Понятие «геноцид» закреплено в Конвенции ООН и определяется как форма массового насилия, которая имеет намерение полностью или частично уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую либо религиозную группу. Немецкие оккупанты использовали изощренные формы насилия над жителями Беларуси. В качестве профилактики партизанского движения они могли внезапно и без всяких оснований налететь на любой поселок, зверски убить все население — от новорожденного до старика.
На плите с левой стороны памятника в Садковщине дети оставили игрушки и конфеты для тех, кто остался здесь навсегда.
Садковщина и Садовщина
Вместе с Ириной Валюшицкой, педагогом и директором ГУО «Боровской учебно-педагогический комплекс ясли-сад — средняя школа Дзержинского района» мы посетили заснеженную Садковщину. Подошли к памятнику и гранитной плите почтить память погибших. Сонную тишину нарушил лай сторожевой собаки из соседнего двора, которая вовсе не ожидала увидеть у монумента гостей.Ирина Анатольевна сказала, что эту живописную точку на карте Минщины можно назвать деревней с историей, потому что она принадлежала Радзивиллам, о чем сказано в исторических документах 1588—1600 годов. Известно, что после революции и гражданской войны до 1937 года здесь была приграничная территория, что сдерживало развитие и рост населения Садковщины.
К 1940-м годам в деревне было всего 15 хозяйств и чуть больше сотни жителей. Но в спокойную жизнь сельчан ворвалась война, местность на три года была оккупирована немцами. Под цели захватчиков работала школа, в которой белорусским детям вбивались в голову немецкий язык и идеи Третьего рейха. Правда, по воспоминаниям жителя деревни Боровое Владимира Девочко, немецкая школа просуществовала всего полгода, потому что родители перестали водить детей на учебу.
Стоим молча возле памятника. Присмотревшись, заметила среди венков детские игрушки и конфеты на припорошенной снегом могиле. Это место и в такую погоду находится под вниманием постоянно проживающих в Садковщине. Огражденный благоустроенный монумент часто посещают школьники и молодежь.
Уточнила у Ирины Валюшицкой подробности истории деревни — сестры Хатыни:
— Здесь покоятся останки стариков, молодых мужчин и женщин, малолетних детей. На плите выгравированы их имена. Десятки людей под одной фамилией, и это страшно! Современные дети оставляют подарки: сладости, игрушки для ребятишек, которые так и не выросли — остались здесь навсегда. Это, правда, очень трогательно. Мы, когда с учениками выезжаем убирать листву, всегда чтим память погибших жителей, говорим о трепетном отношении к кровавой странице нашей истории.
Остались в живых лишь те, кто ушел в тот день — 2 февраля 1943 года — по делам из деревни. Также одной смелой местной жительнице удалось избежать облавы. Женщина быстро собрала своих и чужих детей, направилась с ними в сторону деревни Дягильно. В лесных кустарниках в мороз дети в страхе некоторое время прятались от полицаев.
Известно, что Садковщину жгли финны и литовцы из карательного отряда полицаев отдельного батальона СС Дирлевангера, проживавшие в деревне Боровое.
В ходе беседы выяснилось, что трагическая судьба могла миновать эту компактную деревню. Ирина Анатольевна пояснила:
— В нашем районе есть деревня Садовщина. В годы Великой Отечественной войны она была скрыта Путчинскими лесами, и в 1942-м в ней зародился партизанский отряд имени Фрунзе, выросший впоследствии в бригаду. Местное население помогало подпольщикам, о чем через осведомителей узнали оккупанты. Туда и решено было направить карательные группы, но из-за невнимательности переводчика преступники двинулись не в Садовщину, а совсем в другое место, западнее от Дзержинска, — нашу Садковщину.
Заметив ошибку, немец из Поволжья по фамилии Лемке пытался предотвратить расправу, но не успел. Когда он приехал в Садковщину, деревня уже пылала…
Оборвалась жизнь поколений, но деревня жива
Резня началась на рассвете 2 февраля 1943 года. Жители, естественно, не были никем предупреждены о налете и занимались домашними делами. Полицаи согнали основную часть людей в большой сарай Живицких на окраине деревни, обложили соломой, облили бензином и подожгли. Выскакивающих из пламени расстреливали.При окончательной «зачистке» немцы бросили в огонь и спрятавшегося в бочке местного жителя Саленика, отца молодого человека, который пошел служить в начале войны в полицию. Даже «заслуги» сына не спасли беглеца от насильственной смерти… Вторая карательная группа орудовала в домах, убивала взрослых и детей, а все награбленное собирала на грузовой обоз. Днем фашисты подожгли все 15 пустых хат и хозяйских построек.
Последствия страшной операции карателей первым увидел житель деревни Яново Гущин. Из воспоминаний Владимира Девочко, записанных Анастасией Волосевич и Андреем Сераком, учащимися школы в 2005 году: «…Гущин отправился к дому семьи Шугай, чтобы смолотить зерно на муку (она выпекала хлеб для партизан и земляков. — Прим. авт.)… Стоял густой, как вата, туман — в пяти шагах не было ничего видно. Гущин зашел в дом и увидел всю семью зарезанной, разбросанные везде вещи, рассыпанное зерно… Он быстро вышел на улицу. С другой стороны деревни слышались крики, выстрелы, плач детей и немецкие команды. Пахло дымом. Гущин поспешил незаметно уйти…»
— Деревня, слава богу, возродилась, несмотря на такую безжалостную травму, нанесенную ей в феврале 1943 года, — добавила собеседница. — Восстанавливал и отстраивал Садковщину Антон Иванович Милошевский, 1911 года рождения, уроженец деревни Наквасы. Он был призван в Красную армию, попал в окружение и в плен около деревни Ферма-Гай, сидел в тюрьме в Минске, был вывезен в Германию, вернулся из лагеря военнопленных в 1945 году.
В 1957-м на садковщинской могиле жертв геноцида установлена стела с такой надписью: «Здесь похоронены 96 человек советских граждан деревни Садковщина, зверски замученных 2 февраля 1943 года немецкими захватчиками». В 2005 году возле нее появилась плита с фамилиями мучеников.
shimuk@sb.by
