Новогодняя ночь стала для нашей страны чем–то большим, нежели очередной гранью двух лет. Cто лет назад, 1 января 1919 года, была официально провозглашена Белорусская Советская Социалистическая Республика. Впрочем, в тот момент она называлась иначе — Социалистическая Советская Республика Белоруссии. Однако это никоим образом не умаляет ее сути: ССРБ, а затем и БССР заложили историческую основу для нынешней суверенной Беларуси. Именно к такому выводу пришли участники организованного газетой «СБ. Беларусь сегодня» «круглого стола» «БССР — фундамент современной белорусской независимости». Гостями редакции стали председатель Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Беларуси по образованию, культуре и науке, член–корреспондент Национальной академии наук, доктор исторических наук, профессор Игорь МАРЗАЛЮК; директор Института истории НАН, кандидат исторических наук, доцент Вячеслав ДАНИЛОВИЧ; профессор кафедры философских наук и идеологической работы Академии управления при Президенте, доктор политических наук, профессор Владимир МЕЛЬНИК; доктор исторических наук Эмануил ИОФФЕ и второй секретарь ЦК Коммунистической партии Беларуси Георгий АТАМАНОВ. Модератором «круглого стола» выступил декан факультета философии и социальных наук БГУ Вадим ГИГИН.
 Игорь Марзалюк.
|
 Вячеслав Данилович.
|
 Владимир Мельник.
|
 Эмануил Иоффе.
|
 Георгий Атаманов.
|
 Вадим Гигин.
|
В.Данилович: Корни белорусской советской государственности восходят к 1–му Всебелорусскому съезду, проходившему в декабре 1917 года. Именно на нем была принята резолюция, в которой провозглашалось право Беларуси на самоопределение, но в федеративных отношениях с Советской Россией. Однако мы знаем и позицию Облискомзапа и СНК Западной области, которые пошли на разгон съезда. Что же побудило советское центральное руководство пойти на провозглашение белорусского национального государства в формате Социалистической Советской Республики Белоруссии (так в исходном документе. — Прим. ред.)? Этому предшествовала огромная работа, проведенная деятелями левого крыла белорусского национального движения, плотно сотрудничавшего и объединившегося вокруг партии большевиков.
И.Марзалюк: Я хотел бы обратить внимание на следующие факты. Бесспорно, первая попытка создания Белорусской республики была предпринята на Всебелорусском съезде в декабре 1917 г. Она не стала реальностью из–за действий Облискомзапа. Александр Мясников и Вильгельм Кнорин называли белорусскую государственность «республиканской химерой» — это прямая цитата. Центральная советская власть, наоборот, ничего не имела против создания Белорусской республики в федеративной связи с Советской Россией. Дело в том, что уже в 1917 году и у Владимира Ленина, и у наркома по делам национальностей Иосифа Сталина сформировалось мнение о необходимости создания советской белорусской государственности.
Э.Иоффе: Речь идет именно о государственности! Если говорить объективно — фактически это была первая государственность Белоруссии. То же Полоцкое княжество, одно из самых древнейших государственных образований восточных славян, не было государством, а лишь государственным образованием. Многие элементы современного государства — правовая, экономическая, финансовая системы — в те времена были развиты недостаточно. До сих пор ведутся споры и вокруг этнического характера Великого Княжества Литовского. Точнее, Великое Княжество Литовское никогда не было чисто белорусским государством.
В.Мельник: Абсолютно правильная постановка вопроса! Термины «государство» и «государственность» нетождественны. Под государственностью во всех изданиях понимается уровень исторического развития определенной территориальной общности, показателем которого является обретение ею признаков собственного государства в той или иной форме. Таким образом, если проживавшая на территории нынешней Беларуси часть племени кривичей создала государственность в форме княжения с центром в Полоцке, то речь идет о государственности полоцких кривичей. Если дреговичи создали свое княжение с центром в Турове — это государственность дреговичей.
В советском обществоведении понятие «народность» использовалось для обозначения общности людей, которая еще якобы не доросла до создания собственной государственности. Но кто может решить, кроме самой общности? Доросла ли она до самостоятельной государственной жизни, когда и как ей воспользоваться правом на национальное самоопределение?
В.Данилович: У нас в Институте истории НАН разработана концепция истории белорусской государственности. В ней мы рассматриваем государственность прежде всего как внутренний потенциал народа, который формируется тысячелетиями. Если этого потенциала нет, то какое бы государство ни создавалось, оно долго не просуществует. Государство — это конкретное воплощение потенциала государственности той или иной этнической, а позже национальной сообщности. Были исторические формы государственности, которые принадлежали не только белорусам, но и другим этносам, жившим на территории этих государств. Однако первая реальная форма белорусской национальной государственности — это ССРБ и БССР как ее продолжение.
В.Гигин: Иными словами, далеко не всякая государственность, существовавшая на территории Беларуси, может рассматриваться как белорусская национальная. Между прочим, считается, что белорусская государственность была провозглашена на партийном съезде. Возникает вопрос легитимности этого шага. Как это — партия провозгласила государство?
Г.Атаманов: Руководящая роль — хоть личности, хоть организации — была, есть и останется в истории. И это надо спокойно воспринимать и анализировать. Напомню, на территории Белоруссии сто лет назад шла война, часть населения мигрировала. Здесь же, на наших землях, стояла армия. И большевики имели там большое влияние. Идея получить свою национальную государственность просто витала в воздухе. Однако при этом шла мощная политическая борьба с уже существовавшими здесь партиями. И были две основные точки зрения: иметь автономию в составе России либо полностью независимое государство. Но к тому, что белорусская государственность в конечном итоге все же состоялась, приложили огромные усилия именно большевики. Создав партию, они провозгласили себя ответственными и за создание белорусского государства. 1 января 1919 года был опубликован знаменитый Манифест о провозглашении ССРБ. А уже через несколько дней правительство созданной республики из Смоленска переехало в Минск, ставший официальной столицей Советской Беларуси.
В.Мельник: I съезд Коммунистической партии Белоруссии признал необходимым объявить самостоятельную советскую республику Белоруссия. Но сам съезд ее не провозглашал! Вне рамок съезда инициативно было сформировано временное правительство Беларуси во главе с Дмитрием Жилуновичем, которое специальным манифестом от имени белорусского народа, а не партии провозгласило ССРБ. Эта воля была выражена на 1–м Всебелорусском съезде. Часто эти моменты, к сожалению, либо переиначивают, либо замалчивают.
Э.Иоффе: Тогда встречный вопрос: а почему белорусская делегация во главе с Жилуновичем опоздала на съезд почти на сутки? И фактически не присутствовала при провозглашении ССРБ?
В.Гигин: Причин могло быть несколько. Во–первых, у Жилуновича с Облискомзапом были, мягко говоря, натянутые отношения. Не факт, что Жилуновича и вовсе хотели видеть в Смоленске. Могла быть причиной и элементарная революционная разруха, нерегулярность движения поездов в этих условиях. Важно другое — Жилунович манифест подписал и провозглашение белорусского государства состоялось. Особенно в тех геополитических условиях. На Западе шло усиление антисоветски настроенного Польского государства. На Востоке к власти пришел Колчак. Ходило мнение, что к весне 1919 года советская власть вообще падет. А у большевиков хватило времени думать о Беларуси. Кстати, здесь к тому времени уже была провозглашена БНР. А могла ли без БНР состояться БССР?
И.Марзалюк: Гипотетически — видимо, могла. Но национальная политика именно Советской Беларуси способствовала тому, что и западные белорусы начали смотреть на Минск как на важнейший центр национального развития. И воспринимать советскую белорусскую государственность как «белорусский Пьемонт». Это привело к тому, что на Берлинской конференции осенью 1925 года представители правительства БНР в эмиграции приняли решение о самороспуске и признали Минск единственным центром белорусского национального и государственного возрождения. Более того, они заявили, что всякие попытки активной борьбы против него являются предательством белорусского освободительного движения. Кстати, именно газета «Савецкая Беларусь» широко освещала эти события и опубликовала на целый разворот все программные документы этой конференции.
В.Данилович: И у БНР, и у БССР общий исток — 1–й Всебелорусский съезд. Потом пути разошлись, но фактически до последнего момента деятели БНР пытались договориться с руководством Советской России. Этого не получилось, руководители БНР после польско–советской войны выехали в эмиграцию. Но они не могли не видеть, что на советской основе реализуется потенциал белорусской государственности. Что белорусские земли стали возвращаться в состав БССР, а в самой республике началась политика белорусизации. Советской властью даже была объявлена амнистия своим прежним врагам. И после всего этого наиболее здравомыслящая часть БНР во главе с Александром Цвикевичем в 1925 году признала БССР и Минск единственным национальным белорусским центром, вокруг которого должно собираться и укрепляться белорусское национальное государство. Они даже сами вернулись в Минск, чтобы внести в этот процесс свою лепту. Да, затем они были репрессированы, но вклад их в общебелорусское дело не прошел бесследно и заслуживает уважения.
Э.Иоффе: Но президиум Рады БНР не признал решение этой конференции. Во–первых, Цвикевич был только исполняющим обязанности председателя Рады Министров. Во–вторых, он и члены его правительства сложили свои обязанности перед началом Всебелорусской конференции и приняли участие в ней как частные лица. В–третьих, высший орган БНР — президиум Рады — остался верным акту 25 марта 1918 года. Хотя позже члены президиума Бодунова и Мамонько также переехали в ССРБ, председатель Рады БНР Кричевский и его заместитель Захарко не признали Советскую Беларусь. Государственная печать и государственный архив БНР остались у них. Свою роль в снижении авторитета БНР сыграла знаменитая телеграмма ее руководителей германскому кайзеру в 1918 году. Но все–таки руководство БНР пыталось создать БНР как самостоятельное государство. Оно действительно хотело открыть Белорусский университет. У нас есть все основания для вывода, что без БНР не было бы и БССР.
В.Мельник: Скажем прямо: будь провозглашена БНР или нет, белорусские мужики под немецкой оккупацией как плели кошики, так и продолжали бы их плести. Было ли реальное государство под названием БНР? Были ли подконтрольная территория, ее границы, законодательство, финансовая система, органы управления, реальная власть? Все это имелось лишь на бумаге, БНР была «бумажной республикой». Сам Цвикевич отмечал декларативный характер даже правительства БНР, причем задолго до 1925 года. Телеграмма же кайзеру фактически означала полный разрыв с решениями 1–го Всебелорусского съезда, который видел будущее белорусское государство именно в союзе с Россией.
И.Марзалюк: Наиболее корректно и адекватно говорить о том, что народный секретариат БНР представлял из себя политический проект. Ради научной объективности следует сказать, что на первой фазе существования как БНР в 1918–м, так и ССРБ 1919 года являлись политическими проектами. Государствами на тот момент их назвать невозможно. Здесь нужно вспомнить о причинах провозглашения независимости БНР. Дело в том, что 23 марта стало понятно, что Германская империя признает независимость Литвы, а Беларусь немцы не будут признавать ни в каком формате. Они полностью выполняли условия Брестского мирного договора. Провозглашение независимости же инициировала виленская группа белорусов во главе с братьями Луцкевичами. Когда они провели этот шаг и объявили 25 марта независимость БНР, больше немецкие оккупационные власти не пускали их в Минск на протяжении всего периода оккупации. Поэтому это нельзя назвать немецким проектом, несмотря на телеграмму кайзеру, которую Рада отправила в апреле 1918 года. У нас любят противопоставлять БНР и БССР. Это неправильно! Во–первых, имеется преемственность на уровне идеологии. Потому что реально историческая БНР 1918 — 1925 годов — это социалистический проект.
В.Гигин: Давайте рассмотрим еще один проблемный вопрос того времени. Да, была провозглашена БССР, большевики в сложнейших условиях проводили линию на поддержку белорусской советской государственности. Но потом были репрессии, расстрелы даже создателей БССР, принудительная коллективизация. Весь этот негатив, случившийся позже, не перечеркивает ли значение события 1 января 1919 года?
В.Данилович: На мой взгляд, это ни в коей мере не перечеркивает того, что было сделано в 1919 году. Как бы то ни было, какие бы сложности потом ни возникли, общество все–таки поступательно развивалось. Проходила индустриализация страны, превратившая послевоенную БССР в промышленно развитую республику. Развивались культура и литература, театр и кино. Конечно, была и политическая борьба, вылившаяся затем в репрессии. Этот печальный факт также остается. Но общество жило и развивалось. И благодаря усилиям наших предков, живших в то время в БССР, был в итоге создан социально–экономический, духовно–культурный и общественно–политический потенциал, благодаря которому нынешняя суверенная и независимая Республика Беларусь может успешно развиваться в современных условиях.
Э.Иоффе: Да, сегодня мы отмечаем и многие негативные моменты нашей истории. Но вместе с тем мы не можем отрицать, что белорусская советская государственность состоялась. Что Беларусь и ее народ достигли огромных успехов в экономическом, политическом, культурном развитии. Беларусь заняла свое место в ООН, став одним из ее учредителей. Вырос ее имидж на международной арене. И при этом Беларусь никогда не была иждивенцем других стран.
В.Мельник: Репрессии никак оправдать невозможно, как и невозможно было их предвидеть. И они не упраздняют значения БССР в истории белорусского народа и становлении его государственности. Не будь БССР и затем СССР, белорусский народ ждала бы трагическая судьба. Можно вспомнить польскую и немецко–фашистскую оккупации. Благодаря ССРБ и БССР, благодаря тесному единству с русским и другими народами СССР белорусы смогли спасти себя как нация. ССРБ — это исторически первое белорусское национальное государство. В рамках БССР белорусская общность, сформировавшаяся тремя веками ранее, самоорганизовалась в нацию–государство, стала соучредителем ООН. А ныне является полноправным членом многих международных объединений.
Г.Атаманов: Выбор 1919 года был абсолютно точным. И абсолютно правильным. То, что смогли коммунисты реализовать, руководя республикой в течение 72 лет, по сей день в памяти людской. Это промышленное и сельскохозяйственное строительство, экономическое и социально–политическое развитие, это развитие образования и здравоохранения, науки и культуры. Кто покончил с неграмотностью в Беларуси? Кто позволил народу впервые почувствовать себя народом? И «людзьмi звацца»? Белорусские коммунисты!
И.Марзалюк: В своем докладе на Х съезде РКП(б) (он проходил с 8 по 16 марта 1921 года в Москве) Сталин ставит последнюю точку в дискуссии о существовании отдельного белорусского народа и отдельного белорусского языка как о существующей объективной реальности. Дословная его цитата: «Далее я имею записку о том, что мы, коммунисты, будто бы насаждаем белорусскую национальность искусственно. Это неверно, потому что существует белорусская нация, у которой имеется свой язык, отличный от русского, ввиду чего поднять культуру белорусского народа можно лишь на родном его языке».
В.Гигин: На фоне всего вышесказанного становится понятным, почему в Беларуси в отличие от других бывших республик СССР придают такое значение советской государственности. Прошли многочисленные конференции и «круглые столы», посвященные той эпохе. Открылись выставки. Что нам сегодня еще стоит сделать для сохранения памяти о БССР?
В.Данилович: Сохранять объективную историческую память в обществе. Больше внимания стоит уделить увековечению памяти деятелей Белнацкома, белорусских секций РКП(б). Важно назвать их именами улицы, устанавливать мемориальные доски в местах, связанных с деятельностью Всеволода Игнатовского, Дмитрия Жилуновича, Александра Червякова. Так, как это делается в Национальной академии наук Беларуси, где в холле президиума уже стоит бюст Всеволода Игнатовского. Мы чтим память первого руководителя Белорусской академии наук. Но объективная историческая память должна быть не только в стенах научных учреждений, но и широко транслироваться в обществе. Особенно в учебных заведениях. И прежде всего память о тех, кто внес реальный вклад в формирование нашей государственности.
Э.Иоффе: Жилуновича отметить надо обязательно. И подготовить серию брошюр, посвященных 100–летию БССР.
Читайте также
Г.Атаманов: Думаю, стоит отметить мемориальной доской здание в Минске, куда переехало из Смоленска первое белорусское правительство. Было бы правильным на рекламных щитах, билбордах пропагандировать заслуги белорусского народа и его большой вклад в экономическое, социально–политическое и культурное развитие БССР, мужество и героизм, проявленные в борьбе с фашизмом, отмеченные высокими наградами Советского Союза: двумя орденами Ленина (в 1935 и 1958 годах), орденом Октябрьской Революции (в 1968–м) и орденом Дружбы народов в 1972–м. Хотелось бы, чтобы нынешнее 100–летие позволило нам понять: историю надо чтить. Не будем знать свою историю — нас ждет незавидное будущее.
И.Марзалюк: Я считаю, что делом нашей чести как страны, как государства должно быть увековечивание деятельности членов Белнацкома и первого правительства ССРБ. Жилунович, Червяков, Игнатовский, Дыло, Тарашкевич — эти люди заслуживают памятных досок, бюстов, памятников. Необходимо вспомнить и увековечить наших величайших ученых–гуманитариев. Ректора Варшавского императорского университета академика Евфимия Карского, автора многотомного труда «Белорусы», почетного председателя Всебелорусского съезда. И уж совсем непонятно, почему до сих пор нет памятника великому историку, первому ректору БГУ Владимиру Пичете и выдающемуся белорусскому историку, патриарху белорусоведения Митрофану Довнар–Запольскому.
В.Гигин: История, к сожалению, всегда подвержена некоей политической ангажированности. Но 100–летие советской белорусской государственности — повод для поиска национального компромисса. И для осознания тех свершений, которые были достигнуты за это столетие. Тем более что в эту сотню лет вошли как минимум 27 лет истории независимой Республики Беларусь. Для нее белорусская советская государственность стала надежным фундаментом. И в этом уникальность нашего национального опыта исторической памяти.
osipov@sb.by
