С виду это больничное отделение похоже на все остальные, однако пациенты здесь особые. Большинство привозят в реанимацию с диагнозом “тяжелое алкогольное отравление” в коматозном состоянии. Вырывают бедолаг из лап смерти, приводят в чувство и через три — пять дней выпускают из больничных стен. Заведующий отделением Юрий Апанович рассказывает:
— Есть у нас и “постояльцы”. Один мужчина пять раз кряду попадал к нам. Только выпишем, бежит через дорогу в гипермаркет. Хватает бутылку, выпивает, и снова к нам.
Юрий Николаевич работает здесь врачом уже двадцать лет, за это время через отделение прошли тысячи пациентов. Это люди разного возраста и социального статуса, за исключением детей и подростков, которых врачи вырывают из лап зеленого змия в детской больнице. К этой статистике можно добавить и пациентов, попадающих по пьяни в травматологию, нейрохирургию или другие отделения больницы. Словом, контингент набирается немаленький. Юрий Николаевич практично рассуждает на этот счет:
— Наш врачебный долг — спасать людей, в каком бы состоянии они не поступали в больницу, что мы и делаем. Но если подсчитать, во сколько это обходится государству, сумма вырисовывается немалая.
В последнее время случаев отравления суррогатами алкоголя стало меньше, милиции все-таки удается сдерживать поток “паленого” спиртного. Но лет семь назад это была настоящая эпидемия. В пятилитровых пластиковых бутылках тогда нелегально поставлялась техническая жидкость, которую у нас покупали по дешевке, пили и массово травились, говорит Юрий Апанович. “Наше отделение буквально задыхалось от наплыва пациентов. Пьют суррогаты, конечно, и сейчас, нередко травятся самогоном, в который чего только не добавляют, но такой массовости, как прежде, не наблюдается.”
К слову, о самогоне. Борьба с ним велась и ведется до сих пор по всем правилам сурового детективного жанра: с захватами, погонями и обысками. Но эффект от всех этих изъятых декалитров и уничтоженных лесных мини-заводов сложно назвать впечатляющим и полезным для любимой отчизны... Это, конечно, не значит, что не нужно перекрывать краник всем “высокоградусным бизнесменам”. Тем более что сегодня все чаще речь уже идет не о допотопных и примитивных аппаратах со змеевиком, а о целых подпольных производствах с хозяевами и наемными рабочими, которых в народе называют дегустаторами. Тут все понятно. Нарушаешь законодательство — отвечай. Но проблема-то гораздо шире. Самогон — это, по сути, извините за казенную фразу, наш национальный продукт, своего рода бренд. Причем история его многовековая. Недавно, к примеру, довелось побывать в польской агроусадьбе. Среди всего прочего там отдыхающим обязательно предлагают “бимбер”, как поляки называют самогон. И это в порядке вещей. И во Франции, Австрии, Германии тоже едва ли не в каждом дворе хозяева предложат гостям собственную наливочку, ликер, вино, а то и коньяк. И вряд ли там проблема пьянства острее, чем у нас. Если делаешь для себя, то нет никаких ограничений. А если хочешь продавать, будь добр получи лицензию. Причем получение лицензии тоже достаточно прозрачный и понятный пошаговый процесс. Как у нас получить лицензию на производство самогона, вряд ли кто-то сможет доступно объяснить. Те немногие счастливчики, кому это удалось, разве что многозначительно обмолвятся: “Ну сам понимаешь, это непросто”. Наказывать всех без разбора, а на кого поступил “сигнал” — традиция давняя. Но сегодня время другое. Местные настойки во многих странах стали брендами и привносят особый колорит в ту же туристическую сферу. А почему мы от этого упорно отказываемся? Кстати, сегодня к хорошим мастерам, делающим самогон по старинным рецептам с непременным проращиванием зерен, в очередь записываются на месяцы вперед. И там нет тех, кому нужно постоянно опохмеляться.
Самогоноварение, с которым и должна бороться милиция, имеет косвенное отношение к “национальному продукту”. Ведь чего только не добавляют в “сивуху” для крепости — от куриного помета до дихлофоса. Таким “горючим”, доступным по цене, в основном и травится народ. И хотя уже минули времена, когда самогоноварение было делом уголовно наказуемым, но согласно нашему законодательству штрафы грозят всем, у кого найдут более 5 литров самогона или 30 литров браги. То есть на практике понятие “самогоноварение для себя” оказывается размытым. Но должно ли так быть?
— Для большинства наших пациентов алкогольное отравление — это именно количество выпитого спиртного. О культуре пития надо говорить, — подытоживает врач Юрий Апанович.
Для того чтобы подступиться к решению проблемы, ее нужно увидеть в комплексе, разобраться в нюансах и только потом точечно принимать меры. А сыпать цифрами о задержанных самогонщиках — это эффектный ход, но вряд ли эффективный. Сколько раз мы уже успешно наступали на грабли? Разве не интересно посчитать?..
infong@sb.by
