Почему иск о защите чести пришел в суд через 15 лет?

Человек со стороны

«Жизнь наша устроена не идеально» — так начиналась статья «Советы постороннего», опубликованная 16 лет назад, 16 марта 2001 года. Едва ли кто-то из читателей ее вспомнит, если забыл даже автор: слишком много воды утекло. Напомнил главный герой материала, подав судебный иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. С автора он намеревался взыскать и причиненный ему моральный вред в сумме 300 (трехсот!) миллионов рублей. Понятно, что старых: судебная повестка поступила по почте ровно год назад. Подчеркну: предметом иска была статья на тот момент 15–летней давности! Не знаю, можно ли назвать иск беспрецедентным... Никто из коллег–журналистов не смог припомнить ничего подобного. Разбирательство длилось около года. Суд в иске отказал, кассационная инстанция оставила решение в силе. Поэтому сейчас можно рассказать об этом уникальном деле, которое видится интересным не только и даже не столько с правовой точки зрения.

Обратный эффект


Кратко напомню содержание и суть большой статьи, которую инициировал житель Слуцкого района, депутат Козловичского сельсовета Александр Шилович. Он очень настаивал! Осенью 2000 года направил в редакцию первое письмо, где в резких выражениях оценивал работу местных властей, состояние колхоза имени Кирова и соседних деревень, в которых якобы «отсутствуют элементарные условия для жизни». Коллега–журналист съездил в командировку, но статью не написал, рассудив, что за патетикой автора кроется самореклама. Шилович же решил, что корреспондент пошел на поводу у «горстки бессовестных чиновников»: «Второй и последний раз обращаюсь в газету... по поводу вранья, хамства и бесхозяйственности местных чиновников, от председателя колхоза, сельсовета до председателя райисполкома... Мы считали газету серьезной, но решили, что даже до бульварной не дотягивает».


Весна 2016 года. Дом моего героя, вид с двух сторон.

Оставлю на совести автора местоимение «мы», которым он присвоил себе право говорить от имени односельчан. Даже если то был его личный, персональный вызов, надо было отвечать. Это означало выяснить, насколько прав человек относительно убогости местного быта и прочего.

А поскольку первым среди «обвиняемых» стоял председатель колхоза, то я и устроил личную встречу Александра Шиловича с председателем колхоза им. Кирова Валерием Пилецким — чтобы упреки и ответы прозвучали напрямую, глаза в глаза. Хозяйство Пилецкому досталось «в наследство» от Героя Соцтруда Сергея Лемещенко. Славное в прошлом, оно и тогда, в 2001–м, позиций не сдавало. Цитирую слова председателя во время нервного диалога:

«К нам на работу очередь выстроилась! Из других колхозов просятся, из города, даже из коммерции люди возвращаются. У доярок средний заработок 118 тысяч, лучшие за 200 зарабатывают! Больше всех в районе молока сдаем, за год на 36% вал увеличили. Таких привесов на откорме скота даже при Лемещенко не было! «Кировца» уже при мне купили, еще кое–какую технику — впервые за много лет. Почему, Федорович, ты этого не видишь?..»

Федорович, то есть Шилович, не видел в упор. Предпочитал видеть закрытую в деревне Огородники баню (помимо нее, в колхозе было еще шесть, включая две сауны!), которую хотел приобрести для своего бизнеса. Все его «обвинения» Пилецкий аргументированно, по пунктам разбивал. Или объяснял, до каких проблем и почему руки (финансы) еще не дошли. Он знал все проблемы и без зоркого ока Шиловича. Но тот и слышать аргументы не хотел. Было ясно: как рассылал он по инстанциям свои письма, по форме депутатские запросы, так будет и впредь. Чтобы все знали, как он режет правду–матку и радеет за людей. Никто более, чем он! Видимо, решил, что статья в «СБ» — хороший способ объявить это всему миру.

Тут надо сказать о профессиональном правиле, которое выработалось со временем и стало для меня обязательным. Обычно человек обращается в газету с какой–то проблемой (конфликтом, обидой, обвинениями, спором...) и просит все это предать гласности. Если мне это поручают, задаю ему один вопрос: а вы готовы услышать со страниц газеты обвинения в свой адрес? Вы, допустим, имеете претензии к директору, а у него есть встречные — к вам. Абсолютная правота редко принадлежит кому–то одному. Журналист обязан озвучить разные мнения по поводу конфликта, включая и неприятные для вас. Палка, как известно, о двух концах: можете потом пожалеть. Готовы?

Уже не вспомню, предлагал ли я Шиловичу этот тест. Но как человек публичный, депутат сельсовета, он сам должен был сознавать последствия статьи. Ясно, что он желал обличить и заклеймить, пропечатать и припечатать местных чиновников. Но эффект вышел обратным. Припечатали его. Причем не я, а его же земляки.

«Многие из нас, чем бы кто ни занимался, наиболее сильны именно в критике. Но бывает так: чем более резок и даже груб человек в оценке других, тем менее состоятельным на поверку оказывается сам. И чем сильнее распаляется, тем больше хочется спросить: сам–то ты, мил человек, что умеешь?» — поставив в статье это вопрос, я предоставил отвечать на него землякам Шиловича, которые рядом с ним живут и работают. От собственных оценок решил воздержаться.

Люди говорили совсем не то, что, очевидно, он ожидал. Причем говорили прямо в лицо. Елена Ломец, председатель комитета общественного самоуправления: «Ты, Яша, какой–то интересный... Вот взяли и отдали тебе кузню и мельницу! Люди знают, что три года свой дом закончить не можешь, а в бизнес лезешь! Знают, что в депутаты прошел только потому, что серьезной альтернативы не было... Выйди против тебя хотя бы Саша, доктор...»

На мой вопрос об образовании Шилович спокойно ответил: тюремное. «Вы шутите или серьезно?» — «Какие шутки! Шесть лет: от Бобруйска до Урала!» В молодости баловался «ночным ревизором», по магазинам». Он как будто бравировал. На тот момент нигде не работал. На предложение — «пойдите на какую–нибудь должность в колхоз, покажите на деле, как надо работать» — ответил: «Зачем? Мне десять мест предлагают, получше». Но в течение последующих 15 лет, вплоть до подачи иска, так и не трудоустроился.

Накануне


Повестка получена, время заседания назначено, надо готовиться. Я решил съездить в места давней командировки. Чтобы освежить память и увидеть современную жизнь: в районе, в бывшем колхозе им. Кирова, ныне ОАО «Козловичи–Агро»; деревне Огородники, где по–прежнему жил мой герой. Она по–прежнему «беспросветна»? Опишу несколькими штрихами.

Проезжая по главной улице, услышал громкую музыку из динамиков: в Козловичской средней школе праздновали проводы зимы, Масленицу. Перед входом — полтора десятка столов с разными яствами, приготовленными детьми в своих семьях. Конкурсы: у каждого класса — свой стол. Концерт: стихи, песни, пляски в пошитых родителями костюмах. Викторина с призами. Праздник! Традиционный, замечу.

Школа рассчитана на пятьсот учеников, но сейчас их менее сотни. Но не потому, объяснила мне директор Майя Сергеева, что в агрогородке и окрестных деревнях стало меньше детей. Дело в том, что в хозяйстве «Козловичи–Агро» все меньше ручного труда, на который был спрос еще недавно. Теперь оно весьма продвинутое, высокомеханизированное. Уже построена и оснащается доильной автоматикой суперсовременная молочная ферма. Словом, немало родителей отвозят детей в слуцкие школы, поближе к своей работе. Среди ее выпускников разных лет — доктор наук, член экспертного совета Парка высоких технологий; замдиректора академического научного центра; заместитель начальника Генштаба, дирижер государственного оркестра...

Дети в малой ванне спорткомплекса  в Козловичах.

Перейдя дорогу, я оказался на празднике спортивном: в комплексе «Олимп» проходили межшкольные районные соревнования по плаванию. Малышня барахталась в малой ванне, а ребята постарше вспенивали 25–метровую. Соревнуются дети, как пояснил один из тренеров, раз в два–три месяца, а занимаются плаванием каждую неделю. Годом ранее, в 2015–м, этот ФОК был занесен на районную Доску почета. Тут же неподалеку — музыкальная и художественная школа. Это, замечу, агрогородок, фактически деревня. Впечатлила производственная база: ферма и новейшие тракторы с комбайнами, стоявшие наготове на мехдворе (позже, в июле 2016–го, на районную Доску почета будет занесено и ОАО «Козловичи–Агро»: оно по–прежнему среди лучших).

Такой вот срез провинциальной жизни. Провинциальной? Нормальной, достойной жизни! Не без сложностей, конечно. Но Шилович–то видел только проблемы, безнадегу и разруху. Разруху я увидел в реальности, когда добрался до конечной цели поездки — дома Шиловича. Тогда и оценил слова нынешнего директора хозяйства «Козловичи–Агро» Сергея Пенязя. Смысл слов: работа для серьезных специалистов есть, но Шиловичу он такую работу не доверит и вообще ни на какую должность не возьмет. Его «усадьба», по–прежнему заваленная немыслимым хламом, — и есть воплощение разрухи. Раньше здесь валялись две ржавые «Волги», два «уазика» и перевернутый «жигуль», теперь — иномарочный утиль. Дом (о котором Елена Ломец говорила 16 лет назад) так и остался недостроенным. Виновным в этом оказался... я, ответчик по делу и автор статьи «Советы постороннего».

Суд


В этом обвинении было не больше правды, чем в других. Исключительно по моей вине якобы распался и брак Шиловича, поскольку публикация статьи, как он заявил в суде, лишила его средств на содержание семьи. Позже выяснилось (для этого понадобился запрос), что брак был расторгнут в январе 1998–го — за три года до публикации статьи и нашего знакомства с истцом. Он сам не вспомнил ни даты развода, ни инициатора: то ли он, то ли бывшая супруга.

Не буду утомлять читателя правовой стороной судебного разбирательства: ходатайства, запросы, свидетели, многократное чтение фрагментов статьи и толкование их сторонами. Состоялось несколько заседаний, все процессуальные нормы были соблюдены. Ограничусь опять–таки штрихами, деталями.

Прочтите фрагмент статьи, который вы оспариваете, просит судья. Забыл статью дома, отвечает истец. «Вас не на чай приглашали, вам отправляли СМС». — «Я в этих вопросах не понимаю, мне телефон нужен только позвонить». — «Статья датирована 16 марта 2001 года. Почему только в 2016–м вы обратились за защитой чести и достоинства? Столько лет прошло, что случилось?» — «Случилось, что я с местными властями за права людей борюсь. Мне перекрыли все, никуда не могу устроиться». — «Почему уволились с последнего места работы?» — «Уже не помню». — «На что вы живете?» — «Участок есть, подсобное хозяйство, техника, людям помогаю...» — «Но вы же по специальности сварщик, слесарь, стропальщик, водитель... Даже сварщиком не берут? — «Как только слышат фамилию — все!» — «Чем мотивируете сумму иска в 300 млн рублей?» — «Если бы работал, мог бы по 500 долларов в месяц иметь, 4 — 5 тысяч за год». — «Вы можете предоставить суду доказательства причинно–следственной связи между статьей и тем, что вы не работаете на протяжении 15 лет?»... Вопрос повис в воздухе.

Зато каждый подходящий и неподходящий повод истец использовал, чтобы даже судье напомнить, как он «борется за права народа». При этом бубнил буквально те же фразы, что и 15 лет назад: «В деревне не работают баня, мельница, клуб». Как будто клуб до зарезу нужен в каждой деревне. При том, что в Козловичах и в 2001 году был даже не клуб, а колхозный Дворец культуры, один из лучших в стране. Шилович как будто даже в суде агитировал за себя, вел предвыборную кампанию.

Политик Яша


Фактически так и было. Получив повестку и вспомнив статью, я погрузился в интернет: чем знаменит мой давний знакомый, не мелькнет ли где его фамилия? Еще как мелькнула! Едва ли не единственное, чем занимался Шилович на протяжении минувших 15 лет системно и целенаправленно — это пытался куда–нибудь избраться, стать депутатом. О сопутствующих эксцессах, иногда скандальных, сообщали местные интернет–ресурсы: не время их цитировать. Пытался безуспешно, хотя позиционировал себя как человек «от сохи» и, разумеется, как «борец за права людей». Но, видимо, сильно подрос как политик и ощутил в себе потенциал... парламентария. Ни больше ни меньше!

Как и судья, я тоже поначалу не мог понять, почему он подал свой иск именно через 15 лет. Как мне кажется, объяснение нашлось. Важно, не через сколько лет подан иск, а в какой момент. В тот момент Шилович баллотировался кандидатом в депутаты Национального собрания. Ему, как всякому политику, был бы полезен креативный, громкий пиар–ход. Выигрыш дела против газеты и ее автора вполне на это годился. Могу только представить, как бы преподнес кандидат это событие. С другой стороны, если бы Шилович не выиграл дело быстро и оно бы затянулось в кассационной инстанции (что и произошло), то и тогда он был  бы на коне. Я не мог в очередной статье сказать все, что знаю о нем и думаю: он фактически закрыл мне рот.

Для сравнения: идеальный порядок на мехдворе хозяйства «Козловичи-Агро», которое беспощадно критикует А.Шилович.

Про политиков избиратель должен знать все. Яша — политик. Если человек регулярно избирается или хотя бы пытается избраться в орган власти, тем более высший, во всем мире его называют именно так: политик. Он идет во власть, чтобы, в частности, принимать законы, по которым все остальные будут жить. Для этого желательно иметь подходящую квалификацию и... репутацию. Вот почему во всем мире биографии таких людей отслеживают под микроскопом. Примеры перед нами — состоявшиеся выборы в США и предстоящие в европейских странах. Повсюду избиратели хотят знать, чем кандидат прославился в прошлом, чего от него можно ожидать, правду он говорит или лжет. Законы политики повсюду одинаковы.

Слова и поступки Шиловича — в 2001 году, после того, во время суда — я пытался оценивать с этой позиции. Почему не работал и не работает, на что вообще способен, почему говорит неправду даже в суде и берется судить о том, о чем понятия не имеет? Об экономике, например. Хочу ли я, чтобы человек, не способный прочесть даже СМС, принимал законы, по которым мне жить?

Кстати, почему Яша? Так Шиловича называла Елена Ломец и другие давние мои собеседники. Так к нему обращались свидетели, которых он сам вызвал в суд (они, соседи, говорили: хороший человек). На это обратил внимание и судья: почему Яша? Он ответил не без горделивости: так, дескать, меня кличут.

Как хотите, но по мне, к уважаемым людям и обращаются соответствующим образом. К кому–то — господин, товарищ или коллега, к другому — по фамилии, третьему — по имени–отчеству или только отчеству: Василич, скажем, или Феликсович. По–разному можно, вариантов много. Если же к человеку прилипает лишь кличка, то это скорее свидетельство и отношения не очень серьезного. Впрочем, на этом не настаиваю.

Утверждаю другое. Да, жизнь наша устроена не идеально. Так было в 2001–м и ранее, так сейчас, так будет всегда. Критиковать — святое дело для оппозиционного политика в любой стране, при каком угодно конституционном устройстве. Но у серьезного деятеля, по крайней мере, должно иметься некое портфолио, которое он демонстрирует избирателю. Вот что я уже сделал, это работает, если меня изберете, сделаю то и это. Я пытался понять, что может поставить себе в заслугу «политик» Шилович? Ладно, не доверили ему когда–то баню и кузню. Он и сейчас винит в этом местную власть, словно обиду затаил. Но сколько можно с этим носиться! За минувшие годы, будь на то желание, умения и воля, можно горы своротить.

Многие тысячи сограждан так и сделали: строили профессиональные карьеры, прославляли себя и страну в спорте или искусстве, оставляли потомкам плоды своих дел. Шилович если и прославился в местном масштабе, то лишь делами эпистолярными, рассылая по инстанциям письма и гвоздя всех подряд. Для этого, смею сказать, много ума не надо. Этим можно баловаться бесконечно, не вставая с дивана или, по нынешним временам, не отрываясь от клавиатуры. Разве Шилович один такой? Другие «политики» периодически, но тоже настойчиво клеймят всех и вся через мегафон — например, на акциях «нетунеядцев». Ничем иным они не известны. Среди нас живут, одним воздухом дышат, но видят жизнь в каком–то извращенном свете, будто не от мира сего. Реально что–то делать не умеют, не хотят или то и другое. Если придут к власти, то, боюсь, наша ухоженная в целом страна со временем станет напоминать Яшино подворье. Вы этого хотите?

Не оспариваю мнение соседей и желаю «хорошему человеку» Яше всяких благ. Но только не политических. Подозреваю, что он не исчерпал своих амбиций. На самом последнем заседании кассационной инстанции перед оглашением решения, которое вступит в законную силу, Шилович вдруг заявил ходатайство. Он хотел бы, чтобы суд заслушал нового свидетеля, районного руководителя, который нечто важное скажет в его пользу. Председатель судебной коллегии разъяснил, что на данной стадии никаких ходатайств и свидетелей быть не может: закон это исключает.

Любопытно, что это за районный руководитель? В последнем перерыве я представился ему, спросил: что желали сказать про истца? Собеседник оказался вовсе не руководителем, а председателем районной ячейки такой–то политической партии. Про Шиловича ничего не добавил сверх того, что уже было известно: «хороший человек». Но само явление партийца в этой ситуации явно означало, что Шилович теперь не один и на очередную избирательную кампанию может выйти уже под знаменами партии. Это увеличит его, так сказать, электоральную мощь.

Что до минувших выборов, то кандидат набрал голоса в пределах статистической погрешности. Обошлось без моей статьи: люди сами разобрались. Уверен, что так будет и впредь — с данным и подобными политиками. Хозяйство «Козловичи–Агро» и сейчас среди лучших в Слуцком районе. Вот ему–то и его работникам я искренне желаю побед во всех будущих делах!

ponomarev@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter