История «сенсации», растиражированной Интернетом
«Ровно за год до чернобыльской катастрофы, в апреле 1985 года, недалеко от станции Жабинка случилось чрезвычайное происшествие, которое, по мнению некоторых западноевропейских экспертов, могло повлечь страшные экологические бедствия. Если бы сержант срочной службы Юрий Кравец не отогнал пылающий бензовоз от литерного эшелона с отработанным топливом Грайфсвальдской АЭС (ГДР), возможно, пришлось бы отселять жителей Брестской и Волынской областей, а Шацкие озера стали бы мертвыми водоемами...» — это строки из письма эколога из Красноярска Елены Русановой, которое она прислала в редакцию. Впечатляет? Сибирячка сетует, что герой остался без награды: «Беларусь как республика, спасенная от ядерной катастрофы, должна была в первую очередь отметить героя». Подобные письма автор отправила в ряд министерств и ведомств нашей страны. И не только. На днях на одном из белорусских сайтов я нашла безымянную статью под громким названием «Белорусские власти скрывают факт ликвидации ядерной аварии в Жабинке». С «легкой» руки Русановой Интернет растиражировал «сенсацию».
Но как все было — и было ли! — на самом деле?..
Как все начиналось...
О том давнем подвиге (я сознательно не закавычиваю это слово) советского сержанта, оказывается, много писали украинские газеты. В конце минувшего года статья появилась на сайте МЧС России «Спасатель». Все публикации похожи друг на друга, как близнецы–братья. Их суть. В 1985 году Юрий Кравец проходил срочную службу в Советской Армии, точнее — в в/ч 70425. В ночь с 12 на 13 апреля он сопровождал литерный эшелон, следовавший из Восточной Германии в Красноярский край через Брест. Дальше без кавычек не обойтись: «...эшелон остановился на железнодорожном разъезде станции Жабинка, что в 12 километрах от Бреста. Подошел встречный поезд Москва — Берлин. Юрию не спалось, и он вышел подышать свежим воздухом. И тут вдруг увидел, как между двумя поездами вспыхнул невесть как туда попавший бензовоз (...) Подскочив к автомобилю, Юрий попытался залезть в кабину, но дверцу заклинило. Выбил стекло. Тем временем ребята выбрасывали из самодельной будки между кабиной и цистерной канистры, тлеющую ветошь (...) Юрий отогнал бензовоз на метров пятьдесят от путей, а сам помчался обратно, чтобы помочь людям, которые в панике уже выпрыгивали из вагонов пассажирского поезда. Вдруг Юрий увидел девочку лет шести. Она растерянно стояла возле вагонов (...) Он поднял ее, чтобы подсадить в вагон, и тут раздался взрыв: рванули выгруженные из бензовоза канистры (...) Сержант заслонил своим телом ребенка (...) Повинуясь приказу начальства, Юрий никому не рассказывал о случившемся целых 25 лет. Но неожиданно в 2000 году газета «Голос Украины» в рубрике «Ищу тебя» опубликовала письмо гражданки Германии Барбары Мачуллы — той самой девочки, которую защитил своим телом украинский солдат Юрий Кравец. Спустя годы она не забыла о той страшной ночи и решила разыскать своего спасителя». Вот такая история.
После шума в СМИ в 2001 году совет Житомирской областной организации ветеранов отправил наградной лист в администрацию президента Украины с просьбой представить Юрия Кравца к званию «Герой Украины». Но майор запаса остался без награды. Украинские специалисты почему–то засомневались, что могла случиться ядерная катастрофа, взорвись бензовоз рядом с литерным поездом. Начальник отдела ядерной безопасности Ровенской АЭС Вадим Борис говорил тогда журналистам: «Контейнеры, в которых перевозили отходы, рассчитаны на столкновение с составом, груженным нефтепродуктами, они способны выдерживать в течение получаса температуру 900 градусов и самую мощную взрывную волну»...
Когда молчат очевидцы — рождаются легенды
Как бы все ни засекречивали в 1985 году, но если подобное случилось в Брестской области — должны остаться свидетели. Сажусь в электричку и отправляюсь в Жабинку.
— Знаю я о Кравце, — обнадежил ответственный секретарь жабинковской районной газеты «Голас часу» Иван Мицкович. Но не успела я обрадоваться, как Иван Семенович меня разочаровал: «Приходило к нам в редакцию письмо из Украины, но мы не нашли никаких подтверждений факту ЧП. Я лично расспрашивал железнодорожников, бывших партийных работников — ни–че–го!» В 1985 году Иван Мицкович работал заместителем редактора. Конечно, не тот уровень, чтобы ему докладывали о ЧП на железной дороге, и все же... Жабинка — маленький райцентр с 12 тысячами жителей. Слухи бы распространились мгновенно. Но их не было!
«Поезд Москва — Берлин в Жабинке не останавливается. Случись остановка международного пассажирского состава на нашей станции — это было бы ЧП союзного масштаба! А еще и пожар, иностранцы выскакивают из вагонов...» — Михаил Оловянников, в 1985 году начальник 4–й Жабинковской дистанции пути, ничего подобного не припоминает. Может, не хочет, все еще чего–то боится? Я пытаюсь разговорить Михаила Давыдовича, но он отмахивается и задает мне встречный вопрос: «А как на путях между поездами оказался даже не топливозаправщик, а бензовоз? Тепловозы заправлялись исключительно в боксах, и не в Жабинке».
Когда–то в Жабинке размещалась крупная нефтебаза — в/ч 44502. Теперь ее нет. Может, это их бензовоз заблудился в ночи?
— Не помнят они такого ЧП. Я говорил с отставниками, которым нечего скрывать, — начальник отдела Жабинковского райисполкома Анатолий Старицкий тоже занимался поисками свидетельств героического поступка советского солдата и тоже ничего не нашел.
Звоню заместителю начальника УВД Брестского облисполкома Григорию Борисюку, который с 1983 года до недавнего времени работал в областном отделе внутренних дел на транспорте, многие годы — начальником ОВДТ.
— Если бы такое случилось, я был бы в курсе, — с ходу ответил Григорий Игнатьевич. — Задумайтесь только, какой это был необычный год! В июле в Москве проходил XII Всемирный форум молодежи и студентов. Несколько месяцев по СССР поездом путешествовал Ким Ир Сен. Мы весь год работали в режиме повышенной готовности. Остановка поезда Москва — Берлин на промежуточной станции — это скандал, чрезвычайное происшествие. А пожар? Ну, допустим, мы бы замалчивали, скрывали, но об этом бы трубили все западные радиостанции!
Действительно. Даже если предположить, что ЧП засекретили из–за визита северокорейского лидера или же из–за боязни срыва фестиваля в столице Советского Союза, кто мог закрыть рот гражданам Польши, Германии и Франции, которые якобы выскакивали из вагонов поезда Москва — Берлин среди ночи, видя пылающие канистры?
В конце минувшего года поисками свидетельств героизма советского солдата Юрия Кравца занимался еще и отдел административных органов и оборонно–мобилизационной работы Брестского облисполкома. Заместитель начальника отдела Константин Кудряшов готовил письма во все ведомства: «Обращались в КГБ, МЧС, МВД, на железную дорогу. Отовсюду получили приблизительно одинаковые ответы: «Документальных свидетельств, подтверждающих ЧП на железной дороге в районе Жабинки, нет».
Есть одна нестыковка, кочующая из статьи в статью украинских журналистов, а затем подхваченная Интернетом. Там говорится, что Жабинка расположена в 12 километрах от Бреста. Неправда, Жабинка километров на 10 дальше от областного центра. Может, это была не Жабинка? Еду на остановочный пункт Кошелево. Это уже Брестская дистанция пути. Увы, жители расположенных неподалеку от железнодорожных путей домов пожимали плечами, выслушивая душещипательную историю о спасенных иностранцах.
Вот уж и вправду: когда молчат очевидцы, рождаются легенды. Как–то не укладывается в голове, что всех — чиновников, спасателей, журналистов, милиционеров, обычных людей — невероятным образом постигла амнезия.
Память в шрамах
Впрочем, во всей этой истории есть два момента, которые не вызывают сомнений. Первый: теперь скорый Москва — Берлин через Беларусь идет днем, а в 1985 году действительно проходил ночью. Вторая правдивая информация: в Красноярский край из Германии возили ядерные отходы. И это не тайна за семью печатями. Давно не секрет, что в Бресте был специальный участок погрузочно–разгрузочных работ Брестского отделения железной дороги, где после войны вручную велась перегрузка уранового концентрата. Руда шла из ГДР для советской атомной энергетики. Да, завеса секретности висела вплоть до середины 70–х годов прошлого века. С перестройкой все узнали об объектах «802» и «Западный». Несколько лет назад территорию полностью очистили от радиоактивного грунта, который захоронили на полигоне в 38 километрах от Бреста.
По электронной почте я связалась с Еленой Русановой, автором письма в редакцию «СБ», просившей «обратиться с предложением к Президенту о присвоении Ю.В.Кравцу звания Героя Республики Беларусь». Я хотела прояснить некоторые детали. Как–никак, человек, наверное, в курсе тех событий, раз утверждает о «ядерной аварии», употребляет такие слова, как «подвиг», «спаситель Европы», требует «поддержать героя». Признаюсь, ее ответ обескуражил: «Я являюсь членом Российского гражданского центра ядерного нераспространения. Наша задача — проинформировать общественность о проблемах, которые несет с собой ввоз отработанного ядерного топлива. Всю информацию о подвиге Ю.В.Кравца я нашла в Интернете. Знаю, что он живет в Житомире и работает в Пенсионном фонде».
Вот как! Елена Русанова не то что не удосужилась проверить факты, она даже их приукрасила. Украинские журналисты говорили о предотвращении аварии, а российский эколог — уже о ликвидации. Те писали о вспыхнувших канистрах, она — о загоревшемся бензовозе!
Через коллег из журнала «Житомир» я разыскала домашний телефон Юрия Кравца. Трубку снял его сын Сергей.
— Отец сейчас в Бельгии. Он преследовался за свои экологические взгляды, выступая против транзита через Украину ядерных отходов и топлива, потерял работу и вынужден был уехать из страны. Возможно, навсегда, — сообщил мне Сергей Кравец.
— Юрий Владимирович, видимо, рассказывал вам о событиях 1985 года? Это точно было на станции Жабинка?
— Он говорил о Жабинке. Но, согласитесь, была ночь, незнакомая страна. Возможно, он ошибался...
— Странно, как ему разрешили выйти из вагона сопровождения литерного поезда?
— Он курил в тамбуре вагона, а не на улице, как написали некоторые издания. В память о той ночи у отца на руках остались многочисленные шрамы на запястьях.
— Поддерживает ли он связь с сослуживцами, которые могут подтвердить факт пожара?
— Нет. К сожалению, после развала СССР они остались в России, он — в Украине. С Барбарой — той самой спасенной девочкой — он встречался в 2001 году в Киеве. Она приезжала вместе со своей матерью.
— Вызвали ли газетные статьи, рассказывающие о подвиге вашего отца, резонанс в Украине?
— Да. Он получил знаки отличия министерства по чрезвычайным ситуациям и Госнадзорохрантруда. Общественные организации направляли ходатайство президенту Ющенко о присвоении ему звания «Герой Украины», но из этого ничего не вышло. Говорят, не было такого ЧП...
Вот вам и подтверждение, что торопливость очень часто опрометчива и слепа. Поэтому безапелляционно утверждать, имело происшествие место или же ничего подобного на железной дороге не было, не стоит. Но уверенность в том, что это случилось отнюдь не в Жабинке, а возможно, даже не в Беларуси, достаточно твердая. Солдат мог элементарно ошибиться. И та ошибка вылилась в недоверие со стороны министерств и ведомств, куда отправляли обращения общественные организации. Не исключено, что эта публикация поможет найти свидетелей событий той страшной ночи. Не стоит забывать, что все происходило во времена Советского Союза, и следы нужно искать в московских архивах. Общественникам, которые рассылают во все инстанции недостоверную информацию, следовало бы об этом задуматься и самим приложить хоть какие–то усилия для поиска свидетелей — водителя бензовоза, проводников поезда, фельдшера, зашивавшего раны на руках солдата, наконец, сослуживцев Юрия Кравца. Даже героические поступки нуждаются в подтверждении и закреплении...
