидное чувство собственного бессилия перед чем-то необъяснимым. Она сбежала по ступеням крыльца вниз. Там, на траве, лежал Юра. Такой родной, но уже далекий. С застывшей улыбкой на лице. Она не замечала, как опустили ниц головы друзья. Как самый близкий из друзей Юры бился в истерике и пытался просить у нее за что-то прощения. Как остолбенела на пороге мать. Прижавшись к холодной щеке, она трясла его и кричала: «Вставай! Хватит! Пошутил и хватит! Я купила нашему сыночку новую шапочку. Вставай!» Вера не верила, что это конец. И тут ребенок в утробе больно ударил в живот. Она на минуту опомнилась — скоро дитя родится на свет. «Безотцовщина», — пронеслось в голове. Она уже спокойнее посмотрела на бледное лицо покойника. «Юрка, как ты мог», — почти воем сорвалось с искусанных до крови губ…

…Врачи ставили Вере срок рожать через месяц, и из душной столицы женщина уехала к матери на родину. Муж работал в городе, но он и она всерьез задумывались о жизни в деревне. Все же высшее образование у обоих за плечами, квартиры, правда, у молодой семьи не было. А снимать жилье в столице накладно, особенно с маленьким ребенком. А тут свой большой частный дом, сад и огород. Тем более что директор школы несколько раз предлагал ей работу по профессии — учителем белорусского языка и литературы. А Юра хотел открыть собственное дело, для начала — торговую лавку, которая была бы не лишней в маленьком агрогородке. А пока жизнь шла своим чередом, в семье ждали сыночка. Уже выбирали вместе имя для малыша и необходимые вещи…

В тот роковой день ничего не предвещало беды. Вера помогла матери собрать смородину, сходили в лес за грибами. К вечеру приехал Юра. Привез жене фрукты и цветы. Он так часто дарил ей цветы! Рад был ее беременности и безмерно благодарил за первенца — сына. Весь такой счастливый, сообщил, что договорился с друзьями съездить на реку покупаться. Обещал: «Только окунусь — и сразу домой». Волнения у Веры никогда такие прогулки не вызывали. Юра в университете был лучшим пловцом, даже в соревнованиях участвовал.

Ребята на речке разошлись не на шутку. Над будущим отцом подшучивали и говорили о том, что ему повезло с женой-красавицей. А Юра показывал всем, как он умеет и не боится нырять в реку с шестиметрового шлюза. Друзья немного настороженно смотрели на трюки. Лучший друг, Пашка, перед очередным прыжком как-то заволновался даже. Мол, хватит выкрутасы показывать, пора домой. Юра весело крикнул: «Все, ребята, в последний раз — и поедем!» Шустро взмахнув руками, он прыгнул вниз. Друзья ждали на берегу. «Вот негодяй, еще издевается, — шутили они. — Всплывай!» — кричали дружно. Но прошла минута, вторая, а парня не было. Паша первым кинулся в воду. Потом он вспоминал, как на дне нашел своего друга детства. Да, прыжок действительно стал последним для Юры. Парень ударился о корягу головой и сломал шейные позвонки. Смерть наступила мгновенно — констатирует позже патологоанатом...

Целый месяц родные не знали, что делать с бедной девушкой. Особенно боялись за малыша: мать постоянно в стрессовом состоянии (успокоительные беременной пить врачи запретили). Она старалась держаться, но слезы так и текли по щекам. Скоро роды. А в груди одиночество. Каждый день она ходила на кладбище, а после призналась матери, что якобы она видит Юру в дверном зеркале в их спальне стоящим на коленях и со свечой в руках. Мать не на шутку испугалась за дочь. Но Вера агрессии, а тем более страха, не проявляла, а, наоборот, стала как будто спокойнее... Молодая женщина решила сходить в церковь и рассказать о своих странных сновидениях священнику. Тот успокоил будущую мать и сказал, что ей пора прекратить плакать. Вера действительно стала приходить в норму. Только когда рожала, звала мужа…

Прошло уже два года с той страшной для Веры даты. Сын с каждым днем все больше становится похож на отца. И женщине вновь не по себе. Страшно еще и потому, что она  никого уже не полюбит. И никто не будет так трепетно относиться к ней, как когда-то Юрий. А на стене в комнате висит его фотография, на которой почерком Веры синим маркером красиво выведено: «Я тебя люблю!”

Совет психолога

Ситуацию прокомментировал психолог Центра здоровья подростков

и молодежи УЗ «Вилейская ЦРБ» Андрей ЧЕРНЯВСКИЙ:

Примирение с утратой — это очень болезненный процесс. Он предполагает прохождение нескольких этапов. Сразу после смерти близкого человека возникает эмоциональный шок, отрицается сам факт произошедшего. Потом человек пытается обвинить в случившемся друзей, родных, врачей, самого себя. Очень часто эта злость остается внутри человека и подпитывает его тяжелое эмоциональное состояние. Лишь после этого начинается осознание утраты и смирение с ней.

Вера все еще находится на этапе изживания скорби. Она пока не может смириться с утратой. Ей нужна помощь со стороны родных и близких. Все, что ей необходимо, — это просто дать понять, что близкие разделяют вместе с ней ее боль и страдания. Пусть она чаще говорит о своих чувствах, дает вылиться им наружу. Бесполезно ей советовать «взять себя в руки» или «перестать плакать, ведь все равно уже ничего нельзя вернуть», потому что в состоянии скорби человек может слушать, но не слышать. Понесшего утрату не следует оставлять одного, однако и не следует чрезмерно опекать — большое горе преодолевается только со временем. Горюющему человеку нужны постоянные, но не навязчивые посещения и хорошие слушатели.

Вера сама должна попытаться найти смысл в жизни помимо той семьи, которую она утратила. В первую очередь — это ее ребенок. Необходимо понять, что ради него ей следует продолжать жить дальше.

Считается, что нормальная реакция скорби может длиться до года. В этом случае скорбь продолжается уже два года, и возможен переход в хроническое кризисное состояние, которое называется патологическая скорбь. На это указывает символическое поведение Веры: фотография умершего мужа, прогулка по местам, где когда-то бывали вместе. Да, это помогает перенести утрату, если эти символические действия не сильно преувеличены. Вера же отказывается от любой деятельности, способной отвлечь внимание от мыслей об умершем, буквально создает его культ. Поэтому мой совет ей — убрать все вещи, напоминающие о горе. Нужно заводить новые знакомства. Родственники должны создать для нее позитивную атмосферу. Не лишним будет Вере обратиться и за профессиональной помощью к психотерапевту. Поскольку патологическая скорбь — это уже заболевание.

Подготовила Анна ЖУКОВСКАЯ, «БН»

 

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter