Корреспондент «СБ» набрал нулевую дозу радиации в хранилище радиоактивных отходовБеларусь — одна из стран, наиболее пострадавших в результате крупнейшей техногенной катастрофы современности — аварии на Чернобыльской АЭС. Только на ликвидацию последствий ужасающего взрыва 19–летней давности наше государство вынуждено ежегодно тратить значительную часть своего бюджета. А потерянное здоровье людей, брошенные дома, вынужденное расставание с малой родиной тысяч людей... Поэтому понятна та эмоциональность, с которой мы порой реагируем даже на само слово «радиация».
Однажды знакомый спрашивает: а знаю ли я, что под Минском действует полигон, где складируют ядерные отходы. В общем-то я об этом слышал.Но не настолько, чтобы развеять фобию своего собеседника. Поэтому решил заняться темой. Узнал — спецпредприятие «Экорес» действительно занимается хранением радиоактивных отходов. Чтобы выяснить, насколько его деятельность безопасна, отправился непосредственно в хранилище «Экореса», расположенное в поселке Сосны под Минском.
Подъезжаю к массивным воротам со знаком радиационной опасности. Кругом детекторы движения — фиксируют каждый мой шаг. Меня пропускают через КПП, и начальник спецпредприятия Василий Хлебанович вместе со своим заместителем Виктором Ивановым и ведущим инженером Иваном Адамовичем посвящают меня в проблему хранения радиационных отходов. Сразу интересуюсь, как, мол, тут насчет безопасности? Меня тут же подняли на смех и вручили индивидуальный дозиметр, который есть у каждого сотрудника. Оказалось, что радиационный фон в моей квартире (15 микрорентген в час) выше, чем здесь. Кстати, нормы обычного радиационного фона по стране разные и колеблются от 12 до 15 мкР/ч. Успокоенный и вооруженный прибором, интересуюсь, где вообще хранятся эти отходы. Оказалось, существуют три сооружения, которые по большей части находятся под землей и в них хранятся неактивные отходы. Сооружения построены таким образом, что никакое излучение и тем более радиоактивные вещества во внешний мир не попадают. Однако на всякий случай обязательно ведется наблюдение вокруг этих сооружений — специальные устройства погружены глубоко в землю и измеряют радиационный фон, а также состав почвы и грунтовых вод. Сами же емкости, в которых находятся отходы (в специальных изолирующих контейнерах из нержавейки), накрыты толстыми бетонными плитами.
Каждый сотрудник, работающий непосредственно в сооружениях, имеет специальный допуск — чтобы находиться там, не подвергая себя опасности, нужно обладать определенными знаниями и опытом. Например, Иван Адамович — бывший военный, служил на атомной подводной лодке, и для него работа с радиационными отходами намного проще того, чем ему приходилось заниматься на лодке. Но и он ни на секунду не забывает о безопасности.
Откуда вообще берутся отходы, если ни одной атомной электростанции в Беларуси нет? На разных производствах часто используют приборы, в которых есть какое–то количество излучающих веществ. Со временем эти приборы приходят в негодность и отработанные вещества надо куда–то девать. Вот они и хранятся в таких хранилищах.
Пока мы шли двести метров до хранилища, узнаю, что за вредность работы сотрудникам полагаются 42 дня отпуска и сокращенный рабочий день.
Это подразделение существует с 1964 года, и первое хранилище построено еще в те времена, но простоит оно без проблем еще около сотни лет, даже если вдруг случится землетрясение.
Вот и три хранилища. Одно, сразу видно, старое. Второе — «средних лет», а третье — более современное, но в нем пока еще немного отходов. Кстати, его новая конструкция (единственная в мире) позволяет впоследствии совершенно безопасно извлечь контейнеры с отходами для перевозки и утилизации. Осторожно смотрю на свой прибор, висящий на груди, но он показывает меньше нормы. На всякий случай прошу показать мне более чувствительный аппарат, который мы предусмотрительно взяли с собой. На фотографии видно, что при входе в хранилище фон в допустимой норме. Иван Адамович рассказывает, что внутри хранилища фон в несколько раз превышает норму, но чтобы туда войти, нужны специальный допуск и спецодежда. На всякий случай держусь подальше от входа и узнаю, что от прямого излучения спецодежда не спасает. Нет еще в мире такой легкой и удобной спецодежды, разве что скафандр, но в нем не поработаешь. Так что в хранилище можно находиться только строго ограниченное время.
Для удовлетворения собственного чувства безопасности я проверил уровень радиации рядом с остальными хранилищами, но и там было все в порядке. Пока шли обратной дорогой, мне рассказали, что сотрудники организации иногда выезжают на вызовы по ликвидации очагов радиационного заражения. При этом они надевают специальную одежду, которая после использования (при наличии на ней радиоактивных частиц) сдается в хранилище и «живет» там вместе с остальными отходами.
— Но если вещества, находящиеся в хранилище, постоянно излучают радиацию, то тогда они должны сильно нагреваться?
— Да, это так, — отвечает Иван Адамович. — Но отходы не сильно активны, поэтому и температура внутри не превышает 63 градусов. Кстати, все приборы, которыми мы пользуемся, сделаны в Беларуси предприятием «Атомтех», и они не уступают по своим характеристикам зарубежным.
Когда я снимал свой индивидуальный дозиметр, то облегченно вздохнул: оказалось, что «получил» 0,0 дозы облучения. На всякий случай глянул на дозиметр Ивана Адамовича. Его прибор показывал 0,1.
Любимый Минск может спать спокойно — с такими показателями точных приборов нам ничто не угрожает.
