В феврале 2013 года Президент России Владимир Путин выступил с инициативой создания концепции единого учебника по истории России для средней школы, который был бы свободен от двойных толкований и представлял бы официальную оценку исторических событий. Эта идея сразу же вызвала бурную дискуссию: нужен ли такой учебник и возможно ли в принципе его создать?
Ведь мнения и оценки, касающиеся многих страниц нашей истории, порой диаметрально противоположны, и не только в обществе, но и среди самих историков. Эта тема особенно интересна «СВ», поскольку есть проблема в различных подходах к изучению истории и в наших странах – в Беларуси и России, а ведь мы уже 15 лет создаем единое Союзное государство.
Сторонники идеи указывали на то, что разнообразие существующих учебников – до 65 наименований только для десятого класса – избыточно, что без единой линейки учебников современные российские молодые люди не понимают, в какой стране они живут, не чувствуют связи с предыдущими поколениями, в том числе недооценивают подвиг ветеранов Великой Отечественной войны. Также высказывалась мысль о том, что, помимо важной задачи воспитания патриотизма, единый стандарт преподавания истории поможет в перспективе преодолеть раскол, вызванный различным пониманием и оценками событий нашего прошлого. В процессе работы над концепцией специалистами был составлен список из так называемых трудных вопросов нашей истории, которые вызывают наиболее ожесточенные споры и сложности в преподавании.
Несмотря на невероятную сложность поставленной задачи, работа над проектом единого историко-культурного стандарта активно продвигалась вперед. Концепция неоднократно дополнялась и корректировалась. Помимо Российского исторического общества, возглавляемого Председателем Государственной Думы Сергеем Нарышкиным, и рабочей группы, которую возглавил академик Александр Чубарьян, в работе над концепцией и обсуждении принимали участие многие учителя истории, преподаватели вузов, эксперты.
Сейчас текст проекта доступен в интернете, вы можете найти его, прочитать и самостоятельно оценить, насколько авторы справились с поставленной задачей. Документ небольшой, всего восемьдесят страниц, и не только содержит в себе рекомендации по созданию будущего учебника и его структуру, но и позволяет освежить свои знания по отечественной истории. Также можно использовать его как навигатор в историческом пространстве, если вы вдруг захотите использовать его для углубления своих знаний.
И все-таки остается открытым вопрос: как такой большой коллектив авторов, где каждый имеет свой субъективный взгляд на проблемы истории, смог прийти к согласию? Как показывает практика, историки, в отличие от обычных людей, умеют находить компромисс.
По мнению Андрея Петрова, ответственного секретаря Российского исторического общества, этот проект имеет позитивное значение и для страны, и для ее гражданского общества:
– Если не начать пробовать разговаривать, обсуждать сложные вопросы и договариваться, по крайней мере, о понимании позиций друг друга, мы не придем к этому согласию никогда, и именно в этой концепции такая попытка была сделана.
Одним из вопросов, по которым не было разногласий, стала необходимость возвращения к линейной структуре преподавания истории, когда материал преподается последовательно вплоть до 11-го класса. В правильности такого подхода убежден и Сергей Журавлев, заместитель директора Института Российской истории РАН:
– Если мы вернемся к линейке, то в этом случае как раз преподавание истории ХХ и уже начала ХХI века приходится на 10–11-й классы. То есть на практически взрослых людей, которые вполне способны воспринимать историю в дискуссионном, альтернативном плане. С ними можно говорить уже о тех сложных и противоречивых проблемах российской истории ХХ века.
Необходимость заинтересовать школьника, переломить отстраненное и безразличное отношение к истории как к набору хронологических таблиц и дат осознается всеми. Один из подходов изложил нам Алексей Мазуров, ректор Московского государственного областного социально-гуманитарного института:
– Я очень сожалею о том, что в России не звучит сейчас тема героев, а ведь это так важно, потому что воспитание зиждется на образце. Нужно знать факты, это основа и фундамент исторического знания, но не менее важны и личностные, эмоциональные отношения. Я решил стать историком, последовав примеру замечательного преподавателя истории, которая вела у нас курс по истории СССР. Это были очень легонькие рассказы, но очень яркие и эмоциональные. И я думаю, может быть, стоит в конце начальной школы ввести эти рассказики по истории нашей страны. Мне кажется, этот учебник должен быть очень красивым и хорошо упакованным, современным. Я очень хочу, чтобы был хороший визуальный ряд по нашей российской истории.
Возможно ли в преподавании истории обойтись одной фактологией, без оценок исторических событий? Вопрос немаловажный. Ведь кто дает оценки, тот в какой-то степени формирует мировоззрение ученика, его отношение не только к историческим событиям, но и к окружающему миру. Особенно это касается младшего возраста, когда человек еще не способен выработать собственную позицию по тому или иному вопросу.
Людмила Швецова, сопредседатель Национальной родительской ассоциации, заместитель Председателя Госдумы РФ, считает, что кто-то должен взять на себя ответственность и дать такие оценки:
– Самому ребенку разобраться во многом будет очень сложно. Вместе с тем оценочных вещей нужно давать меньше по последнему периоду истории: должно пройти время для того, чтобы мы оценили, хорошо это или плохо.
Историческая терминология, похоже, также претерпит изменения, и россиянам придется расстаться с некоторыми знакомыми с детства и ставшими такими привычными понятиями.
Павел Панкин, председатель Московского регионального отделения общероссийской общественной организации «Ассоциация учителей истории и обществознания», призывает избавить историю от публицистики:
– Что значит, например, «монголо-татарское иго»? Это не историческое понятие, это – публицистический термин, появившийся в некое историческое время и ставший популярным. Он не отражает всю сложность исторической ситуации. Да, была зависимость от Орды, несомненно. Но она была многоплановая. И слово «иго» не передает истинного положения дел.
В работе над единым учебником истории проявились и не совсем обоснованные опасения – например, того, что современные школьники не способны переварить всю сложность отечественной истории России, а потому ее нужно преподносить дозированно.
Как ни странно, но в век глобального информационного пространства и открытого доступа к самым разнообразным источникам информации идея о подконтрольной, дозированной подаче исторических фактов все еще находит своих сторонников. В ходе одной из дискуссий я услышал такой диалог.
Учитель истории из провинции предложила следующее:
– Учебник не может быть просто навигатором, он должен содержать оценочные суждения с учетом возрастных и психологических особенностей. Этого можно добиться путем преподнесения одних фактов и ограничения других. Нам нужны не просто знающие и мыслящие дети, но умеющие ценить окружающих и свою родину.
Тогда за объективность в истории вступился Андрей Петров:
– Я услышал противопоставление знаний и патриотизма. А почему их нельзя объединить? Почему не может быть патриотизм, основанный на знаниях? История – это череда побед и поражений. И то, и другое может служить уроком и воспитывать патриотизм.
Итак, проект единого историко-культурного стандарта готов. Но как относятся к введению стандарта те, кого он непосредственно касается? Нам очень хотелось бы услышать мнение тех, кто сегодня преподает историю в школе или в вузе. Мы продолжим разговор, чтобы услышать эти мнения.
