Бриллианты в зыбучих песках времени

Антиквариат — загадка для простака и наживка для эстета

Иной раз, озирая неопытным глазом полки с фарфоровыми статуэтками, иконами, всевозможной утварью из серебра и мельхиора, кажется, что смотришь не на витрину антикварного магазина, а заглядываешь в треснувшее зеркало, в глубине которого — код времени. Порой после антикварного салона отчаянно хочется рвануть куда–нибудь к привычному новоделу — к стеклу и пластмассе. Броситься в объятия «Пинскдрева» или «Икеи», чтобы себя — «обычного бамбука» — почувствовать соизмеримо с бытом. Так легче. Потому что красивые вещи требуют красивых поступков. А на них способен не каждый. Ведь пресловутая аристократическая жизнь — это прежде всего масса правил и условностей.

«Улики» времени

Если учебники истории еще можно переписать, залатать исторические дыры, исправить запятнанную репутацию, то в антикварном салоне собраны превосходные «улики» по крайней мере двух последних веков, по которым можно восстановить ход истории. Здесь — вещи, пережившие своих владельцев. Осколки былых эпох...

Одна из историй, связанных с антиквариатом, началась в обычной минской пятиэтажке. В квартире женщины с египетским именем Аида стояло роскошное кресло, обитое шкурой. Отец тети Иды, как называли ее соседи, был видным военачальником советского времени, Маршалом Советского Союза. После войны он привез из Германии кресло Германа Геринга, на даче которого непродолжительное время после победы жил. Легенда гласит, что это было то самое любимое кресло Геринга, в котором он запечатлен на черно–белых фотографиях Тео Штетцеля.

Попав в реалии белорусского быта, кресло неизбежно теряло свой импозантный европейский вид. Руки опытного реставратора до него так и не добрались. Зато добралась собака тети Иды, полюбившая на нем спать. Жаль, но в скором времени собака захворала и умерла. А потом тетя Ида поменяла свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную, где немецкому трофею уже просто не было места. За десять тысяч рублей она продала его своей соседке. Соседка любила собирать у себя в доме местную богему — поэтов, актеров, музыкантов.

Однако в какой–то момент новая хозяйка кресла позвонила в антикварный салон, где этим предметом чрезвычайно заинтересовались. Когда в дом пришел молодой человек, оценщик мебели, он сказал, что в таком виде кресло принять не может и следует провести реставрацию. Хозяйка попыталась рассказать ему удивительную историю антикварного предмета, на что молодой человек сухо заявил: «Историю к креслу не пришьешь. Если это действительно кресло того, о ком вы рассказываете, то все должно быть подтверждено документально».

Кресло ушло в чужие руки за копейки.

Инстинкт старины

...Когда заходишь в приличный антикварный салон, над головой всегда звенят колокольчики. Повинуясь древнему инстинкту, глаз сразу выбирает на витрине оружие и буквально впивается в двустволку с гравировкой золотом. Ценой почти в две тысячи долларов. Словно бы уже видишь себя в ботфортах, с фляжкой виски в кармане, на лошади, и беспокойная гончая уже что–то чует носом.

Невольно застываешь перед антикварной мебелью. Горка XIX века в салоне на улице Богдановича стоит около 8 миллионов рублей. Массивный стол явно довоенного времени — 5 миллионов, буфет из красного дерева — около 6 миллионов, старинное напольное зеркало — почти 4 миллиона. Рядом с раритетами и актуальный сегодня фарфор советского периода 1950 — 60–х: голубоглазые пастушки с дудочками, златокудрые крестьянки со снопами намолоченной пшеницы, розовощекие передовики производства. Приносятся они в основном стариками. А вот покупаются не так уж активно. Есть и фарфор 1970 — 80–х...

Менее всего сегодня востребованы букинистика, филателия и нумизматика. В букинистические магазины приносят в основном то, что было в советское время издано большими тиражами. Много книг начала прошлого века — Карамзин, Чехов, Лесков, Гейне, а также раритетные издания Гоголя 1874 года или Достоевского — 1839–го. Не востребована почему–то и живопись советского периода.

От антиквариата до аукциона — один шаг

Мир антиквариата — это стихия. Отрегулировать рынок не представляется возможным. И если для нас это еще дорогое удовольствие, то для москвичей, которые приезжают к нам, это просто именины сердца. По словам генерального директора Антикварно–аукционного дома «PARAGIS» Андрея Березина, на наш первый белорусский аукцион, который состоялся ровно год назад, москвичи приезжали, как в дешевый антикварный магазин. Один из них потом и скупил половину лотов. В то время как белорусы относятся к антиквариату и аукционам еще настороженно.

Чтобы переломить эту ситуацию, «PARAGIS» в скором времени организует центр по подготовке экспертов антиквариата. И тогда уже никто не сможет упрекнуть нас в провинциальности. Мастер–классы в центре будут проводить ведущие эксперты из Москвы. Курсы, разумеется, будут платными, но вдвое дешевле, чем аналогичные в Москве, — всего 2 тысячи евро. Планируют открыть филиалы центра в других городах страны.

Чем удивим потомков?

Сегодня мы словно переживаем последствия схода ледника соцреализма, поглотившего антиквариат. Конфликт фарфорового пастушка с фарфоровым передовиком в серванте закончился ничьей.

А чем, интересно, удивим потомков мы? Что же понесем в антикварные салоны? Мобильные телефоны? Файлы с удаленной памятью? Офисные канцелярские принадлежности?

...Как показывает практика, река времени всегда умудряется намыть бриллианты из своих зыбких песчаных берегов.