Лученка и Монюшко объединила любовь к Беларуси, Польше и искусству
Маэстро оторвался от окна, за которым только что бушевала непогода и теперь на капельках дождя искрилось солнце, подошел к роялю, задумчиво взял пару аккордов — и полилась грустная, но в то же время светлая мелодия. Мне показалось, что я ее знаю, слышал. Еще секунда-другая — и вспомню автора. Словно угадав мои терзания, Игорь Лученок подсказал:
— Станислав Монюшко…
Но вот умолкли последние звуки рояля. Маэстро решительно поднялся и сказал: «Едем! Завтра же!»
И я понял, о чем речь. Не за горами 190-летие со дня рождения Станислава Монюшко. Игорю Михайловичу давно хотелось побывать в тех местах, где родился и жил великий музыкант.
Слушая Лученка, я удивлялся:
— До юбилея еще больше года, куда спешить? И к тому же он не наш, а польский композитор — так во всех энциклопедиях написано. Почему у нас голова должна болеть?
— Запомни, журналист, у музыки нет национальностей и границ. Она от Бога, — ответил Лученок. — А что касается Станислава Монюшко, то смотри: родился он под Смиловичами в фольварке Убель. Учился в Минске у композитора Стефановича. Женился в Вильно. По моим подсчетам, Станислав прожил в Беларуси не менее 30 лет. И, судя по всему, любил свою родину. Неспроста его друг — знаменитый Винцент Дунин-Марцинкевич посвятил даже стихотворение его преданности родному краю. И неизвестно, как сложилась бы судьба Монюшко, если бы его утвердили главным дирижером Мариинского оперного театра. Было у него такое желание, и просился музыкант. Но царь отказал ему в этом. И только тогда он поехал в Варшаву. Так что я его считаю и польским, и белорусским композитором. Ведь где он написал большинство своих песен? В Вильно. А послушайте его знаменитую оперу «Галька». Какие мотивы там звучат? Наши. И «Лявонiха», и «Метелица».
А уже по дороге на Убель я услышал неожиданное признание от Игоря Лученка:
— Меня тоже можно считать польским композитором. Посмотрите на родовое древо моей матери. Писатель Владимир Липский раскопал его в архивах. Хоть родилась она в Бобруйске, но корни — на западе. У ее предков имелся даже свой герб, и людьми они были знатными, шляхетными. Отец Монюшко, Игнатий, тоже богатым землевладельцем считался, до Минска его владения простирались.
Это подтвердила и директор музея Ирина Середа. Впрочем, музей Станислава Монюшко мы не сразу нашли. Лично я много раз бывал в поселке Озерном, где расположен рыбхоз «Волма», однако никогда не слышал о такой достопримечательности. Ни указателя, ни вывески…
Говорят, что музей основал бывший директор местной школы Василий Нестерович. По крупицам собирал материалы о знаменитом земляке. И миссию свою с честью выполнил. Неспроста поляки присвоили ему звание заслуженного деятеля культуры. Между прочим, такой музей – единственный в мире, больше музеев Станислава Монюшко нет, даже в Польше. И мы гордимся этим.
Постояв у памятника, Игорь Михайлович снова заговорил о своих польских корнях:
— Я не верю в мистику, в некие совпадения. Но первая зарубежная страна, куда я поехал в 1967 году, была Польша. Мазурские озера, поле, где бушевала Грюнвальдская битва, — незабываемые впечатления! Вот теперь все осмысливаю и прихожу к выводу: нет случайностей в мире нашем. Что-то вело меня все-таки и в Зеленую Гуру, и в Сопот. Неспроста появилось и стихотворение с такими строками:
Нам Зеленая Гура – подружка,
Светит в Сопоте наш огонек,
Для поляка – святыня Монюшко
И почти что такой Лученок.
— Кстати, теперь не все знают, но история «Славянского базара в Витебске» начиналась с фестиваля польской песни в нашей стране, — продолжает Игорь Лученок. — Нам удалось провести два полноценных мероприятия — в 1988-м и 90-х годах, где я был и художественным руководителем, и председателем жюри. За эту работу я получил звание заслуженного деятеля культуры Республики Польши.
Но вернусь к Станиславу Монюшко. Бывая в Варшаве, я посещал места, связанные с его именем. И меня всегда охватывала какая-то благоговейная дрожь. Ведь я шел по следам не только великого композитора, но и своего земляка. От Убеля до хутора Луччо, где жил мой дед Лука, всего
И мы поехали в сторону Луччо. По дороге заглянули в Червень, где стоит вырезанный из дерева местным умельцем стилизованный памятник великому композитору. Здесь мы обсуждали и пришли к выводу, что имя Станислава Монюшко в Беларуси не забыто. И в Минске, где он жил, памятная доска, и в новом микрорайоне столицы Лошице одна из улиц названа его именем…
По приезде в Луччо родственники сразу очертили Лученку местные проблемы. Затем Зинаида, двоюродная сестра композитора, рассказывала нам про деда Луку, у которого было много земли и водилось золотишко, и про отца Игоря Михайловича, который с детства наловчился играть на… пиле.
Услышав о нашем путешествии, Зинаида вдруг руками всплеснула:
— Что же ты, Игорек, делаешь? У тебя у самого в следующем году юбилей, 70 лет, а ты о Монюшко беспокоишься. Кто он тебе, брат, сват?
— Брат, — ответил сестре маэстро. – Брат по музыке, понимаешь?
Вот об этом я и спросил Игоря Михайловича по дороге домой:
— И вы, и Станислав Монюшко — замечательные мелодисты, вы оба написали музыку на одно и то же стихотворение Яна Чечета «Вандроўная птушка». И получились равноценные произведения.
Игорь Михайлович загадочно улыбнулся:
— После этой песни жена моя начала меня ревновать к этой «птичке».
А что в музыке главное — мелодия, так меня учили этому Богатырев, Салманов, Хренников. А Монюшко и теперь учит.
