ЧЕМУ НАС УЧИТ ПРИМЕР ЕВРОПЕЙЦЕВ

Проблема отнюдь не новая. О необходимости такого шага в объединении Беларуси и России в последние два-три года говорилось на самом высоком уровне. Однако принятие конкретных решений каждый раз откладывалось. Справедливости ради отметим, что этому есть объяснение.
Во-первых, разработка и принятие Конституционного акта — весьма сложный процесс. Стремление союзников внести в этот документ базовые нормы создания в будущем конкурентоспособной экономики Союзного государства, порядка подготовки и принятия решений по его дальнейшему развитию нередко сталкивается с их нынешними интересами. Все это требует времени, заставляет разработчиков вновь и вновь возвращаться к переосмыслению тех или иных его разделов. По словам одного из представителей белорусской стороны, каждая статья Конституционного акта “прорабатывалась десятки раз”.
Во-вторых, подготовка этого документа осуществляется ныне, скажем прямо, в довольно непростых условиях. Утверждения многих специалистов, аналитиков, государственных и политических деятелей, еще совсем недавно полагавших, что практически один язык, длительное совместное проживание в рамках единой страны, сохранившаяся некогда общая инфраструктура сделают объединительный процесс скорым и малозатратным, сегодня кажутся уже не такими убедительными. Все оказалось намного сложнее, чем представлялось в 1996 году при образовании Сообщества Беларуси и России и при заключении Договора о создании Союзного государства в 1999 году.
Серьезным настораживающим (можно сказать, сдерживающим) моментом также является ситуация с ратификацией общей конституции наших соседей-европейцев. Более года назад граждане Франции и Нидерландов сказали “нет” Конституции, принятой саммитом Европейского союза (ЕС) и ратифицированной Европарламентом. Появилась угроза не только замедления темпов интеграции, но и отката назад, во времена Европейского экономического сообщества. Под угрозой оказался один из самых значительных проектов XXI века, обещавший преобразить жизнь более чем 400 миллионов человек.
Сегодня положение, несмотря на отчаянные попытки евростроителей (чего стоят только усилия “архитектора” единой Европы, убежденного сторонника Евроконституции Президента Франции Жака Ширака) выйти из тупика, не только не изменилось к лучшему, но, по оценкам многих европейских аналитиков, попросту выглядит безнадежным. Около трети граждан ЕС не желают принятия Конституции. При этом противники ее составляют большинство не только в Нидерландах и Франции, но и в Польше, Словакии. А ведь для принятия Конституции необходимо одобрение граждан всех 25 государств — членов ЕС.
Что касается Европы, то, как говорится, бог с ней. В том, что она найдет выход, можно не сомневаться. Конституцию “просто так” сдать в архив вряд ли кто решится. Директор центра европейских политических исследований в Брюсселе Даниэль Грос, например, выразил надежду, что после президентских выборов во Франции и парламентских в Великобритании и Нидерландах “процесс евроинтеграции получит второе дыхание”. А нынешний германский канцлер Ангела Меркель, которая от имени Германии во втором полугодии 2007 года должна принять председательство в ЕС, недавно решительно и однозначно заявила, что “Европе нужна Конституция, Европе нужна централизация”.
В свете европейской ситуации становятся более понятными “осторожность” разработчиков Конституционного акта Союзного государства и “оценки” его сторонников в отношении гарантий необратимости российско-белорусской интеграции и того, что проект общей Конституции будет одобрен и принят и в Российской Федерации, и в Республике Беларусь.
Иными словами, союзникам есть о чем задуматься. Так что же нам необходимо еще и еще раз взвесить, чтобы не повторить горький опыт Европы? Во-первых, следует наконец правильно оценить те преимущества, которые в отличие от Евросоюза у нас имеются. Расширить фронт и ускорить (неопределенность и ожидание делают объединительную идею все менее привлекательной) темпы союзного строительства, исходя из того, что многого, осложнившего ратификацию европейской Конституции, у нас, к счастью, нет. Во-вторых, надо ввести в практику формирования Союзного государства то, чего, опять-таки, в отличие от ЕС у нас нет, к сожалению.
Итак, о преимуществах. Отметим лишь некоторые, на наш взгляд, главные.
Среди участников Союзного государства нет стран, схожих с Польшей, с ее непомерными геополитическими амбициями и апломбом, не подкрепленными никакими экономическими показателями. Ее президент и премьер — братья-близнецы Лех и Ярослав Качиньские всерьез считают, что “Польша должна или руководить Европой, или не быть в ЕС”. Брюссель уже устал от бесконечных по любому поводу конфликтов с ними. Перечень “несогласий” поляков весьма широк — от количества мест Польши в Европарламенте до того, кто должен возглавить миротворческую миссию на Ближнем Востоке. В нашем Союзе нет и государств, похожих на Латвию, где сотни тысяч людей, так называемых “русскоязычных”, лишены элементарных гражданских прав. При этом президент этой страны считает возможным выдвигать свою кандидатуру на высший руководящий пост в ООН, одним из краеугольных камней политики которой является соблюдение прав человека.
Участники Союзного государства в отличие от некоторых стран — членов ЕС являются динамично развивающимися государствами со схожими показателями экономического и социального развития. Европа же никогда не была так глубоко социально разделена, как ныне. При среднем валовом внутреннем продукте на душу населения в ЕС в 24250 евро в Венгрии он равен 7080, в Латвии — 3740 евро. Зарплаты различаются в 5—8 раз. Приходится удивляться неосмотрительности евростроителей, принявших в ЕС сразу 10 новых членов, которых надо будет подтягивать до нужного уровня. А платить за это придется государствам-старожилам. Об этом не принято говорить вслух, но сопротивление такому подходу нарастает. Великобритания, например, без энтузиазма встретила призыв президента Франции поступиться льготным режимом уплаты взносов в бюджет ЕС. Политики Франции, Германии, Нидерландов, некоторых других государств — членов ЕС смирились с “восточноевропейским иждивенчеством”, а избиратели мириться не захотели: сказали “нет” Конституции, которая его фактически сохраняет.
В Союзном государстве в силу уже довольно высокой степени интеграции экономик Беларуси и России (около 60% продукции белорусских предприятий поступает на российский рынок) отсутствуют предпосылки для возникновения проблемы, которую на Западе уже окрестили проблемой “блуждающих капиталов”. В расширившемся ЕС бегство капиталов в “новую Европу” приняло небывалые размеры. Такое случалось и ранее, капиталы ходили туда “в разведку”, но теперь это происходит под покровительством ЕС, при “поразительной активности” новых членов европейской семьи, которые в рыночной Европе хотят быть самыми рыночными. Если налог на прибыль в зоне евро составляет в среднем 33%, то в Польше и Словакии он равен 19%, Венгрии — 16%, а Эстония вообще отказалась от него. Прагматичным европейцам, конечно, понятны эти действия новых членов ЕС, направленные на повышение конкурентоспособности продукции своих предприятий. Они даже могли бы закрыть глаза на это, если бы новые европейцы не просили у Евросоюза субсидий на развитие своей социальной сферы. А вот это уже раздражает жителей “старой Европы”: если они (новые члены европейской семьи) считают себя достаточно богатыми, чтобы не брать налоги, то почему другие должны покрывать их бюджетный дефицит?
Бегство капиталов на восточную “окраину” таит в себе еще одну опасность: использование социальных условий на востоке как рычага для резкого снижения заработных плат рабочих в западных странах провоцирует противостояние европейцев — западных и восточных. Этот геополитический подтекст явно прозвучал в спорах о европейской Конституции и явился еще одним аргументом для того, чтобы сказать ей “нет”.
У Беларуси и России, провозгласивших курс на объединение, есть и другие преимущества. В частности, отсутствие так называемого “исламского фактора”. Стремление строителей единой Европы идти дальше по пути расширения ЕС с последующим принятием в свои ряды Турции серьезно напугало европейцев, сказавших “нет” на референдумах. Во Франции, Германии, Испании, Италии ныне проживает от пяти до одного миллиона человек, исповедующих ислам. Но это, так сказать, историческая данность, которую надо воспринимать такой, какая она есть. Совсем другое — Турция с ее 66-миллионным населением. Став членом ЕС, она будет иметь одну из самых больших квот при голосовании, оказывать влияние на дела в Европе, являясь, по мнению европейцев, государством не совсем европейским.
Одна из частей Союза — Россия — является страной многих религий, в том числе и ислама. Но она в отличие от ЕС имеет многовековой опыт совместного проживания многих народов в составе единого государства.
Теперь о том, что необходимо для ускорения формирования Союзного государства. Прежде всего — скорейшее создание легитимных союзных органов, о которых говорилось выше. Без них радикально изменить ситуацию не удастся. Никакие двусторонние встречи, даже на самом высоком уровне, не могут заменить рабочие органы, занятые повседневной организационно-аналитической работой на ключевых направлениях союзного строительства. Всякие представления о них как о каких-то высокозатратных бюрократических надстройках не только несостоятельны, но и вредны. В провале европейской Конституции тоже пытались обвинить рабочие органы ЕС, точнее “брюссельскую бюрократию”, которая якобы в угоду национальным бюрократиям продвинула в конституционный текст провальные нормы. Позиция более чем странная. Ведь именно Еврокомиссия за два года до последнего расширения ЕС специальным посланием в Европарламент предупреждала, что сбор под одной крышей такого количества “разношерстных” государств ни к чему хорошему не приведет. То же самое — в отношении усиления “наднационального фактора” в Конституции ЕС, который рассматривается теперь как недостаток. Но и это предложение органами ЕС было сделано после провала “лиссабонской стратегии” по ускорению экономического развития (догнать и перегнать США). Бывший председатель Еврокомиссии Романо Проди тогда прямо заявил, что “широкое использование права национального вето блокировало прогресс”. С такой оценкой ситуации в то время были согласны все.
Даже этот далеко не полный анализ перспектив объединительного процесса свидетельствует, что у союзников есть все шансы резко активизировать его, показать миру, что мы на постсоветском пространстве умеем не только бездумно все разрушать, но и двигаться вперед, наверстывая упущенное. А Конституционный акт, одобренный и принятый гражданами Беларуси и России, может быть первой конституцией межгосударственного образования в Европе.