Часы для сероглазого хирурга

Наручные дамские часики марки "Звезда" давно никто не заводил. Потому что хозяйки их уже почти полвека нет в живых. Хронометр, - кстати, по-прежнему исправный, если запустить оживляющую его пружинку, - нынче музейный экспонат. Находится он в Государственном литературном музее Янки Купалы. А принадлежала реликвия племяннице народного песняра, дочери родной сестры поэта Леокадии - Нине Юльяновне Романовской. Янка Купала подарил их Янинке (так в семье звали девушку) по случаю окончания Белорусского медицинского института в Минске.

Тогда ни у кого из этого дружного семейства и в мыслях не было, что через полтора года начнется война. И что один из них уже никогда не вернется домой... Ниночке повезло - она возвратилась с фронта. Может, дядюшкин талисман, отсчитывающий минуты от первых вражеских залпов до победного салюта, хранил девушку от гибели?! И какую девушку - военврача, хирурга, с помощью скальпеля вытаскивающего бойцов с того света на операционном столе.

Простенькую папочку с фронтовыми письмами Нины Романовской мне передали из купаловского музея с незатейливой просьбой: пусть, мол, современники знают, что родственники великих тоже сражались за Победу. И на поле боя шли добровольно. Как говорится: имя к подвигу обязывало. Живущая и поныне в Минске младшая сестра Нины - Ядвига Юльяновна Романовская набросала к фронтовым письмам старшей Нинки-Янинки свои пояснения-воспоминания.

"Нина родилась 12 декабря 1918 года. Крестной мамой у нее была сама Владислава Луцевич, жена Ивана Доминиковича. Купала также присутствовал на крестинах. Закончила в Минске 21-ю среднюю школу, в одном классе с ней учился сын Якуба Коласа Юрка, тоже ушедший воевать. Сероглазая, с длинными косами, ростом выше среднего, она хорошо пела и декламировала стихи. У дядьки Янки тезка-племянница недаром слыла любимицей: девушка помогала ему приводить в порядок рукописи, библиотеку, принимать гостей. И когда Янинка подала документы на лечфак мединститута, Янка Купала был доволен ее выбором. В 1939 году Нина успешно окончила учебу, выпускной бал медиков проходил на фабрике-кухне, что размещалась неподалеку от теперешней гостиницы "Минск". Сестра пришла на торжество с только что полученной от дяди обновкой - наручными часиками.

Распределили молодого врача в Браславский райздравотдел. Нина приглашала к себе в гости всю родню. Янка Купала собирался навестить повзрослевшую любимицу, но не успел. Пришлось срочно ехать на съезд писателей в Ригу, откуда поэт с трудом выбрался с потоком беженцев, спасающихся от начавшейся войны.

А потом война пришла и на белорусскую землю. 22 июня 1941 года Нина явилась в воинскую часть Браслава, а 26 июня уже была в Витебске, в полевом госпитале.

В конце лета 1941 года мы получили весточку от сестры и просьбу: помочь с теплой одеждой. Наступали холода, а обмундирование у медиков было никудышное. Я выслала на адрес полевой почты посылку с теплой одеждой, но пока та плутала по фронтам, врачей успели нормально экипировать.

Сестра прошла нелегкими дорогами войны на Западном, Калининском, Прибалтийском, Карельском, 2-м Белорусском фронтах. Была начальником военслужбы пулеметного батальона, возглавляла санслужбу отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, хирургическое отделение полевого подвижного госпиталя первой линии. Вступила в ряды КПСС. Медики также получают на фронте ранения - и нередко очень тяжелые. Янина не стала исключением. Вернувшись с победой в Минск, она недолго прожила после войны: умерла 4 ноября 1956 года, оставив после себя пятилетнюю доченьку Танечку. Умер и ее муж - Сергей Алексеевич Лобышев, тоже фронтовик. На память о сестре остались фронтовые награды - орден Красной Звезды и медаль "За победу над Германией".

Вот такие воспоминания. А в придачу к ним - бесхитростные военные письма. Те, что племянница поэта писала знаменитому на весь Союз дяде. И те, что в промежутках между боями писали благодарные однополчане ей.



"Дорогие дяденька и тетенька!

Прежде всего поздравляю Вас обоих с праздником Первое мая и желаю вам много-много хороших и радостных дней, как май, молодых. Сегодня у нас денек на славу, погода чудесная, тепло и светит солнышко, можно было замечательно отдохнуть, но боевая обстановка войны ставит перед нами совершенно иные задачи, сегодня наша артиллерия крепко "угощала" фрицев, посылая им "первомайские подарки".

Сейчас несколько слов о себе. Живу я по-прежнему. Чувствую себя довольно хорошо, хотя десять месяцев войны оказали свое определенное действие... Будем надеяться на скорую встречу. 431 Полевая почта. 39703АД В/Вр Романовская.

1 мая 1942 г."



"Дорогие дяденька и тетенька!

Итак, я вам уже пишу с нового места своей службы. Работаю сейчас в полевом хирургическом госпитале. Вспоминаю все, что за 11 месяцев до некоторой степени забылось. Вспоминаю, как нужно держать скальпель по всем правилам, ибо в части хирургией, как таковой, приходилось заниматься довольно редко. Работа там была больше профилактическая и административная. Здесь у меня работа чисто врачебная и притом только по хирургии.

Мой адрес 431 полевая почта. 25 П/олевой П/одвижной Г/оспиталь В/Вр. Романовская. 14.05.1942 г."



"Нина Юльяновна, спасибо Вам за оказанную мне медицинскую помощь, которая меня в скором времени опять поставила в строй, т.е. я остался с руками и ногами, следовательно, есть возможность еще встретиться с немецкими оккупантами, и гусеницы моего танка еще не одному поломают кости за мою кровь и кровь народа.

До свидания. Ваш бывший раненый, которого Вы лечили, танкист Кулиничев Борис. Иваново (областной почтовый ящик 2). 5.10.43 г.".

"Здравствуйте, Нина Юльяновна!

Сижу в кабинке машины, замаскированной в сосновом лесу, по стеклам окон кабины печально бежит дождевая струя за струей. Замолкли раскаты пушечной канонады и изредка слышны разговоры пулеметов.

Кругом тихо, и в тишине как будто сильнее и стучат, и льются, как слезы, дождевые капли, своим плачущим стуком наводят грусть. Эту минутку грусти хочу с Вами разделить как с дорогим другом, ибо в лице Вашем я всегда видел женщину-владычицу... Как хотел бы я побывать в Вашем обществе хотя бы минуток 600 - 700. Крепко жму Вашу руку. Ваш друг Васильев П.Я. 5.7.1944 г."



"Добрый день, Нина Юльяновна!

...11 сентября перед тем, как уехать в Москву, я постарался, насколько сумел ясно, сделать Вам предложение и получил завуалированный отказ.

Нина, милая, надломи эту льдинку в наших взаимоотношениях и разреши называть тебя на ты.

...Ты и сама, по-моему, знаешь, что чувство, которое я имею по отношению к тебе... это серьезное большое чувство, которое называется любовью...

Нинок, если скажешь наконец "да", то скажи, когда можно будет приехать к тебе, я сразу же прилечу хоть зайцем на буферах. Ну пока, всего доброго. Саша".



На этом письме нет даты. Но в нем, как и в остальных, - своя правда войны. Многогранная и святая правда: с трепетным чувством в сердце, со щемящей нежностью, с непоколебимой верой, что любовь и мир должны царить на освобожденной земле. Во имя этого они и шли на передовую: одноклассники, однофамильцы, друзья, просто люди. Не каждому из них счастливый хронометр судьбы отмерил час возвращения к родному порогу: вот и одноклассник Нины Юра Мицкевич, сын Якуба Коласа, сложил голову в первые дни войны.