Человек из 2197 года

НОЧЬ с 4 на 5 декабря 1974 года в своей холостяцкой квартире умер авиаконструктор Роберт БАРТИНИ, человек выдающийся и загадочный. Последнюю загадку он загадал, завещав запаять его бумаги в металлический ящик и вскрыть в 2197-м, то есть через 223 года. В предсмертном письме просил собрать сведения о своей жизни и извлечь «из нее уроки». Об этом — в журнале «Эхо планеты».

Выдающийся советский авиаконструктор послужил Булгакову прообразом Воланда?

НОЧЬ с 4 на 5 декабря 1974 года в своей холостяцкой квартире умер авиаконструктор Роберт БАРТИНИ, человек выдающийся и загадочный. Последнюю загадку он загадал, завещав запаять его бумаги в металлический ящик и вскрыть в 2197-м, то есть через 223 года. В предсмертном письме просил собрать сведения о своей жизни и извлечь «из нее уроки». Об этом — в журнале «Эхо планеты».

Авиаконструктор Бартини не столь известен широкой публике, как его современники Туполев, Ильюшин или Королев. Однако все коллеги по цеху признавали за Робертом Людвиговичем мощный талант и даже гениальность. Правда, в «серию» пошли лишь единицы из множества его опытных самолетов, зато едва ли не каждый из более чем 60 проектов был прорывом в будущее, подчас весьма далекое.

Только два примера. В самом начале 1930-х, когда максимальная скорость истребителей едва перевалила за 300 километров в час, он построил и успешно испытал экспериментальную машину «Сталь-6», развивавшую 420. В 1960-х сконструировал, довел до «металла» и поднял в воздух первый в истории вертикально-взлетающий самолет-амфибию.

«Собрать сведения», «извлечь из жизни уроки»... Чем дальше от нас уходит в прошлое личность Бартини, тем больше понимаешь смысл его почти незамаскированного призыва к будущим поколениям отряхнуться от канонической биографии, изложенной, например, в «Вестнике АН СССР» за 1976 год. Похоже, многое, если не все, неправда в жизнеописании Роберта Людвиговича, кроме разве что реальных проектов и самолетов да традиционной для советских персонажей 30—40-х годов прошлого века десятилетней «отсидки». К счастью, не в лагере, а в относительно комфортной «шарашке». Сроку предшествовали многочисленные допросы в НКВД, и протоколы зафиксировали, что данные, ранее собственноручно вписанные в анкету итальянским аристократом, членом КПИ и выпускником Миланского политеха, мягко говоря, не вполне соответствуют действительности. Так, следователям он заявил: документы на имя Бартини и соответствующую «легенду» получил перед отправкой в Россию. Еще больше несуразиц подметили современные биографы Бартини — ИгорьЧутко, Ольга и Сергей Бузиновские.

Опросив множество коллег и знакомых авиаконструктора, они установили, что и сам он частенько грешил разным изложением одних и тех же историй в разные времена. Одно в рассказах оставалось неизменным: в Россию он приехал по заданию итальянской компартии помогать Стране Советов строить «красные самолеты, летающие лучше черных». В чем и в самом деле он обошел не только всех без исключения «авиационных» эмигрантов, но и большинство отечественных инженеров. Правда, была в его творческом методе некая особенная странность, явно попахивающая чем-то мистическим.

Как удивлялся один из сотрудников КБ, Бартини хотя и закончил, по его рассказу, авиационное подразделение Миланского политеха, чертить и рассчитывать не умел. Идеи, порой гениальные, выдавал после глубоких раздумий в состоянии, похожем на транс. Когда возвращался в действительность, брал карандаш — рисовал он блестяще — и набрасывал проект будущей машины: например, реактивного самолета, предназначенного летать со скоростью, в два раза превосходящей звуковую, в... 30-х годах прошлого века. Едва ли не все знакомые или коллеги Бартини отмечали его способность отвечать на вопрос раньше, чем он был задан.

Не случайно, наверное, именно из-за необъяснимого в характере и жизни Бартини его нередко связывали — и связывают до сих пор — с творчеством такого мистического писателя, как Михаил Булгаков, считая итальянца чуть ли не прообразом Воланда, реальным «иностранным консультантом». В записках конструктора есть пометка о знакомстве с автором «Мастера и Маргариты», однако ничто другое не указывает на их близость и уж тем более на то, что за образом мессира «маячит» Бартини.

Хорошо знавшие его люди с удивлением отмечали, насколько спокойно авиаконструктор переживал обычно очень болезненный для коллег невыпуск в «серию» его творений. Как будто Бартини терял интерес к готовому проекту, его больше почти не волновала дальнейшая судьба летательного аппарата, что совершенно нетипично для творцов авиатехники, до последнего бившихся за свои машины. Заместитель главного конструктора в Таганроге, где тот возглавлял в 1960-х КБ по гидросамолетам, рассказывал, что Бартини, будучи в полном здравии, не приехал как-то на самый первый старт вертикально-взлетающей амфибии — случай невероятный в этой среде.

Столь редкую отстраненность от дела всей жизни, «красных самолетов», можно, конечно, объяснить увлечением уже немолодого инженера «вечными» проблемами времени и пространства. В 1965 году он опубликовал в «Докладах Академии наук» фундаментальную статью «Соотношения между физическими величинами», размышления, в частности, о шестимерной Вселенной и прочих непознанных субстанциях. Но возьму на себя смелость предположить, что к концу если не жизни, то активного труда в авиастроении Бартини пришел к выводу о суетности этих потуг завоевать небо перед лицом по-настоящему большого мира, где все мы — недолгие гости.

Игорь АНДРЕЕВ

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter