В 1930–е годы на одну из художественных выставок в Москве наведался Иосиф Сталин — вождь по–своему любил изобразительное искусство, да и хорошо понимал его роль как одного из самых действенных средств идеологического воспитания масс. На этой выставке экспонировались и произведения нашего земляка, известного художника Витольда Бялыницкого–Бирули. То посещение вождя неожиданно сыграло в его судьбе большую роль...
Хозяин — так называли тогда Сталина в Кремле — в сопровождении свиты медленно проходил экспозицию, нигде не задерживаясь, и вдруг остановился перед пейзажами, которые изображали город Гори, его собственное место рождения. Автором пейзажей был Бялыницкий–Бируля. Сталин долго молча смотрел на картины, ничем не выражая своего к ним отношения. В эти минуты он словно отсутствовал. Молчание явно затянулось. Организаторы выставки заволновались. Но Сталин, словно вернувшись из своего далекого мысленного путешествия, неожиданно улыбнулся и коротко бросил: «Очень похоже...» Свита с облегчением вздохнула, а вождь своей медленной рысьей походкой направился в следующие залы.
Вообще–то сам факт экспозиции пейзажей Гори в то время был затеей довольно–таки рискованной, этакой своеобразной лотереей. В случае выигрыша дивиденды могли быть колоссальные, но вот в случае прокола на кону оказывалась сама жизнь ее инициаторов. К счастью, на этот раз они не промахнулись. Более того, впоследствии, когда каток великих «чисток» 1930–х годов докатился и до представителей искусства, та короткая реплика–оценка вождя стала для художника Бялыницкого–Бирули своеобразной охранной грамотой. А по большому счету — и пропуском в сакральный ареопаг творцов, особо приближенных и обласканных Кремлем...
* * *
Через пятнадцать лет после вышеописанных событий этот факт нашел самое прямое подтверждение. В 1947 году Сталину принесли список представителей искусства для утверждения их в высшем в стране звании — Народный художник СССР. Вождь сразу отметил в перечне фамилий имя Бялыницкого–Бирули: «А, акын места рождения товарища Сталина!.. У него, пожалуй, достаточно заслуг перед советским искусством, чтобы стать народным художником...» С этими словами он подписал представление.
Да, к тому времени заслуг у Витольда Бялыницкого–Бирули перед советским искусством было уже более чем достаточно. Разумеется, это были не только вышеупомянутые пейзажи малой родины вождя. На счету лояльности мастера к власти был также и большой цикл пейзажей, созданных в Горках — местах, связанных с последними годами жизни Владимира Ленина. Были и работы, воспевающие успехи социалистического строительства, — картины о коллективизации сельского хозяйства, индустриальные пейзажи... Коллективизация и индустриализация принесли в те времена народу неслыханные лишения. Но картины Бялыницкого–Бирули об этом ничего не рассказывали — у них были совсем другие задачи...
Но будем объективными — не колхозные и индустриальные пейзажи определили в конце концов истинный облик этого художника. Наш земляк пришел в советское искусство созревшим творцом, будучи уже к тому времени академиком живописи, одним из самых знаменитых мастеров лирических пейзажей. И в когорте таких известных всему миру российских художников конца ХIХ — начала ХХ столетия, как Репин, Левитан, Коровин, Васнецов, он занимал вполне достойное место.
* * *
Бялыницкий–Бируля родился в белорусской деревне Крынки возле Белыничей, хотя впоследствии большую часть своей жизни ему пришлось прожить вне пределов Беларуси. Детство его прошло в небольшой, но очень живописной отцовской усадьбе. Значительное влияние на его творческое воспитание оказала мать — великолепный музыкант, человек всесторонних творческих дарований.
Но семейное детство будущего живописца не затянулось — уже в 12 лет его, вопреки желанию матери, отец решил отдать на учебу в Киевский кадетский корпус. В Киеве Витольд вскоре начинает брать уроки живописи в известной художественной школе Мурашки — однокурсника знаменитого Ильи Репина. Там он познакомился и подружился с молодым художником Садовским, и это знакомство стало в его жизни знаковым. Садовский был, наверное, первым человеком, который разглядел огромный творческий потенциал юного белоруса. Новый друг всячески поощрял его ехать на учебу в Москву, предсказывая в будущем феерический творческий успех. И в конце концов Витольд решается...
В Москве Бялыницкий–Бируля достигает почти невозможного — его с первого захода (что и тогда случалось крайне редко!) принимают в знаменитое в России училище живописи, скульптуры и архитектуры. Среди его педагогов — целое созвездие знаменитостей: Коровин, Неврев, Поленов, Прянишников. И каждый из них оставил неповторимый след в его обучении.
* * *
Самостоятельный творческий путь художника складывался более чем успешно. А началом, пожалуй, стоит считать тот момент, когда знаменитый российский меценат искусства Павел Третьяков, собиравший тогда свою галерею, приобрел одно из первых полотен художника «Из окрестностей Пятигорска». Этот факт был по тем временам настоящей сенсацией — ведь наш земляк был еще никому не известным учеником, а попасть в собрание галереи московского купца считалось огромной честью.
Вскоре Бялыницкого–Бирулю принимают в знаменитое российское художественное объединение передвижников, где был собран весь цвет российского искусства: Репин, Суриков, Перов, Васнецов, Левитан... С обществом передвижников была связана вся творческая деятельность нашего земляка до октября 1917 года.
* * *
Дореволюционная художественная критика называла Бялыницкого–Бирулю продолжателем творческого пути таких мастеров, как Саврасов и Левитан. Надо сказать, что последний сыграл в творческом самоопределении нашего земляка огромную роль.
Их дружба началась с первой встречи. Левитан однажды очень долго стоял на выставке возле работ Бялыницкого–Бирули, внимательно их изучая. Молодой человек набрался смелости и подошел к нему, напрямую спросив мнение о своем творчестве. Мастер убедил нашего земляка, что его творческие поиски правильные, но советовал стремиться к более смелым обобщениям, более вдумчивому отбору деталей. Он говорил, что яркими должны быть не краски, а тона, что работа должна передавать тончайшие нюансы настроения и мыслей ее творца.
Бялыницкий–Бируля воспринял от Левитана очень многое: не зря впоследствии многие называли нашего земляка белорусским Левитаном.
* * *
Дореволюционная лирика Бялыницкого–Бирули полна задумчивой грусти и смутных несмелых надежд. Художник мастерски умел писать весенний талый снег, движение талых вод, тонкие краски первой зелени, первых цветов. Особенно ярко эти качества проявились в его знаменитой картине «Весна идет», написанной на пороге XX века. Картина была продана в частную коллекцию за рекордную по тем временам сумму. Это дало возможность художнику поехать за границу, на Всемирную художественную выставку в Стокгольм.
Постепенно у художника вырабатывается свой особенный стиль, по которому мы сегодня узнаем его произведения. Картины «Вечные снега» и «Во время тишины» были удостоены высших наград крупнейших европейских выставок. Произведения художника начинают приобретать крупные музеи. В 1908 году Бялыницкий–Бируля получил звание академика живописи.
* * *
Когда началась Октябрьская революция в Петербурге, художнику было 45 лет. Большинство источников советского периода утверждают, что Бялыницкий–Бируля легко нашел контакт с большевистской властью. Однако в реальности все было не так просто. Всякое искусство воспринималось новым режимом достаточно утилитарно — оно должно было целиком служить его идеологическим целям. Бялыницкий–Бируля мучительно искал себя в новой мировоззренческой системе координат. Как и большинство художников–интеллигентов, он долгое время надеялся, что новая власть ненадолго и вскоре все вернется на круги своя. Но все сложилось по–иному и нужно было делать выбор: или уезжать навсегда за пределы России, или идти к этой власти в услужение. Как впоследствии вспоминал художник, даже сама мысль, что он будет жить вдали от родных лесов, полей и озер, приводила его в ужас.
И через некоторое время художник представляет общественности свою новую крупную работу, посвященную революционным событиям в Москве 1917 года под названием «Бой у Никитских ворот». С этого времени начинается новый этап в жизни нашего земляка. Бялыницкий–Бируля первым из советских художников открывает ленинскую тему, пишет циклы картин, соответствующие запросам нового времени. Все это, безусловно, было необходимой данью власти. И только в сороковые годы мастер начинает вновь создавать произведения, равные по силе мастерства его лучшим дореволюционным работам. У них удивительно поэтичные названия: «Вечер юного мая», «Во время тишины», «Задумчивые дни осени»...
* * *
Вскоре после освобождения от фашистской оккупации художник приезжает в Беларусь. Он с большим вдохновением работает здесь, создав множество удачных этюдов и картин, в том числе и такие знаменитые, как «Зеленый май», «Вновь расцвела весна», «Яблони в цвету», «Деревенька», в которых ему удалось великолепно раскрыть трепетную и уникальную красоту белорусских пейзажей.
Бялыницкий–Бируля был приглашен земляками–коллегами на Второй съезд художников Беларуси, где они избрали его почетным председателем своего творческого союза. Художник расчувствовался: «Я всегда всем сердцем с вами, мои дорогие земляки!..»
О творческой манере художника Витольда Бялыницкого–Бирули белорусские энциклопедии сегодня пишут коротко: «Эмоциональные, содержательные произведения этого художника отличаются мягким серебристо–сиреневым и зеленоватым колоритом». И как считают искусствоведы, колорит этот — очень белорусский, ибо вся творческая манера Бялыницкого–Бирули соответствует особенностям белорусской природы... «Небо у него удивительное, оно — перламутровое», — сказал как–то о его картинах известный скульптор Заир Азгур...
Но особенно хорошо Витольд Бялыницкий–Бируля писал туман. Когда смотришь на его картины, создается впечатление, что туман уже существовал на полотнах до того, как к ним прикоснулась рука художника. И мастеру не пришлось писать его, а только слегка оттенить от остального фона. Сколько художников, искусствоведов, любителей искусства стремились впоследствии разгадать этот секрет художника, но все напрасно...
Сегодня известно более тысячи полотен Витольда Бялыницкого–Бирули. В Беларуси их — более четырехсот. Большинство представлено в Национальном художественном музее в постоянной экспозиции.
Алесь ГИБОК–ГИБКОВСКИЙ.
