ТАК ОКРЕСТИЛИ МЕСТНЫЕ КРЕСТЬЯНЕ

– Добры дзень! – с едва уловимым акцентом приветствуют нас собравшиеся жители села Елфимова. – Как дай-ехали? Не застряли в наших калужинах?

Сразу становится понятно, что мы прибыли по адресу. Нижегородская область считается одной из самых многонациональных в России. Кого здесь только нет: русские, татары, чуваши, мордва, немцы – всех и не перечислить. Однако лишь единицы знают о том, что вот уже четыреста лет на территории этого региона бережно хранят традиции своего народа и переселенцы из Беларуси.

Три небольших села – Елфимово, Красная поляна и Белецкое – расположены на самой окраине Лукояновского района. От Нижнего Новгорода на машине до них ровно три часа, и то по хорошей погоде. Учитывая, что угодили в самый разгар осенней распутицы, последний километр пришлось проделать пешком – в противном случае машина намертво застряла бы в непролазной грязи.

Первым делом нас ведут в крохотный краеведческий музей – жители села приносят сюда все, что имеет отношение к их истории.

– В середине XVII века эти земли в Лукояновском уезде передали видному боярину Борису Морозову, – рассказывает сотрудник местной администрации Галина Кинешова, показывая «Свидетельство о рождении села Елфимово». – Он и переселил сюда жителей Белорусского Полесья. В то время тут были сплошные леса, и он из древесной золы наладил производство поташа – карбоната калия. Здесь начали выжигать огромные участки леса – буды, а самих наших предков местные крестьяне окрестили будаками. Потом от Елфимова отпочковались села Красная поляна и Белецкое.

СЕКРЕТ РАСКРЫЛ ВЛАДИМИР ДАЛЬ

Долгое время происхождение будаков оставалось тайной. На все вопросы о диковинном наречии и наряде елфимовцев жители окрестных сел только отмахивались: «Дык это будаки».

Разгадать, что за будаки такие, взялся знаменитый русский филолог Владимир Даль. Едва услышав замысловатую речь переселенцев, он воскликнул: «Да это же мензелинская шляхта!» По его просьбе поисками в архивах занялся писатель Павел Мельников-Печерский. Спустя некоторое время удалось отыскать сведения о переселении в эти земли «литвы» – так в те времена называли белорусов, живущих в Великом Княжестве Литовском. Правда, каких-то серьезных исследований об этих переселениях не проводилось – историки и сейчас только разводят руками.

НАРЯДЫ ПОЛЕССКИХ ПРАБАБУШЕК

Сами будаки все свои знания черпают из рассказов своих старейшин.

– Вот в этом костюме моя бабушка выходила замуж, – с гордостью примеряет вышитый наряд Раиса Лезова. – Ему более ста лет. Можно считать его исконно будацким: вышитая кофта, юбка, передник с орнаментом и платок. В таком было не стыдно появиться хоть в церкви, хоть на ярмарке.

Глядя на этот костюм, невозможно не узнать белорусские мотивы – та же вышивка, тот же орнамент на фартуке. Спустя 400 лет он почти точь-в-точь совпадает с нарядом любой полесской красавицы XVII века.

В крохотном музее очень гармонично переплетены Россия и Беларусь: на столе примостился русский самовар, рядом белорусский рушник... Кажется, время здесь остановилось.

– Мы-то уже не так хорошо помним наши традиции, – сетует Галина Кинешова. – Надо было наших бабушек внимательно слушать, записывать за ними. А нам все некогда – дом, семья, работа.

Сейчас жителей в деревне уже не так много – чуть более двухсот человек. В ближайших селах – Красной поляне и Белецком – и того меньше.

– Работы в селе почти не осталось, молодежь уезжает, – объясняют елфимовцы. – Но всем своим детям мы с малолетства объясняем, что они – потомки белорусских переселенцев. Только так можно сохранить свою культуру. Мы и за новостями из Беларуси всегда с особенным трепетом следим – родина же!

«Крыжачок» и «Семеновну» танцевали всем селом!

Журналисты «СВ» заглянули в гости к одной из старейших жительниц села – 85-летней Марии Мокрецовой.


По дороге замечаем, что в деревне практически нет деревьев – вокруг сплошные поля и степи.

– Это все из-за выжженных буд, – объяснили местные жители. – Со времен поташного производства деревья в округе так и не выросли.

Сам домик Марии Захаровны тоже словно перенесен в наши дни из другого столетия. Прямо среди избы – большая русская печь, вышитые рушники на божничке, застеленная покрывалом старинная кровать.

– Это я еще в дяучонках вышивала, – смеется старушка. – Мы ведь раньше весело жили – выйдем, бывало, всем сялом – русскую «Семеновну» танцуем и белорусский «Крыжачок». Даже старинная гармошка мужнина сохранилась. Сыграешь, Вась? Пускай ряубята послушают!

81-летний Василий Рогов, сосед Марии Захаровны, с удовольствием берет выцветший инструмент и наигрывает «Крыжачок». Расстроенная гармонь слегка поскрипывает и похрипывает.

– Захаровна, скажи, что сразу хочется пуститься в пляс! – крикнул соседке Василий.

Бойкая бабушка Маруся, притопывая в такт, шуршала на кухне.

– Некогда скакаць. Надобно потчевать гасцей. Сейчас чаю налью. У меня тут яшчэ бураки замочены, щи собралась варить.

– Бураки? А это что?

– Да свекла это наша, будацкая. Особый сорт – не красная, а белая с розовыми прожилками, – объяснил Василий. – Мы ее на несколько дней замачиваем, и когда она совсем размякнет, добавляем вместе с капустой в суп.

– Борщ? – облизнулся голодный фотокорреспондент.

– У нас это щами величают!

– А еще у нас в селе всегда пекли польские пироги с маком – маковцы называются, – оживилась Мария Захаровна. – Вот таки-и-ие кадушки с маком всегда стояли! Бывало, натолчешь его, с сахаром смешаешь – вот и начинка. А сейчас мака не достанешь. Остались мы без любимых пирогов.

– Сюда переселяли всех, кто жил в Великом Княжестве Литовском – белорусов, поляков, украинцев. Вот и смешалось все – так и живем. Приезжайте в гости, – позвали Василий да Мария. – Вместе споем-спляшем, поедим щей!

Словарик нижегородских полешуков

Мама старенькая – бабушка

Йон – он

Утиральник – полотенце

Шпалеры – обои

Бураки – свекла

Коник – кровать

Махры – бахрома

Горожа – изгородь

Капаруля, капарулька – мотыга, тяпка