«Эти птицы мне осточертели. Я рыбачил на Лукомском озере и увидел безобразную картину: остров, где раньше отдыхали люди, оказался загажен, просто уничтожен бакланами. Птенцы начали заваливать меня остатками рыбы. Тогда я решил их сначала оглушить палкой, а затем отрезать клювы. Признаков жизни они не подавали». Примерно в таком ключе высказался 30–летний Н., которого большая часть страны после недавней истории с варварским надругательством над птицами считает извергом и нелюдем. Наша газета писала об этом в статье «Живодеры вошли во вкус» (номер за 20 июня). Напомним, тогда на острове озера Лукомское были разрушены десятки гнезд бакланов, а у 28 птенцов отрезаны верхние части клювов. Все покалеченные птицы умерли либо по рекомендации ветеринарной станции были умерщвлены при помощи инъекций... Называть Н. по имени пока мы не можем. До решения суда, который начнется сегодня, 10 августа. Корреспонденты «СБ», впрочем, решили не поддаваться настроению всеобщего осуждения, а непосредственно на месте резонансного происшествия разобраться, могут ли бакланы и люди стать дружными соседями.

В тюремной лексике понятие «баклан» обозначает «хулиган». Подобное — пренебрежительное — отношение к птичкам и у работников рыбхозов, и у рыбаков–любителей. Для них это не просто мелкие пакостники — ворюги, конкуренты, совершающие свои преступления «в составе группы лиц».

На ставшем вмиг знаменитым Лукомском озере бакланы до поры до времени чувствовали себя вольготно. Нынче здесь их «квартирует» несколько сотен. Хотя, поговаривают специалисты, птичка для местных краев абсолютно нетипичная. Подалась за легкой добычей. Тут местный рыбхоз разводит карпа. Директор охотничьего хозяйства Чашникской структуры Белорусского общества охотников и рыболовов Петр Язев кратко нас знакомит с повадками баклана:

— Питается рыбой, которая достигает размеров 15 — 20 сантиметров и веса 200 — 300 граммов. Другой пищи употребляет минимум.

Ежедневный рацион — 450 граммов. Столько, если выражаться терминами из известной детской игры «Морской бой», «убиты». «Ранены» и того больше — до 10 килограммов. Бакланы заклевывают, но не насмерть. «А еще эти птицы являются распространителями солитера. В их экскрементах находятся его яйца, которые поедают рачки. Рачков поедает рыба. Ее желудок повреждается, и размножаться она уже не может», — доводы «против» приводит и начальник Чашникской районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды Юрий Черноусов.

Поэтому в том, что издевательства над бакланами — это месть за испорченную рыбу, сомнений, пожалуй, мало. Как водится в таких случаях, главными подозреваемыми у обывателей оказались работники рыбхоза «Новолукомльский». Еженощно несколько бригад занимаются в озере Лукомском рыболовным промыслом.

Складная вырисовывается ситуация. Разрешение на отстрел бакланов, выданное рыбакам–«профессионалам», касается только территории так называемых нагульных, возрастных и зимовальных прудов, в общем, тех, где ведется рыбоводческая деятельность. Но не озера Лукомского. Там нынче — полное табу. Даже выстрелы раздаваться не должны. Ведь здесь, по словам Юрия Черноусова, своего рода ангелом–хранителем баклана выступает «краснокнижница» белая цапля, обязательства по охране которой взяли на себя экологи. Вот и приходится рыбакам изыскивать другие способы борьбы. Особенно когда на кону деньги. Скажем, в Брестской области за каждого убитого баклана многие рыбхозы платят своим работникам по 40 тысяч рублей... Эту логическую цепочку я нарисовал директору ООО «ПМК–26» Егору Набеде, в чьем ведении находится рыбхоз. Тот парировал:

— Нет, это не мы. Тем более за добытых птиц вообще не платим! Хотя и не скрываем, что бакланы ущерб нашему хозяйству наносят. Какой именно — подсчитаем ближе к осени. Но проблема в том, что это невозможно сделать корректно. Поэтому, скажем, страховщики эти данные даже не будут брать в расчет.

Причастность рыбхоза к издевательству над птенцами бакланов, изучив материалы дела, отрицает и прокурор Чашникского района Евгений Бабенков. Выходит, 30–летний Н. — обычный рыболов–любитель, которому бакланы попросту распугали рыбу?

— Умысла на уничтожение бакланов с целью обогащения или употребления в пищу не было. Поэтому мы не можем квалифицировать действия нарушителя как охоту. К тому же этот термин касается лишь охотничьих видов. А бакланы — вид нежелательный. Поэтому в возбуждении уголовного дела отказано. В истории с бакланами усмотрены признаки жестокого обращения с животными, повлекшего их увечья. А это уже дело административное, которое карается штрафом до 3 миллионов рублей либо 15 сутками ареста.

А вот интересно. Если бы птичкам просто свернули головы или они угодили в силки? Стала бы эта история поводом хоть для маломальского разбирательства? Природоохранные организации утверждают: нет. Все потому же: вид нежелательный.

«Как можно употреблять такой термин к живому существу?» — почта «СБ» переполнена гневными письмами. Резонный вопрос. Эксперты уверяют: раньше понятие было более нейтральное: «вредный для сельского хозяйства».

— Мы собираемся исключить термин «нежелательные виды» из новых Правил ведения охоты и охотничьего хозяйства. Потому что собрали уже более 3.000 негативных откликов. Волк, лиса, баклан и другие станут «видами регулируемыми». Способы охоты будут регламентироваться правилами. Что касается вреда баклана для рыбного хозяйства, то владельцы рыбоводных прудов и дальше смогут брать специальное разрешение в Министерстве природных ресурсов и охраны окружающей среды и в своих интересах отстреливать баклана в любом количестве и в любое время.

Такое мнение высказал мне начальник отдела охотничьего хозяйства Министерства лесного хозяйства Сергей Шестаков. А в НПЦ НАН по биоресурсам подтвердили: охота действительно считается достаточно эффективным способом регулирования численности поголовья бакланов. «Но почему именно охота? Научитесь сосуществовать мирно, а не подчинять себе природу!» — отголоски этой истории, кажется, еще будут слышаться долго. У Натальи Минченко, начальника управления биологического и ландшафтного разнообразия Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды, я попытался выяснить, неужели ружье и патроны — единственная панацея?

— В наших законах прописано: добывать животное можно лишь в исключительных случаях, когда ничего другого сделать нельзя. Если обратиться к опыту зарубежных стран, то там борются с бакланами на стадии формирования потомства. В США обмазывают их яйца специальными смесями, которые не дают птенцу развиться. И мы этот способ рекомендуем. Конечно, он дорогой и требует определенных навыков и знаний. Увы, пока такие технологии у нас не применяются.

У баклана, к слову, есть и естественные враги. Например, орлан–белохвост и серая ворона, которая разоряет гнезда на стадии кладки. В Европе — еще и енотовидная собака. Но ее добыча — птицы, гнездящиеся на земле, что для нашей страны не очень характерно.

Пожалуй, история в Новолукомле — пример того, как общественное мнение может не совпадать со здравым смыслом, а цель — не оправдывать средства. Тысячи неравнодушных категоричны: «Ату!» На другой чаше весов — многомиллионные потери в экономике. Парадокс, но это что–то гораздо менее осязаемое, чем жизнь хоть и вредной, но птички. Люди издавна истребляют крыс, мышей, кротов, прочих грызунов, и никому не кажется это противоестественным. Другое дело — выбранный зверский способ... По словам директора РНПЦ психического здоровья профессора Сергея Игумнова, изуверства над животными — вторая стадия проявления агрессии:

— Третья — издевательства над человеком. Правда, лишь немногие делают этот следующий шаг. К тому должны быть соответствующие предпосылки. В данном случае роль катализатора могла сыграть как личная неприязнь, так и жажда наживы, если за надклювья действительно заплатили. А это абсолютно разные истории...