Я нечасто обедаю в кафе. Нет времени рисковать — ведь вместо положенных тридцати минут меня могут взять в плен на целый час, обидеть и вызвать изжогу. Но на днях все же не удержалась и забежала в одно популярное заведение. Все случилось в лучшем... то есть худшем виде. За соседним столиком обедала пожилая пара. «Девушка, — обратилась дама к официантке. — Нам так понравился ваш хлеб, можно еще порцию?» Нет, официантка не отказала, она не произнесла ни слова, одарив посетительницу таким выразительным взглядом, что лучше бы она выпалила: «Вы что, пришли сюда хлеб с нашим маслом есть? Быстро закажите лосось за 80.000 и не забудьте оставить 10 процентов мне на чай!» Хлеб все же появился, но есть его им уже не хотелось.
Я сама с детства обожаю свежий хлеб. Обкусаешь все края — вкусно! В моем любимом литовском ресторане официант всегда приносит мне много ароматного серого хлеба. Большущие дырки и такой невообразимо вкусный мякиш, который я поливаю оливковым маслом, и нет слаще минут, чем это начало трапезы в ожидании первых блюд. Когда я впервые попросила у этого официанта «повторить хлеб», он наклонился и шепотом сказал: «Мы на кухне едим его бесконечно! Мои дети, когда приходят сюда, первым делом просят этот хлеб!» Как было приятно, что я не одна такая. С официантом у нас на долгие годы возник тесный контакт. Скажите, ну разве сложно было ему завоевать мое сердце, а вместе с ним и 10 процентов чаевых? Справедливости ради стоит отметить, что в моем родном Минске наберется целых три, а то и четыре заведения, где встречают меня с особой теплотой и пониманием. Немало. Тем более что на всю Европу, где мне периодически доводится бывать, тоже будет три–четыре любимых и нежных ресторана. С официантами в Испании и Италии всегда сложные отношения. Им нужно уделить много внимания, подарить не одну улыбку, быть предельно вежливой, а иначе... В одной траттории я что–то неосмотрительно буркнула парню в фартуке. Следующего его визита к моему столу пришлось ждать минут двадцать. В итоге даже поданные мне блюда сильно отличались от того, что приносили другим посетителям. Месяц назад во Флоренции официант вообще принес совсем не то, что я заказывала. Еда оказалась очень вкусной, и я не стала спорить, только спросила напоследок, почему он так поступил? Официант ответил заговорщицки: «Вы сделали не лучший выбор. Я решил принести вам то, что мне кажется вкусным». Я была, мягко скажем, впечатлена.
Как–то в Испании после хорошего ужина мы с друзьями, вставая из–за стола, случайно перевернули шкаф с посудой. На грохот бьющихся бокалов сбежались все работники заведения. Наш официант, которого мы целый вечер ласкали взглядами и уже успели одарить щедрыми чаевыми, остановил администратора и, широко улыбнувшись, сказал: «No pasa nada». Это волшебное испанское «No pasa nada» означает — ничего не случилось. «Приходите еще!» — сказал официант. И мы приходили еще и еще.
Как–то я прочла у колумниста Михаила Иодова, что отношения клиентов и официантов в современном обществе есть наглядный пример «социального контракта». В странах Азии официанты нашли великолепный баланс между вежливостью и достоинством: эффект равенства достигается при помощи подчеркнутого профессионализма — у вас свое дело, у меня свое; факт, что мое дело приносить вам еду, сугубо вторичен. В британских заведениях старой школы, наоборот, предлагается сделать вид, что не работает тут никто: клиент, сделав заказ, спрашивает у бармена: «А вы что закажете?», маскируя таким образом чаевые под дружескую покупку пинты джентльменом джентльмену. На Среднем Западе США равенство обеспечивается иначе: «Привет, меня зовут Холли, и сегодня я буду вашей официанткой». На юге Америки официантки зовут клиента «золотце». В Москве — сперва уничтожают презрительным взглядом, а в случае выявления высокой платежеспособности «облизывают ботинки». В Минске «официантский корпус» пока ищет свое лицо. Хотелось бы, чтобы оно было поприличнее и вобрало в себя пресловутые национальные качества: радушие, теплоту, доброжелательность.
