Потомок Янки Купалы рассказывает, как создавалась первая отечественная рок-опера.
Что может быть общего у классика белорусской литературы Янки Купалы, легендарного создателя «Песняров» Владимира Мулявина, известного композитора Игоря Лученка и поэта Андрея Скоринкина? Ясно, что все они — люди творческие, и версии ответа на этом и нужно строить. Но то, что их объединяет купаловская поэма «Курган», для кого-то станет истинным открытием. Об этом и многом другом мы говорим с автором и руководителем оригинального музыкально-театрального проекта — рок-оперы «Курган» — Андреем СКОРИНКИНЫМ.
— Андрей Владимирович, как родилась идея создания этого яркого литературного, музыкального и хореографического произведения?
— Прежде всего идея появилась у Купалы в 1910 году. Более ста лет назад он написал поэму «Курган». Вторая идея возникла у Игоря Лученка в начале 60-х, в то время молодого композитора, который оформил свои музыкальные фантазии на тему поэмы «Курган», и появилась кантата для хора солистов и симфонического оркестра. А потом уж Владимир Мулявин, друг Игоря Лученка, в 1978 году с ансамблем «Песняры» переосмыслил кантату, преобразив ее в поэму-легенду «Гусляр». Была выпущена и пластинка в 1979 году. Какое-то время ансамбль прокатывал этот музыкальный материал по городам Советского Союза. И на этом поставил точку. Будучи юношей, я очень увлекся произведением, и благодаря «Песнярам» думал, что знал всю поэму Купалы наизусть. Но, как оказалось, не всю. Потому что «Песняры» сокращали строфы и некоторые места звучали недостоверно. То есть были места, где они не разобрались, кому принадлежат слова в поэме: Гусляру или Князю. К слову, когда творил Мулявин, я даже не помышлял о том, чтобы каким-то образом быть причастным к этому маленькому литературно-музыкальному произведению. Но Владимира Георгиевича не стало, появилось множество «Песняров», которые обошли стороной это произведение, и я понял, что назрела необходимость самому вернуться к поэме «Курган».
К тому же по материнской линии я — Луцевич, родственник Янки Купалы. Мой дед был его троюродным братом. Поэтому, наверное, была воля свыше, чтобы я взялся за эту рок-оперу.
— Как быстро идея воплотилась в жизнь?
— Через год. Первое сценическое представление состоялось в прошлом году, на Дне белорусской письменности в Хойниках. Рок-оперу тепло встретили зрители гала-концерта. Второй раз публика увидела и услышала наш «Курган» во Всемирный день родного языка — 21 февраля 2011 года, в Белорусском государственном академическом музыкальном театре. Концерт посвятили памяти великого Владимира Мулявина, приурочили к его 70-летию… Между прочим, я не по собственному желанию взялся за создание рок-оперы по произведению Купалы, ведь эта работа — серьезная ответственность. Меня об этом попросил Игорь Лученок. Я подумал: почему и нет? Да и к тому времени арию Гусляра для себя уже сделал, даже в студии записал один из ее вариантов.
— А главная партия — ария Гусляра, которую вы исполнили. У вас, так понимаю, нет музыкального образования…
— Как я ее исполнил, не мне судить. Но меня оправдывает сам Купала, говоря словами Гусляра: «Выбачай, калі спеў мо няўмела». Кто Гусляра, слепого музыканта, учил в консерватории? Он — самородок, самоучка, ему главное —выразить протест, который накопился где-то в глубинах народных масс по отношению к Князю, который жил припеваючи и не думал о простых людях... Кроме того, эту арию пою более тридцати лет. Сразу выучил ее без нот, на слух, она от зубов отскакивала. И для меня не составляет труда ее исполнять. Другое дело, что шесть лет назад я получил серьезную травму, в результате которой пострадали голосовые связки. Но для Гусляра, для его партии это может быть и хорошо: какие-то отклонения от хрестоматии, не глянец. Так пел и Мулявин: проникновенно, пронзительно, с болью, с нервом. Его ведь тоже не в консерватории учили петь.
— Чем вам близок именно Гусляр?
— Самая тяжелая роль в постановке театральная и вокальная — ария Гусляра. А я всю жизнь носил, когда был в спорте, самых тяжелых партнеров, и поэтому, наверное, неспроста взял эту роль. Второе — ведь я, как творческий человек, поэт, сам себя иногда чувствую живьем зарытым вместе со своей лирой, арфой, гуслями в землю, в курган мировой глобализации. Сейчас ведь на плаву псевдоискусство. Его цель — отвлечь, отрезать людей от каких-то глубинных процессов, от Бога. Развлекайтесь, пейте, гуляйте! Все замечательно, жизнь прекрасна и вечна! Но ведь это не так.
— Кто еще причастен к созданию этого сценического музыкального произведения?
— У нас был большой творческий коллектив, который я условно называл «Спадчына». Вы посмотрите на Ярмоленко в роли Князя, мы его даже не гримировали. Инна Афанасьева, у которой образ дочери Князя, привнесла свою лепту, краску. Я знал, что она начинала как роковая певица, поэтому мой выбор пал на нее неспроста. Валерий Дайнеко исполнил роль жениха и одновременно вокальную партию лирического повествователя, как и тридцать лет назад в составе «Песняров», но сделал это ярче и убедительней. Лирическую партию исполнил Ян Майерс, с ним сотрудничаю уже девять лет. Когда мы познакомились, ему было четырнадцать, он сам из Слуцка. Прошел через многие тернии, открывал даже в 2002 году правительственный концерт, посвященный Дню Независимости, песней на мои стихи, которая называлась «Святоруссия». Сейчас он солист «Верасов». Очень сложную нагрузку на себя взвалила арт-группа «Беларусы» во главе с Валерием Шматом. Я ему безмерно благодарен, они на этой работе раскрылись по-новому. Кстати, я ввел фигуру рассказчика — Валерия Анисенко, директора и художественного руководителя театра Белорусской драматургии. Большую работу совершила группа Белтелерадиокомпании под управлением Ларисы Грязновой. Они занимались компьютерной графикой. Нина Осипова, известный режиссер, тоже нам серьезно помогла. Благодаря ей, по сути дела, состоялась премьера спектакля в Хойниках. Руководитель Государственного ансамбля танца Валентин Дудкевич — автор хореографической идеи. Без него рок-опера была бы неполноценной. Отдельная благодарность балетмейстеру-постановщику Александру Алешкевичу… В результате общих усилий получился яркий спектакль, не имеющий аналогов. Он длится сорок минут, но создается ощущение, что проходит гораздо больше. Настолько все спрессовано, сжато и масштабно, что, кажется, слились пространство и время.
— Какова дальнейшая судьба рок-оперы? Когда ждать следующего выхода в свет Гусляра и его команды?
— Как сказал в поэме «Курган» Купала, прошло сто лет, и дед, как снег белый, выходит с гуслями из кургана раз в год. Получается, в 1910-м Купала написал поэму, в 2010-м мы поставили рок-оперу. Исполнили его пророчество: дед, Гусляр, вышел на сцену в 2010-м, а потом в 2011 году. То есть и наша рок-опера пусть выходит в свет раз в год. А в 1912 году — 130 лет Янке Купале. Я думаю, у тех людей, которые придумывают какие-то праздники, проекты, есть козырный туз — наша рок-опера, которую можно использовать. Например, показать ее прямо в Вязынке — на родине поэта. Пускай телевидение подключится, я думаю, в его архивах такой фильм-спектакль имеет право храниться наравне с другими видеодокументами.
— Какая-то работа еще ведется по рок-опере?
— Если бы я был композитором Игорем Лученком, я бы дописал несколько танцевальных номеров, связанных со свадьбой княжны. Это могла быть полька, мазурка, вальс. Потому что в свадьбе у нас только ирландский степ. Второе, Лученок, по моей просьбе, занялся «Молитвой» на слова Купалы. Не той, которую пел Владимир Мулявин, потому что там она составлена из двух произведений Купалы. Нашу «Молитву» Лученок окрылил своей музыкой. Но я пока думаю, а надо ли ее брать в рок-оперу? В концерт — да, может быть. Когда уже поставили точку в спектакле, грянули аплодисменты, свет погас, и вот откуда-то из глубины выходит Гусляр и молится словами Купалы. Но на пластинке эта молитва будет лишней.
— Можно вашим «Курганом» радовать зрителей в районах или хотя бы в областных центрах?
— Можно. И даже вывезти за пределы Беларуси. Этот проект можно выставлять, как было сказано в одной передаче о нас, как визитную карточку национальной культуры Беларуси. Здесь все: танец, пение, высокая поэзия, музыка, графика. Но для этого нужна государственная поддержка.
— Андрей Владимирович, ваша фамилия Скоринкин ассоциируется со Скориной, а еще и Купала в родне…
— Наверное, связь со Скориной какая-то есть. Отец мой родился в Витебске, все мои бабушки и дедушки в разное время жили в Городке, да и сам я в молодые годы защищал ворота хоккейной команды «Химик» (Новополоцк). Я люблю Витебщину, так же как и Франциск Скорина. Меня всегда тянет к этой жемчужине с голубыми кристально чистыми озерами.
— Как получилось, что вы — и хоккеист, и журналист, и поэт…
— Лермонтов был военным, он же рисовал прекрасные картины, музицировал, писал гениальные стихи. Когда-то и я рисовал, лепил, управлял самолетом, играл в хоккей, футбол, но теперь остановился на поэзии и, скажем так, песенном жанре. Дополнительно начал создавать музыкальные произведения вместе с композиторами, музыкантами. Их исполняют Григорий Полищук, Валерий Дайнеко, Илья Сильчуков, Леонид Борткевич, Искуи Абалян, Виктория Алешко, Ольга Вронская, арт-группа «Беларусы» и другие. Кстати, в содружестве с Лученком написали «Исповедь», которую исполняет Иосиф Кобзон. Она звучала этим летом на «Славянском базаре» при закладке звезды Игоря Лученка. Ее пел Олег Семенов. При этом переполненная чувствами Александра Николаевна Пахмутова выкрикнула: «Браво!»
— Спасибо за беседу!
Вера ГНИЛОЗУБ, «БН»
Фото Владимира ЧЕСНЫХ
