Круглый стол: как победить коррупцию в госзакупках

Борьба с соблазнами

В последние месяцы задержаны несколько крупных госслужащих и бизнесменов за предварительный сговор при проведении госзакупок. Чтобы поставить свой товар по более выгодной цене, предприниматели давали взятки должностным лицам. Речь идет, к примеру, о задержаниях генерального директора СЗАО «БелАВМ» Дмитрия Ронина вместе с представителями Нацбанка и Фонда соцзащиты, а также известного предпринимателя, основателя группы компаний «СарматТермо-Инжиниринг» Александра Кныровича с рядом представителей системы ЖКХ. Громкие уголовные дела пошатнули статус прозрачности госзакупок. Выходит, где-то есть лазейки в законодательстве или недостаточно жестко контролируются все процедуры? Почему коррупция продолжает процветать в тех местах, где бюджетные средства льются рекой? Как с этим можно бороться? На эти вопросы попытались ответить участники «круглого стола», который прошел в редакции «Р».


В обсуждении приняли участие: начальник первого управления Департамента финансовых расследований КГК Вячеслав АНДРУХОВ, старший инспектор по особо важным делам первого управления Департамента финансовых расследований КГК Антон АГЕЕНКО, сопредседатель правления, директор Бизнес-союза предпринимателей и нанимателей имени профессора М.С. Кунявского Жанна ТАРАСЕВИЧ, начальник управления контроля государственных закупок Министерства антимонопольного регулирования и торговли Ирина ТРЕТЬЯКОВА, заместитель председателя Комиссии по законодательству Палаты представителей Национального собрания Максим МИСЬКО и начальник управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Генпрокуратуры Игорь ГРЕЙБО.

Вячеслав
АНДРУХОВ
Антон
АГЕЕНКО
.
Жанна
ТАРАСЕВИЧ
Ирина
ТРЕТЬЯКОВА
Максим
МИСЬКО
Игорь
ГРЕЙБО

Основы мздоимства


«Р»: Что не так с системой госзакупок? На самом ли деле случаев коррупции при их проведении не стало меньше?

И. Грейбо: Одна из причин коррупции — это все-таки корыстолюбие чиновников. Госзакупки были введены именно для того, чтобы процесс приобретения товаров и услуг госорганами и организациями был прозрачен и понятен. Но избавиться от сговоров не удалось. К сожалению, практика показывает, что этот институт не всегда работает так, как планировалось.

За 2016 год мы провели 864 проверки исполнения требований антикоррупционного законодательства по всей стране. И 35—40% от всех проверок связаны с госзакупками. По результатам проверок внесено больше 3 тысяч актов прокурорского надзора. Это на 24% больше, чем в 2015 году. Возбуждено 83 уголовных дела о коррупции. В 2015-м их было больше — 136. 2092 человека привлечены к дисциплинарной ответственности, из них 42 освобождены от занимаемых должностей, а 429 — к административной ответственности (в 2015-м — 380).

Нарушений при госзакупках очень много. И даже несмотря на то, что нынешняя процедура максимально усложняет жизнь тем, кто хочет нарушить закон, полностью от коррупции это не защищает. Когда вводили электронные аукционы, думали, что это будет панацея и договориться больше никто не сможет. Но на самом деле можно любую идею довести до абсурда. Бывают случаи, когда нужный товар описывается настолько подробно и выставляются такие требования к поставщику, что под них подойдет только один конкретный участник…

А. Агеенко: Вот, кстати, свежая ситуация. При проведении торгов, в которых участвовали четыре компании, тому, кто дал более низкую цену, отказали по формальным признакам и хотели выбрать того, кто предложил цену на 30% выше. Когда мы этой ситуацией заинтересовались, выяснилось, что участник с наивысшей ценой писал техническое задание чисто под этот проект. Компания указала там элементы, которые другой никто не предоставит. Но когда стали разбираться, оказалось, что эти элементы никак не влияют на функционал. Более того, эта же организация была в комиссии по госзакупке в качестве эксперта. И еще предстоит узнать, подозревал ли об этом всем заказчик или все сделано без его ведома. Здесь мы сработали на профилактику, хотя можно было дождаться конца сделки, не останавливая торгов. Тогда было бы видно, какое решение принял заказчик и есть ли там коррупция.

Такие ситуации бывают часто. В медицине, например, при покупке сложного оборудования. Организации здравоохранения обращаются за разработкой технического задания в частные фирмы. А недобросовестная компания пишет это задание под себя, под тот прибор, который она может поставить.

В. Андрухов: У заказчика госзакупки интерес должен быть государственный, а не его личный. Но соблазн заработать, похоже, сильнее любых запретов и наказаний. Например, проверяя одно из структурных подразделений Мингорисполкома, мы установили, что на реконструкции стадиона «Динамо» один из субподрядчиков, воспользовавшись ошибкой проектанта, из «воздуха» заработал 300 тысяч долларов. Оказалось, что один из руководителей господрядчика раньше являлся на 50% учредителем коммерческой фирмы, которая выиграла в конкурсе и пришла на объект в качестве субподрядчика. Да, год назад он из состава учредителей вышел, но дружественное отношение, тесное общение с руководством фирмы сохранилось.

Низкий профессионализм специалистов


«Р»: Не может же все зависеть только от честности и порядочности отдельных людей…

В. Андрухов: Нет, конечно. Не хватает также компетентности тем, кто занимается госзакупками. Вот, скажем, некое оборудование у производителя стоит 30 тысяч долларов, у нас его готовы купить за 90 тысяч, потому что несколько лет назад похожее уже было ввезено именно за 90 тысяч. При этом в России стоимость того же оборудования — 60 тысяч долларов. Задаем вопрос руководителю: вам сложно было посмотреть, сколько это стоит у соседей? На что нам отвечают: у нас в должностных обязанностях такого не прописано.

И. Третьякова: Я согласна с позицией госконтроля. В должностных инструкциях зачастую забывают закрепить такие обязанности. Но в законодательстве о госзакупках как раз прописана обязанность заказчика проводить маркетинговое исследование и выяснять средневзвешенную цену товаров (работ, услуг) на рынке. Хотя законодательно установленного порядка проведения таких исследований нет. Чувствуется недостаточность образовательного уровня тех специалистов, которые занимаются госзакупками. Да и по-хорошему все это должно планироваться заказчиками еще во время проработки бюджета на следующий год, когда организации просят денег у государства. Они должны обосновать все траты и просчитать ориентировочную стоимость предполагаемых закупок. Почему этого не делают?

Кроме того, в законодательстве предусмотрено право заказчика, если он видит, что в ходе торгов цена сформирована необъективно, отклонить вообще всех участников. Но этой нормой заказчики не всегда пользуются. И я предполагаю почему: денег из бюджета много никогда никто не получает, поэтому то финансирование, которое выделено, считают необходимым моментально использовать, чтобы его «не забрали» назад. И не обвинили в том, что не было вовремя произведена закупка. Вот и выбирают победителем того участника, который предлагает не самую низкую цену. Заказчики готовы купить сегодня товар по завышенной цене, чтобы не сократили финансирование.

В. Андрухов: Все верно. Так ладно бы еще с таких покупок в бюджет выплачивали хорошие налоги. Но нет. Товар зачастую становится слишком дорогим из-за хитрости продавцов. Например, станок покупается у производителя за 10 тысяч долларов. Но не сразу завозится в Беларусь по завышенной цене (пусть будет 40 тысяч долларов), а сначала продается подставной фирме за пределами страны. Зарегистрированная в каких-нибудь офшорах фирма «накручивает» эти 30 тысяч сама. И станок приходит в Беларусь уже со стоимостью в 40 тысяч долларов, а наценку в документах указывают чисто номинальную — 1 тысяча. И с этой тысячи платят все налоги.

Вот так уходят от налогов и продают государству товары по завышенной цене. Часть этих незаконно заработанных денег может потом передаться заказчику за то, что купит именно это оборудование. Похожую схему использовал Александр Кнырович, когда в 2008 году он попал в поле нашего зрения и впоследствии был освобожден от уголовной ответственности, возместив государству ущерб (кстати, больше миллиона долларов). Возглавляемое им предприятие участвовало в госпрограмме по тепловой модернизации зданий. Изготавливал термоплиты, которыми отделывали фасады домов. Там были задействованы очень большие бюджетные деньги. По Минску около 75% были оформлены на его фирму. При этом стоимость термоплит была выше, чем у иных белорусских производителей, но у него класс горючести был больше, и только за счет этого и выиграл тендер. Кстати, во время проверки мы брали образцы и выяснили, что все горят одинаково.

Нереальная стоимость дополнительного соглашения


Ж. Тарасевич: Есть еще одна проблема — демпинг, то есть намеренное занижение цены. Это тоже незаконно, потому что выигрывают те, кто дает нереальную стоимость, а потом допсоглашениями повышает цену, когда торги уже прошли. Фирма может быть абсолютно законной. Но она выставляет самую низкую цену, с которой невозможно не только получить прибыль и заплатить налоги, но и покрыть собственные затраты, соблюдая требования техники безопасности, уровень оплаты труда и прочее.

Мы это впервые заметили в работе компаний, которые занимаются монтажом лифтов. Выигрывает маленькая фирма по минимальной цене. А дальше есть возможность законного изменения условий и заключения дополнительного соглашения. И прозрачность этой процедуры уже нигде не просматривается. В итоге предложение компании, которая занизила цену на 20—30% и выиграла торги, впоследствии обходится дороже даже самой высокой цены.

И. Третьякова: Да, такое есть. Участники иногда заигрываются. И по каким мотивам, тоже непонятно — ради хулиганства или по сговору. Участники торгуются до рубля. В итоге заказчик заключает договор по заниженной цене, а на выходе платит дороже по допсоглашениям. Но сейчас готовится к принятию новая редакция Закона о госзакупках. Первое чтение уже прошло. Там инициированы изменения по опыту России: цену договора, заключенного после проведения госзакупки, менять уже будет нельзя.

Правда, когда МАРТ это озвучил, пошла волна негатива от госорганов, которые не хотели поддерживать эту идею. В новой редакции будет так: цена может быть изменена только по двум причинам — изменение законодательства и в случаях, определяемых Правительством.

«Р»: Вы сказали, что возмущались только госорганы во время согласования. А как себя вел бизнес?

Ж. Тарасевич: Когда бизнес обозначает конкретную цену, то он оценивает все возможные риски. Эти риски делятся тогда между заказчиком и исполнителем. Он сразу просчитывает, насколько готов пожертвовать своей прибылью при худшей ситуации.

М. Мисько: Я тоже поддерживаю министерство в необходимости ограничить возможности по изменению цены после заключения договора. Если не можешь выполнить обязательства и ты это понял после конкурса, значит, снимай свою кандидатуру. Пусть придет тот, кто все сделает.

И. Третьякова: А снимать не хотят, потому что есть механизм попадания в список недобросовестных участников, и тогда год твоя фирма будет вне госзакупок. Поэтому многие опасаются давать письменный отказ от заключения договора.

М. Мисько: Сейчас да. Но после вступления в силу изменений частнику придется понимать, что либо он все делает даже в минус себе, либо попадает в «черный список».

Подписывают не глядя


Ж. Тарасевич: Не меньшее зло — краткосрочность выполнения заказов. У нас обычно заключается договор на год. Снова приведу пример лифтовиков. Сегодня организация выиграла и поставила в здание лифт. С ней же заключается договор на один год по обслуживанию. Но эта компания в течение года ничего не делала — ни ремонтов, ни профилактики, ведь оборудование новое. Через год проходят новые торги. Та фирма не участвует — она свое получила. Поэтому приходит новая организация, которая готова обслуживать за большую цену, чем было раньше. Лучше было бы так: одна фирма поставила лифт и она же пять лет его обслуживала по фиксированной цене. Если договоры будут и дальше такие краткосрочные, то будут и коррупционные схемы.

И. Третьякова: Да, например, в России есть так называемые договоры жизненного цикла. МАРТ такую возможность тоже прорабатывает: когда в договоре закладывается обслуживание поставленного товара. Хотя та же тема лифтов ушла из госзакупок и теперь подпадает под законодательство о закупках при строительстве. Но там вопросов еще больше. И другие деньги — на порядок выше. И совсем непрозрачная процедура.

А. Агеенко: Закупки при строительстве — это вообще наше больное место. Больше всего смущает контрактная цена. Она очень сильно бьет по бюджету. Особенно в тех объектах, на которых реконструкция или строительство идут параллельно с проектированием. И в последнее время такая схема стала очень часто использоваться. Все крупные объекты так строятся. И проверить, насколько выполненные работы соответствуют цене, крайне затруднительно. Работы могут быть выполнены на 200 тысяч, а заплатили подрядчику миллион, потому что контрактная цена.

«Р»: Вернемся к основной проблеме. Чего еще не хватает для того, чтобы госзакупки проходили исключительно по закону?

М. Мисько: Возможно, что это уже метафизический вопрос. Лично я считаю, что любая, в том числе и государственная, закупка — это творческий процесс. И тот человек, который этим занимается, должен учитывать массу факторов — и цену, и качество, и как дальше он будет обслуживаться. И жесткие рамки здесь выставлять очень тяжело. Подход должен быть такой же, как если для себя покупаешь. Но это возможно, когда этот человек — хозяин, который понимает, что важно не ежесекундную прибыль получить, но служить государству. Частнику ты никогда товар «с интересом» не продашь, он все десять раз взвесит и просчитает. А государству — запросто, потому что от лица государства порой покупают те, кто не задумывается ни о чем, у кого «сравнение цен не входит в должностные обязанности».

И. Третьякова: Кстати, в прошлом году вступили в законную силу изменения в Закон о коррупции и Кодекс об административных правонарушениях. Если раньше отвечал за нарушения только председатель комиссии по закупкам, теперь за незаконное решение ответят все, кто поставил подпись под протоколом о выборе победителя. Но даже это иногда не пугает заказчиков. Нередки случаи, когда документы подписываются членами комиссии по закупкам без должного погружения в предмет закупки и вопросы соблюдения законодательства.

Всех не пересажаешь


«Р»: Возможно ли добиться того, что заказчики и контрагенты будут работать исключительно честно?

И. Грейбо: Выйти на ноль мы точно не сможем. Всегда найдутся и недобросовестные чиновники, и бизнесмены, которые этим воспользуются. Но минимизировать риски можно. Должен быть очень жесткий контроль за деятельностью госслужащих. Мы постоянно это делаем, да и все госорганы. Но лазейки будут находить всегда.

Как по мне, то самая лучшая профилактика — это неотвратимость наказания. И чем оно жестче, тем действенней. После этого человек осознает, что так делать не стоит.

Идеального, конечно, ничего не бывает. При желании нарушения можно найти в любой процедуре. Часть из них — чисто формальные (где пропустили сроки, где не составили нужные документы). Мелкие нарушения связаны, как правило, с незнанием законодательства, с низким уровнем подготовки специалистов.

Такие нарушения влекут не уголовную, а административную или дисциплинарную ответственность. Все зависит от того, повлекло ли это причинение какого-либо ущерба либо дополнительные расходы. Если же мы видим, что было допущено злоупотребление из корыстных соображений, которое причинило ущерб, то, конечно, речь уже будет об уголовной ответственности.

Самые распространенные нарушения — это ограничение доступа поставщиков к участию в процедурах госзакупок, неразмещение информации о госзакупках в сети интернет, неправильный выбор и нарушение порядка проведения процедур, заключение договоров до истечения установленного срока на обжалование, изменение условий договора на госзакупку, которое влечет дополнительное расходование средств из бюджета.

Ж. Тарасевич: Мне кажется, что методом борьбы с коррупцией может быть хорошая конкуренция. Если один бизнес будет впускать на рынок другой, то они будут контролировать друг друга, и работать придется по-честному. Это саморегуляция, которая сработает лучше, чем наказания за коррупцию. Все-таки для развития экономики это будет полезнее, чем только устрашающие меры.

kuletski@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter