Золотой медалист Сеула Сергей Горлукович помнит о корнях и ждет интересных предложенийПравду говорят: суров Сергей Вадимович по прозвищу Батя. Договариваясь о встрече с воспитанником могилевской школы футбола (не гомельской, как многие ошибочно думают, хотя этот город сыграл в судьбе нашего героя едва ли не определяющую роль), знал, что ему палец в рот не клади. Однако вид этого бескомпромиссного и жесткого в недалеком прошлом защитника превзошел все ожидания. Сергей Горлукович глыбой возвышался за столиком суши–бара на тихой московской улице и, виртуозно орудуя палочками, отправлял в рот одну порцию японского яства за другой...
Сказать, что Горлукович — личность нетривиальная, значит не сказать ничего. Он — уникален! Как о серьезном футболисте о нем заговорили лишь когда ему было 27 лет. К этому времени иные «вундеркинды» подумывают о том, чтобы вскорости повесить бутсы на гвоздь, а Сергей только начинал свою насыщенную жизнь в футболе. Казалось, против карьеры Горлуковича были все — родители, тренеры, называвшие его бесперспективным и отказывавшиеся брать даже во вторую лигу. Только этого стойкого белорусского хлопца все эти разговоры абсолютно не волновали, он знай себе гнул свою линию. Удивительное дело: Сергей преодолел все это и в 27 стал олимпийским чемпионом Сеула (в финале, напомним, советская сборная обыграла Бразилию во главе с самим Ромарио, а Горлукович попал в команду в последний момент, став единственным игроком в ней, представлявшим клуб первой лиги!). А затем пошло–поехало: получил приглашение в национальную команду СССР, в течение шести лет выступал за клубы бундеслиги! Но и это еще не все. Вернувшись в Россию, он играл до 40 лет! И как играл! Стал основным игроком московского «Спартака», который тогда наводил шорох на всю Европу, о его бескомпромиссности на поле едва ли не легенды слагали! Закончив карьеру, подался на тренерские хлеба и здесь в самые короткие сроки стал личностью заметной. В минувшем сезоне он возглавлял хабаровский «СКА–Энергия» и вывел этот клуб на рекордное пятое место в первом дивизионе. Тем удивительнее была новость, что руководство решило расстаться с Сергеем Вадимовичем. Что ж поделать, он сменил бутсы и футбольную форму на тренерский костюм, но характер у него остался прежним, не принимающим компромиссов...
И вот он сидит и ест суши. Вообще–то мы договорились встретиться около нашей посольской гостиницы в Москве, но Горлукович в назначенное время просто не явился. А в телефонную трубку как ни в чем не бывало произнес: «Я тут недалеко, в ресторане, подходите...»
— Вы спрашиваете, как я пришел в футбол? — Сергей Вадимович не привык говорить лишнего. — Да обычно пришел, как и все мальчишки. Пылил во дворе, потом на первенстве «Кожаного мяча». Ничего особенного...
— Вас, говорят, в свое время назвали бесперспективным и не хотели брать ни в одну команду. Это правда? Обиды не было?
— А на что обижаться? Это мнение тех тренеров, которые так говорили. Сейчас, с высоты прожитых лет, я могу им ответить, что это они, а не я, были бесперспективными.
— Руки, стало быть, вы опускать не привыкли?
— Я не из таких.
— Вы, кстати, сразу после школы поступили в институт. Да еще в какой — Могилевский машиностроительный. Нетипичное, скажем прямо, решение для начинающего футболиста. Стало быть, допускали мысль, что с футболом может не сложиться?
— Я просто школу закончил без троек. Посчитал необходимым получить высшее образование. В Могилеве выбирал между педагогическим, технологическим и машиностроительным. Выбрал последний. Поступил на дневное отделение. После второго курса перевелся в политехнический институт в Гомель — за «Гомсельмаш» стал играть.
— Можно сказать, что в гомельской команде вы состоялись как футболист?
— Я только ради футбола и переехал в Гомель. Меня Владимир Шиманский пригласил. Дело было после турнира «Переправа». Видимо, там он меня и приметил. Пригласил сначала на месячный сбор, а потом и взяли. Конечно, пришлось немного подождать. Все–таки надо было закончить учебный год в Могилеве.
— Футбол не отвлекал?
— Было очень тяжело. Нельзя заниматься футболом и думать о чем–то постороннем. К этой игре надо относиться серьезно.
— А как вас заметило «Динамо»? Ведь в Минск вы перебрались уже в довольно зрелом возрасте, в 1985–м стукнуло 24...
— Заканчивал учебу в институте, и как раз поступило два предложения: звали в смоленскую «Искру» и в минское «Динамо». Поехал, естественно, в столицу.
— Что вспоминаете о минском этапе карьеры?
— Собственно говоря, я только в Минске из игрока средней линии превратился в центрального защитника. Что еще? Ребята были неплохие. К примеру, Жора Кондратьев. Отличный парень! Но, к сожалению, я попал в «Динамо» в то время, когда от налаженной Эдуардом Малофеевым чемпионской игры мало что осталось. Да и футболистов, которые считались лидерами, в команде уже не было — Пудышева, Прокопенко...
— Тем не менее из «Динамо», клуба высшей лиги, вы перебрались в московский «Локомотив», а это — первый дивизион. Получается, сделали шаг назад...
— Предложения остаться в Минске мне не поступило — вот и весь секрет. А благодаря Георгию Кондратьеву и Виктору Шишкину, которые в то время играли за «Локомотив», я оказался в Москве. Связался с главным тренером москвичей — молодым еще Юрием Семиным, — и он, как оказалось, был совсем не против видеть меня в своей команде. Я не считаю, что сделал какую–то глупость.
— Еще бы, ведь благодаря играм за московский клуб вы себе открыли дорогу в олимпийскую сборную. Или у вас на этот счет другие соображения?
— У меня вообще вся жизнь и карьера — одна большая случайность. Мне давался шанс, и я за него хватался.
— Один шанс вы использовали даже не на 100, а на 200 процентов. Имею в виду «золото» Сеула...
— Это был первый олимпийский турнир, когда команды состояли полностью из профессионалов. Приятно, конечно, завоевать «золото», играя на таком уровне. Может, у кого и другое мнение, но я думаю именно так. Цена олимпийской медали очень высока.
— После Олимпиады–88 ваша карьера стремительно пошла в гору: вы получили приглашение в сборную СССР, вами заинтересовались великий клуб и великий тренер: Валерий Лобановский звал в киевское «Динамо». Но вы отказались. Почему?
— Меня и в минское «Динамо» обратно приглашали. Малофеев звал. А я выбрал Германию. В Минск было уже неинтересно ехать. Киев? Даже не знаю, почему отказался. Но факт остается фактом: при Лобановском в сборной я стал гораздо более сильным игроком.
— А почему именно Германия? Тогда, кстати, в эту страну уехало много наших игроков...
— А кто уехал? Я, Беланов, Лютый и Бородюк. Вот и все. Это уже потом подтянулись и Юран, и Кирьяков....
— Финансовые условия были лучше?
— Меня пригласили в Дортмунд — я и поехал. Позвали бы в Испанию или Италию — уехал бы туда.
— Просто хотелось вырваться из Союза?
— За рубежом совсем другой футбол был. Более профессиональный. Новый уровень, так сказать. А деньги — не главное. Я и в Союзе очень неплохо жил. Команда плелась на последнем месте, но я был игроком сборной. Чем жизнь могла меня не устраивать?
— Ходили слухи, что русские в Германии в те времена сильно, как бы это помягче... «гудели».
— Я, как вы выразились, не «гудел». А об остальных ничего не скажу. У них — своя жизнь. Каждый сам для себя решает, как готовиться к матчу, а как отдыхать. Мне, вообще, до них дела нет. Тем более если игрок отрабатывает на поле за десятерых, пусть гуляет столько, сколько ему влезет.
— После продолжительной «командировки» вы все–таки вернулись в Россию: в московский «Спартак» транзитом через «Аланию». Почему именно в «Спартак»?
— Подвернулся случай, как всегда. Я–то ехал на сборы в московский «Локомотив», а оказался в «Спартаке». Тогда в центре обороны красно–белых сломался Хлестов. Мне позвонили и пригласили в команду. Романцев приглашал меня именно на замену Хлестову.
— Вы успели поиграть за сборные СССР и России. А Беларусь не предлагала влиться в свои ряды?
— Как только пошло разделение, мне кто–то звонил и предлагал сыграть за Беларусь. Но я сказал, что не хочу. Я все–таки больше русский.
— А родственники в Беларуси остались?
— Конечно, остались. Вот только приезжаю я в ваши края не так часто, как хотелось бы. Но когда все–таки выбираюсь, складывается впечатление, что приехал в Европу. Чистота, порядок... Молодцы.
— Тяжело было переквалифицироваться из игроков в тренеры?
— В кратчайшие сроки приспособиться к работе тренера непросто. Это ж надо футбол понимать совсем по–другому, многие вещи переосмыслить.
— Но вы довольно неплохо рулили хабаровским «СКА–Энергия». Что за конфликт там произошел, почему за 6 туров до конца чемпионата вы покинули команду?
— Это обдуманное решение. Другой, может быть, и досидел бы до конца, чтобы получить премиальные, но меня такая ситуация не устраивала. Да еще и руководство уволило врача, который пришел вместе со мной. Я решил, что тоже должен уйти. Просто человек принципиальный, особенно в футболе.
— Но сейчас вы без работы. Предложения поступают?
— Есть предложения. Но они меня не устраивают. И это даже не финансовая составляющая. Я не хочу руководить командой, которая не ставит перед собой никаких задач.
— Как вам белорусский игрок Андрей Порываев, выступавший под вашим руководством в «СКА–Энергии»? В Беларуси он звезд с неба не хватал, а у вас раскрылся...
— Если я белорус, неужели мог начать сезон, не имея в составе хотя бы одного представителя нашей Родины? Андрей получил контракт не просто так. Ему для этого понадобилось полтора месяца. Он доказал все своей игрой. Если Боженька даст, я обязательно еще поработаю с этим игроком.
— Вы на поле были довольно жестким защитником. Наверное, и в жизни вас нельзя назвать нежным и пушистым?
— Да, я и в жизни жесткий. В тренерской работе очень суров. И требователен. Вы у Порываева спросите, он расскажет.
— Нет желания переехать в Гомель? Кстати, там как раз местный клуб находится в поисках главного тренера...
— Я бы с удовольствием возглавил «Гомель». Тем более что в этой команде провел не один год и даже не два. Почему бы и нет? Но, как говорят, хотеть не вредно...
— Следите вообще за белорусским футболом?
— Слежу. В основном из газет. И скажу, что сведений мне хватает, чтобы составить представление об уровне футбола.
— И каков он, уровень?
— Растет, вы на правильном пути. К сожалению, все лучшие игроки уезжают за рубеж. Значит, надо приглашать сильных легионеров, но не злоупотреблять этим. Своей талантливой молодежи хватает везде, надо просто дать пацанам раскрыться.
— Ну а уровень российского первенства, если учесть все скандальные игры, высок? Уж больно много разговоров было в нынешнем году о «нечестных матчах»...
— Не пойман — не вор. Заниматься говорильней нужно на базаре. Выходи и играй в каждом матче. Не смог победить — нечего после матча слухи распускать. А что судьи? Не они же голы забивают. Ошибки бывают у всех. Могу сказать одно: сейчас ЦСКА сильнее, вот и все.
— Чего вы как тренер никогда не простите футболисту?
— Не люблю, когда люди предают футбол...
Как только диктофон был выключен, Сергей оживился и даже задал парочку вопросов. Говорили в основном о белорусском футболе. Что удивительно, Горлукович знает все последние новости. Признался, что рад за чемпионство БАТЭ. Порадовался, что в стране много молодых талантливых тренеров, таких как Игорь Криушенко, Петр Качуро и Юрий Вергейчик.
Со своей стороны замечу: хотелось бы, чтобы их было еще больше. Я, кстати, знаю одного такого. В Москве сейчас. Без работы...
Фото автора.
