Время — это всегда стиль. На смену традиционным газетным жанрам приходят новые формы. То, что было модным вчера, сегодня — скучно. Будущее всему готовит свою порцию нафталина... Это — неизменная диалектика жизни. Но она учит и беспристрастному, внимательному взгляду в прошлое. Предлагаем это сделать глазами известного и, прямо скажем, очень традиционного журналиста Леонида Екеля. Сегодня — очередная публикация его авторской рубрики.
Прошлое делает каждого из нас тем, кто мы есть. Оно живет в закоулках памяти и по своим никому не ведомым законам неожиданно напомнит о себе. И защемит сердце от радостных или горестных воспоминаний. А берут они отсчет от того мгновения, с которого помнишь себя...
Умер дед Николай. Его обрядили в последний путь и положили в гроб. А внук не может понять, почему дед спит один? Ведь они и днем, и ночью были неразлучны. Он залезает к нему и ложится рядом. Родители вытаскивают Ваню, а он цепляется за деда, не хочет спать без него. Вот с этого момента, когда родители вытаскивают несмышленыша из дедушкиного гроба, академик Иван Иванович Лиштван и помнит себя. А было ему тогда 4 года. В таком возрасте ген смерти еще не заявляет о себе. Но уже через пять лет он ощутит ее леденящее дыхание. Трижды его могло не быть на свете. Первый раз, когда немцы нагрянули в их деревню Большая Дайнова и стали хватать без разбору детей школьного возраста. Родителям объяснили, что как только переберут дети картошку, их привезут обратно. Но вместо картошки отвезли детей на железнодорожную станцию, возможно, для отправки в Германию. Их ждала участь рабов или погибель. К счастью, что–то у немцев не сработало, и детей отпустили по домам. Второй раз — во время облавы. Фашисты окружили деревню и стали сгонять взрослых и детей в сарай. Ваня сумел спрятаться. А когда увидел, что староста ведет из села корову и немцы пропускают его, решил пристроиться сзади. Будто для того, чтобы подгонять буренку. Он вышел из оцепления и скрылся в лесу. И в третий раз Бог миловал Ваню Лиштвана. Это было летом 44–го. Советские войска, освободив Белоруссию, стремительно двигались в Прибалтику и Польшу. Уцелевшие от разгрома немцы днем скрывались в лесах, а ночью грабили и убивали крестьян с особой жестокостью. Чтобы спасти своих лошадей (а немцы забирали их в первую очередь), сельчане по ночам прятались с ними в самых глухих лесах и болотах. Вместе с односельчанами гонял в ночное свою лошадку и 12–летний Ваня Лиштван. В тот день отец вернулся позже обычного... Немцы наткнулись на группу сельчан с лошадьми. Людей убили. Лошадей забрали. Был среди погибших и двоюродный брат Вани...
Все дети войны — подранки. Война вдавила в их души такой глубокий след, была таким неимоверным испытанием, которое в последующей жизни стало мерилом всех трудностей и невзгод.
От Большой Дайновы до деревни Забрезье, где была семилетка, семь километров. Пропели первые петухи — пора собираться в школу. Хорошо, когда светит луна. Или хотя бы мерцают звезды. А если сплошная темень, трудно пацанам брести по еле угадываемой дороге. Но им весело. И совсем не страшно: за поясом у Вани Лиштвана — обрез. Если что — патронов не пожалеет. На календаре — 1945 год... В школу они приходили за несколько часов до занятий. Затвор Ваня заталкивал в рукавицу, которую носил в кармане. Обрез прятал в поленнице дров. Погреются школьники у печки, вздремнут часок–другой — и за парты. Семилетку Ваня Лиштван окончил на отлично. Куда идти? Какую выбрать дорогу? Решил за сына отец. Мобилизованный в 1939 году в Войско Польское, он был тяжело ранен, стал инвалидом. Рана то затягивалась, то открывалась вновь. Иван Андреевич долго лечился. Потому к врачам испытывал особое уважение. Хотел, чтобы и сын стал лекарем. Он убедил Ваню поступать в Могилевское фельдшерско–акушерское училище. Сам отвез его на станцию. Нелегко было сельскому пареньку добраться до Могилева, найти училище и услышать: «Прием уже закончен. Приезжайте к нам в следующем году». Однако неудача не слишком огорчила Ваню. Может быть, инстинктивно он чувствовал, что эта профессия не для него. По дороге домой он твердо решил продолжить учебу в Воложинской средней школе. Школа славилась на всю область. Ее директор Антон Станиславович Паныш, выдающийся педагог, был награжден орденом Ленина. Сильным был и педколлектив. Ивану Ивановичу Лиштвану всю жизнь везло на бескорыстно–щедрых людей и замечательных учителей. Пройдут годы, и жизнь осчастливит его двумя великими учителями. Учеными с мировыми именами: профессором Михаилом Павловичем Воларовичем и академиком Петром Александровичем Ребиндером. Без них он не стал бы ученым. Они ваяли и его душу. Научили ее быть непокорной и готовой совершать поступки.
Но вот и аттестат зрелости на руках. Это уже 1951 год. Отец добился своего: его сын будет поступать в Минский мединститут. Но когда Иван узнал, что стипендию в мединституте получают только студенты–отличники, решил не подвергать себя риску. Мало ли что может произойти на экзаменах. А как жить без стипендии? Иван выбирает политехнический институт. Однако поступить на один из самых престижных в то время факультетов — гидротехнический — не получилось. Хотя и считалась их школа лучшей в области, но рисования и черчения в ней из–за болезни учителя, по сути, не было. Получил Иван Лиштван по этим предметам «тройку» и не прошел по конкурсу. По совету экзаменаторов он выбирает торфяной факультет и становится студентом главного технического вуза республики.
Вся территория возле их института была изрыта окопами. А перед входом в главный корпус война оставила блиндажи. Но город возрождался на глазах. Возрождалась и надежда людей на достойную жизнь, выстраданную такими испытаниями. Это было прекрасное время! И что с того, что вместо общежития первокурсников поселили в спортивном зале. 150 коек стояли почти впритык. Зимой спортзал не отапливался и его жильцы натягивали на себя всю одежду. Но и с ней было негусто. Иван купил на барахолке солдатские сапоги и брюки, а вместо пиджака — офицерский мундир. И так ходил на занятия. А пальто носил, которое ему сшили еще в 10–м классе. Стипендии, конечно же, не хватало. Вместе с однокурсниками Иван ходил на товарную станцию разгружать вагоны. Он везде успевал, на все хватало сил и энергии. И на отличную учебу, и на комсомольскую работу, и на участие в строительстве монумента на площади Победы, и на закладку парка Янки Купалы. Таким было его поколение. Иван Лиштван окончил политехнический институт с красным дипломом. Распределение. Он выберет торфопредприятие «Березинское». И скромную должность инженера ОТК с окладом 79 рублей... Торфопредприятие находилось неподалеку от его родной деревни Большая Дайнова.
Дела шли на лад. Правда, между Лиштваном и земляками иногда возникала напряженка. Особенно после того, как он запретил самовольные разработки торфа в неположенных местах. Его отец даже получил подметное письмо: «Уйми своего сопляка, а то сожжем дом...» Но с практической стороны этим двум годам цены не было. А потом... Потом его жизнь наберет стремительные обороты. Целевая аспирантура в Московском торфяном институте. Специальные курсы по радиохимии при химфаке МГУ. Кандидатскую диссертацию Иван Иванович готовил в Москве, но защитил ее в Калинине, куда переехал институт торфа. В 37 лет он станет доктором наук. Калининский торфяной институт со временем преобразуется в политехнический. Профессор Лиштван — секретарь партийной организации факультета. Руководитель проблемной лаборатории, по сути, равной целому институту. У него ясная научная перспектива. Он в резерве кадров на ректора института. У него появились свои ученики. Своя школа. (Под руководством И.И.Лиштвана в Калинине и Минске защищены 46 кандидатских и 6 докторских диссертаций.) Здесь его семья. Здесь его счастье. О чем еще человеку мечтать? И есть ли такая сила, под действием которой он может променять стабильность, надежность, перспективу на неопределенность и неизвестность? Есть. Имя ей — родина. Дело в том, что в Минске решалась судьба Института торфа АН БССР. Вопрос стоял так: либо институт возглавит руководитель, способный спасти его от разрушения, либо его закроют. Таким руководителем мог стать только Иван Иванович Лиштван. Президент Академии наук БССР Николай Александрович Борисевич применил весь свой талант, все свое обаяние, чтобы Иван Иванович вернулся на родину. Случилось это 35 лет назад. Более 23 лет он был директором Института торфа и Института проблем использования природных ресурсов и экологии. 35 лет — заведующим научной лабораторией. 17 лет жизни отдал президиуму Академии наук БССР. Вначале был членом президиума, а потом — вице–президентом. 10 лет работал академиком — секретарем Отделения химических наук и наук о Земле. А завод горного воска в Пуховичском районе (без него невозможно отлить детали сложнейшей конфигурации, где не применяется механическая обработка)! А производство акмазилов (белорусские ученые фактически спасли ВАЗ). Это же целая эпопея! Под руководством академика Лиштвана разработана Государственная программа «Торф» на 2008 — 2010 годы и на период до 2020 года. 15 лет он возглавляет работу по государственной научно–технической программе «Экологическая безопасность».
Иван Иванович Лиштван — человек государственный. Каждое мгновение его жизни наполнено мыслью ученого. Каждый поступок — человечностью и правдой. Каждое дыхание — любовью к людям и своей земле.
